История Трейси Бикер - Уилсон Жаклин - Страница 12

• Предыдущая
• 12/25
• Следующая

Никогда не угадаете! Я получила письмо!

Нет, я не про слюнявое послание Питера. Самое настоящее письмо, по почте пришло, и на конверте написано: «Мисс Трейси Бикер».

Я в последнее время не так много писем получаю. То есть обо мне-то много разного писали. У Илень целый архив писем уже скопился. Я потихоньку в них порылась. Видели бы вы, какие жуткие гадости люди обо мне сочиняют! Надо на них в суд подать за клевету. Точно, здорово было бы. Мне бы присудили возмещение морального ущерба, много сотен тысяч фунтов! Вот я бы всем нос показала – и Жюстине, и Дженни, и Илень, и всем прочим. Схватила бы жадными ручонками эту кучу денег и… Только куда мне с ними?

А, ну да, у меня же будет собственный дом. И я тогда найму себе приемных родителей. Только уж им придется меня слушаться, раз я им деньги плачу. Я прикажу, чтобы мне каждый день пекли деньрожденный торт, и пусть только попробуют не выполнить!

И все торты сама съем, ни с кем делиться не буду.

Даже с Питером. Я с ним настоящим тортом поделилась на день рождения, а он меня локтем пихает и спрашивает:

– Трейси, что случилось? Ты заболела?

Как раз когда я зажмурилась, чтобы загадать желание. Он меня сбил, и я загадала не пойми как, теперь из-за этого мама не приезжает. Все из-за Питера Ингэма!

Ну, наверное, из-за него.

Ладно, пусть все-таки приходит ко мне в гости. Будем с ним в крестики-нолики играть и в «виселицу». Вообще-то довольно весело, потому что я всегда выигрываю.

Кого бы еще в гости пригласить? Можно позвать Камиллу. Я бы для нее купила специальный манежик и целую кучу игрушек. Мне вообще нравится, когда вокруг много всяких детских финтифлюшек. Наверное, в детстве не наигралась. Да, я устрою в своем доме шикарную детскую, а пока Камиллы там нет, я могла бы сама немножечко поиграть. Ну просто для смеха.

Интересно, помнит меня Камилла? Дети все быстро забывают, вот беда.

Интересно, Кэм – это уменьшительное от «Камилла»?

Письмо было от нее.

Я сначала немножко разочаровалась. Думала, оно от мамы. Правда, раньше мама мне никогда не писала, но мало ли. Когда Дженни за завтраком дала мне конверт, я в него вцепилась изо всех сил и зажмурилась покрепче, а то в глазах вдруг стало горячо и щекотно. Была бы я плаксой, могла и разреветься.

– Что это с Трейси? – зашептались наши.

Я проглотила комок в горле, носом шмыгнула, открыла глаза и говорю:

– Ничего со мной! Смотрите, мне письмо пришло! От…

– Я думаю, это от Кэм Лоусон, – очень быстро сказала Дженни.

Я отдышалась немножко.

– Ну да, от Кэм Лоусон. Видали? Она мне специальное отдельное письмо написала! А вам не написала, вот!

– И что она пишет?

– Не ваше дело! Это личная переписка.

Я ушла читать к себе. Начала не сразу. Сначала просто сидела и думала всякие разные глупости про маму. И у меня случился приступ аллергии. И вообще, не хотелось мне читать, что эта Кэм Лоусон пишет. Она же видела мою истерику. Вдруг она меня теперь ненормальной считает.

Но нет, письмо было хорошее.

Полдня в кровати валяется, это надо же! Вот лентяйка. Даже и так опоздала. Когда явилась, на часах было десять сорок одна. Я почти уже и ждать перестала. А еще профессиональная писательница, вовремя прийти не может.

Она вообще какая-то бестолковая. Целое утро из-за нее чуть не пропало. А я-то все заранее продумала, приготовилась ей рассказать о нашей жизни. В основном, конечно, о моей. Ну, может, ей бы еще с Питером поговорить. Детский дом глазами девочки и глазами мальчика. А с другими и связываться незачем.

Кэм принесла с собой такой хорошенький магнитофончик, я в одну минуту разобралась, как он работает. Покрутила пленку взад-вперед, так весело! Попробовала записывать, как я говорю на разные голоса – и с австралийским акцентом, и голосом американского гангстера, и голосом утенка Дональда, он у меня лучше всего получается. Потом я подумала – пора и за работу. И сказала, пусть Питер начинает, я же не жадина, чтобы только себе внимание захапать.

А он от магнитофона шарахается, как от – ружья.

– Ну, Питер, ты что? Давай говори вот сюда.

– А что говорить? – пищит Питер.

– Да просто расскажи Кэм о своей жизни!

– А что о ней рассказывать? Когда Илень мне дала дневник для записей, я и то не знал, что писать. Сначала я жил с бабушкой. А потом она умерла. Теперь я здесь живу. Вот и все.

– Питер, не волнуйся. Не давай Трейси себя запугать, – сказала Кэм. – Не хочешь говорить – не надо.

– Вот нахальство! Никого я не пугала. Это меня всегда все обижают. В прошлом детдоме был такой здоровенный парень, настоящий скинхед, у него были такие тяжелые сапоги, я однажды в шутку в них заварного крема налила, а он шуток не понимает и совсем не обрадовался, когда из сапог желтая пена полезла. Так он с тех пор успокоиться не мог, жизни мне не давал. Знаешь, что он мне устраивал?

И тут очень типично влезла Жюстина Литтлвуд:

– Мисс, так нечестно! Эта дура Трейси трещит как ненормальная, больше никому слова сказать не дает, а вы ей позволяете!

– А ты не лезь, нахалка! – говорю я. – Она не к вам ко всем пришла, а ко мне, так что отвалите. Правда, Кэм?

– Ну… Да, Трейси, я пришла к тебе, но пусть все тоже наговорят по чуть-чуть на магнитофон, по очереди.

• Предыдущая
• 12/25
• Следующая