Повелитель страхов (СИ) - Капитонов Николай - Страница 48

— Ты вовремя успела, — поворачиваюсь к девушке.

Ведьма в страхе отпрянула назад, ее нога цепляется за корень, девушка падает задом на землю. Отталкиваясь пятками и ладонями от земли, она пытается отдалиться от меня. Лицо ведьмочки перекошено от ужаса. Девушка задыхается от страха, но продолжает ползти.

Чего это с ней? Ведь я не пытался ее напугать, не раскачиваю страх. В недоумении кидаюсь к ней. Девушка вся сжалась от страха в позе эмбриона, ее глаза зажмурены. Обнимаю ее за плечи, прижимая к себе.

— Ну, что ты милая, что случилось? Ведь это я Иркат, я рядом, все хорошо, — плечи девушки начинают дергаться от плача. Ведьмочка рыдает. Я осторожно впитываю ее страх, не допуская раскачки. Ей нужно успокоиться. Мои руки гладят ее спину, я шепчу ей на ушко какие‑то утешительный фразы, затем целую мокрые от слез щеки. Мне непонятно ее волнение. Я стараюсь передать девушке всю нежность, на которую способен. Мой организм потихоньку успокаивается после возбуждения от схватки. Сейчас главное успокоить Илину. Почти успокоившись, девушка со страхом приоткрывает глаза, вглядываясь в мое лицо.

— Ну, что случилось? Чего ты испугалась?

— Твои глаза, они были совсем черные без зрачков, совсем страшные. У людей таких не бывает, — всхлипнула Илина.

— Тебе показалось.

— Нет. Кто ты Иркат? — девушка потихоньку успокаивалась. Зато мне вдруг стало совсем нехорошо.

Осматриваюсь вокруг. Кто я? Я только что хладнокровно убил четырнадцать человек. Причем я не испытываю никаких угрызений совести. В кого я превращаюсь? Ведь я не был в прошлой жизни кровожадным. Это все проклятый дэнмис, вцепившийся в меня. Это из‑за него я превращаюсь в чудовище. У меня были черные глаза без зрачков, напугавшие ведьму. От осознания всего произошедшего меня начинает колотить дрожь. Теперь уже Илина принимается меня утешать. Мне совсем не страшно, всего лишь отходняк после боя. Может что‑то еще, но я стараюсь ни о чем не думать. На душе очень хреново. Всплывают угрызения совести, которые я тут же давлю, загоняя поглубже в сознание. Хочется свернуться калачиком под одеялом и отстраниться от всего. Уснуть надолго, без сновидений. В итоге так и произошло. Мы с Илиной уснули прямо на траве, не разрывая объятий.

Утром мы воспользовались припасами разбойников, чтобы приготовить завтрак. Даже пополнили свои запасы. Трупы вокруг создавали неприятную атмосферу, поэтому мы все делали быстро. Хотелось побыстрее покинуть это место. Возиться с телами не было никакого желания. Дух леса сможет устроить пир хищникам.

Интересно у разбойников ведь должно где‑то храниться награбленное? Нужно поинтересоваться у духа леса.

— Илина, спроси у духа, где разбойники прятали награбленное?

— Он называет тебя господином, — удивленно смотрит на меня девушка. — Здесь возле лагеря пять тайников с деньгами. Два больших — общак и три маленьких — личные сбережения хозяев. В одежде у каждого должны быть деньги.

— Ты идешь опустошать тайники, я займусь трупами.

Заставлять ведьмочку шмонать трупы, было бы слишком. Тем более с духом леса только она может общаться. Хоть он у меня на крючке, даже господином называет, молодец сразу просек, кто в доме хозяин, но общаться я с ним не умею. Не знаю почему, но я его не слышу, к сожалению.

