Все как у людей (сборник) - Орлова-Вязовская Алиса - Страница 15

• Предыдущая
• 15/41
• Следующая

У Оли форма была на вырост. Тетя Клава из экономии решила, что так, глядишь, на два года хватит. И туфли старенькие. Новые покупали, когда Оле грозило потерять подошву по дороге.

Учительница в их классе была молоденькая, только из института. Она Оле нравилась, добрая. В школьном буфете, когда торговали глазированными сырками, она всегда покупала Оле сырочек.

Однажды Оля положила сырок в карман школьного фартука, чтобы домой отнести. И забыла. Когда вечером, после продленки стала переодеваться, с ужасом увидела, что сырок в кармане раздавился. Мама Клава ругалась: «Ох, как, неряха бестолковая, весь фартук изгваздала! Совсем ума нет, еду в карман совать. Иди вот теперь отмывай, как хочешь». Стирать пришлось форму целиком, сырок размазался щедро. Чтобы работа лучше спорилась, мама Клава еще дала пару раз веником по попе. Оля, хлюпая носом, терла в тазу форму и мысленно клялась никогда в жизни больше не брать в руки окаянные сырки.

Училась Оля средне. Ей хотелось быть отличницей, как Верочка, но не получалось. Учительница всегда советовала: «Говори вслух все, что пишешь». К седьмому классу удалось стать твердой хорошисткой. Оля очень радовалась. Пятеркам мама Клава умилялась, гладила девочку по голове, и, всхлипывая, приговаривала, что, может, хоть Оля будет ей утешением.

Подруга Наташка посмеивалась Олиным стараниям и дразнила, что Верка пятерки зарабатывает головой, а Оля попой. Потому что сидит над каждым заданием по сто лет.

Однажды с Олей произошел удивительный случай. В восьмом классе учительница по географии велела купить контурную карту, которая бывает только в центре, в специальном магазине. Оля поехала. Далеко от дома она бывала редко, и наставления получила от мамы Клавы: по сторонам не зевать и не потерять деньги. Шла Оля по какой-то тихой улочке и напряженно считала, останется ли после покупки немного денег на мороженое. Она так сосредоточилась на подсчетах, что не замечала ничего вокруг. И вдруг ощутила сильный толчок и, словно пролетев несколько метров, приземлилась на четвереньки. Оля и понять толком ничего не успела, как к ней, отчаянно жестикулируя и заламывая руки, подбежала толстенькая женщина, потом мужчина и еще высокая девушка. Все они что-то говорили на непонятном языке, пытались Олю поднять и ощупывали ее ноги и руки. Оля, оторопев на них, смотрела и молча кивала по очереди всем. Ее подняли и, продолжая лопотать, отвели к машине.

Ну и ситуация, в кино не придумаешь. Оказалось, что машина, толкнувшая Олю, везла куда-то жену посла с дочкой. Олю притащили в посольство и позвали своего врача. Да у нее и так ничего не болело. Только коленки и руки поцарапала. Врач все промыл, заклеил красивым пластырем с картинками. Олю угостили соком и мороженым, посадили в машину, надавав кучу разноцветных пакетов и коробочек, и отправили домой с пожилым водителем, дядей Колей.

Вечером гудел весь подъезд. Ну надо же, вот точно говорят «дуракам – счастье». Попала разиня под машину, увечий никаких, еще и подарков навезла, как Настенька от Морозко.

Соседи бегали смотреть на заграничные кофточки, трусики с картиночками, называются «неделька». Колготки с загадочной надписью «Фламинго» на пакете.

Мама Клава голову сломала, оставить вещи или лучше продать, соседи уже изъявили желание. Деньги-то нужнее, чем трусы с рисунком или розовые колготы. Оставили Оле кофточку на выход и две пары трусиков.

Узнав о таком чудесном происшествии, Наташка решила повторить Олин маршрут и попасть под посольскую машину целенаправленно. Но Оля, бестолковая, не могла вспомнить ни улицу, ни названия посольства. Помнила только, что у девушки брючки были смешные, короткие до подколенок. Наташка взяла телефонный справочник, выписала адреса посольств и отправилась за подарками.

Кончился поход плачевно. Наташка вроде все рассчитала, чтобы перед машиной выскочить, и чтобы травму не получить, а так, вскользь. Да не тут-то было. Машину она подкараулила, красивую, с флажком, но та как-то хитро вильнула, и Наташка налетела прямо на шедший сзади мусоровоз. Водитель, конечно, вызвал скорую и ГАИ, но до их приезда громко матерился в Наташкин адрес. Хорошо, хоть отделалась она терпимо. Один перелом без смещения и сильный ушиб.

Полтора месяца Наташка сидела дома с загипсованной ногой и уверяла Олю, что, действительно, дуракам – счастье, а она – умная, вот ей и не повезло.

После восьмого класса Оля решила уйти из школы и поступить в техникум. Мама Клава одобрила. Хватит у нее на шее сидеть. В техникуме доучится за десятилетку. Там и стипендию платят какую-никакую, и профессия в руках. Сколько еще мама Клава протянет, не известно. Вон у нее и сердце колет, и ноги болят.

Наташка уговорила поступать в техникум делопроизводства. Ну не в педагогический же идти, малышне сопли подтирать. И в швейный не пойдешь, сиди потом в ателье, согнувшись, еще горб наживешь. А вот у них Светка, материна двоюродная сестра, устроилась секретаршей и за начальника замуж вышла. И секретаршам всегда подарочки дарят, чтобы к начальнику пустила. И работа – «не бей лежачего», не надорвешься. Сиди себе в приемной, на машинке стукай и по телефону воркуй.

Оля согласилась. Экзамены были не трудные, даже Наташка с тройками поступила. Наконец-то Олю хвалили за усидчивость и аккуратность. Стипендию дали повышенную, как не имеющей родителей.

На последнем курсе Оля познакомилась с Никитой. Никиту привел Наташкин ухажер. Наташка через два месяца познакомилась с другим, а Оля с Никитой продолжали встречаться. Учился он в институте и жил в общежитии. Оле он очень нравился, тихий, немного застенчивый. Верхняя губа у него была чуть больше нижней, и Наташка уверяла, что он на утенка похож. Ну и пусть, пусть худенький и высокий. Оле все нравилось, хотелось заботиться о нем, опекать. Они ходили гулять и в кино. Долго стояли на лестничной площадке и молча держались за руки. Домой приводить Никиту мама Клава не разрешала. В десять часов она приоткрывала дверь и кричала: «Оля, домой пора».

Соседи выговаривали Клавдии, что ж она сама дома, а ребята на лестнице. Ведь при ней бы были. Мама Клава начинала всхлипывать и причитать, что, мол, хватит с нее одного позора. Ничего, постоят, не сахарные.

Ребята честно отстояли целый год. Никита закончил институт, и они с Олей поженились. Хотя свадьба была очень скромной, некоторые Клаве завидовали. Действительно, дуракам – счастье. Повезло с зятем. Не пьет, не гуляет. К Клаве с уважением. Она работала уборщицей, и лестницы в доме по вечерам за нее мыл Никита. Жалеет бабку-то. Хороший парнишка, если починить чего из электрики, никогда не откажет. И соседи совали Никите деньги за работу. Краснел, отказывался, тогда деньги стали отдавать Клаве. Ольга копейки получает в своей конторе, и он – инженер, где уж тут ломаться-то.

Оле стало казаться, что теперь жизнь как-то устоялась, вроде все спокойно, все хорошо. Маме Клаве в ЖЭКе дали бесплатную путевку в Подмосковье. Но с отдыха она не вернулась. Клава скончалась через три дня отдыха. Во сне оторвался тромб. Соседи говорили, что не надо было Клавдии отдыхать, сердце-то привыкло к нагрузке. Тут уж лучше так до конца и пахать, а то вон как вышло.

Оле было очень жаль мама Клаву. Плакала и плакала, даже снотворное не помогало. Пришлось Никите объясняться на Олиной работе, брать отпуск за свой счет и сидеть с женой неделю, утешая ее, как маленькую. С похоронами залезли в долги. И Оля радовалась, что у них с Никитой детей пока нет. А то вообще бы голодные сидели.

Через месяц после смерти тети Клавы, как снег на голову объявилась Олина мать. Дом гудел две недели. Явилась, паскуда такая! Дочка уже замуж вышла, здравствуйте, мамаша нашлась. К родной матери на похороны не приехала! Мать ее ребенка растила, жилы тянула, на трех работах вертелась. Заявилась, оторва загульная. Надо Ольге гнать ее в три шеи. Но Оля никогда не смогла бы этого сделать. Сначала она даже обрадовалась, как ни крути, мама родная. Потом уже было поздно. Людка заняла тети Клавину комнату, объяснив, что она право имеет, – это материна квартира. А если Ольге или ее долговязому что-то не нравится, могут катиться колбаской в любую сторону.

• Предыдущая
• 15/41
• Следующая