Трупы обыскивать было не очень приятно, но они пролежали лишь одну ночь, поэтому запах пока был терпимый. Со всех трупов мне удалось набрать двести двенадцать золотых и еще серебра с медью. Весьма неплохое занятие разбойников убивать. Нужно только банды выбирать со стажем, чтобы с накоплениями были. Черт, о чем я думаю? У меня хватает средств, зачем убивать? Я пытался загнать поглубже страшную мысль. Только как ни старался, себя не обманешь. Я готов был убивать дальше. Мне нравился процесс выкачивания души из человека посредством страха. Думать о том, в кого я превращаюсь, совсем не хотелось. Я хочу держать в своих объятьях Илину, хочу испытывать чувства, хочу быть человеком, в конце концов. Только с каждым днем частичка человека во мне умирает. Интересно, сколько еще осталось времени, пока я не превращусь в чудовище окончательно? После таких мыслей деньги бандитов меня совсем не радовали. Да и к чему они мне теперь? На месяц тридцати золотых мне вполне хватило бы.

Собственно, чего это я думаю о месяце? Кто меня сможет остановить? Я попросту могу выпить охрану хранилища и забрать звезду. Мне даже не нужно выручать из лап инквизиторов моих попутчиков. Могу пройтись до Крузенда, оставляя за собой трупы. Я точно знаю, что после каждого нападения становлюсь сильнее. У меня уже есть щупальца, я могу контролировать чужие души, разных духов. Что будет после очередных подпиток — пока не знаю. А потом я могу принести звезду Мирозору и выпить из него душу. От столь приятной мысли на моих губах появилась мечтательная улыбка.

— О чем мечтаешь? — раздается голос Илины рядом.

— О тебе, — конечно, я вру. Но не могу же я сказать, что мечтаю убить мага. Девушка вчера и так перепугалась почти до смерти. Тем более ведьмочка мне нравится, она действительно славная. Мне с ней хорошо, ей тоже. Даже жалко расставаться будет. Так что не так и сильно я соврал.

— Врешь.

— Почему ты так решила?

Девушка пожала плечами. Что мне ей сказать? Переубеждать в обратном? Нет. Я хочу, чтобы она поняла мои чувства. Она должна чувствовать, что нравится мне. Если этого нет, то слова теряют смысл.

— Давай побыстрее уйдем отсюда, — предложил я.

— Даже не хочешь узнать, сколько я нашла денег?

— Нет. Можешь оставить их себе. Я двести двенадцать золотых собрал с этих, — кивок на трупы.

— У меня побольше будет, но я не считала.

— Успеешь. Пойдем отсюда.

Мы собрались буквально за пару минут и покинули место расправы. Если я правильно помню до жилища гоблина отсюда не далеко. Илина это подтвердила. До края леса нам идти часа четыре тропой и потом еще часов шесть до самого жилища в горах. Мы шли привычным быстрым шагом, но я, предвидя скорое расставание, взял девушку за руку. Ничего если потеряем в пути немного времени. Я хотел запомнить тепло ее руки, пока еще ощущаю себя человеком. Иллина не противилась, ей нравилось ощущать себя нужной и любимой.

— Илина, спроси духа, почему я его не слышу?

— Он не знает. Он пытается с тобой говорить, но ты действительно его не слышишь.

— Как ты думаешь, шаман сможет мне помочь?

— Помочь в чем? Услышать духа?

— И духа тоже.

— Не знаю, — честно призналась ведьмочка. — Мне кажется, тебе вначале нужно понять кто ты, — ее глаза смотрели на меня с надеждой и тревогой. Я решил остановиться.

— Ты права. Но не зависимо от результата знай, что ты самое лучшее, что есть в моей жизни. Лучше тебя для меня никого нет в этом мире.

Мои руки нежно гладят лицо девушки. Она прижимает щеку к моей ладони. В ее глазах радостный блеск. Она действительно лучшая. Наши губы сливаются в поцелуе. Ее руки обхватывают мою шею. Я поднимаю подол ее платья. Хорошо, что здесь нет нижнего белья. Приподняв девушку за попку, прижимаю к дереву. Она обхватывает меня ногами. Нам хорошо в этом порыве страсти. Словно понимая, что скоро расставание, мы пытаемся выжать из этих мгновений все по максимуму.

— Я не хочу с тобой расставаться, — говорю Илине, придя в себя.

— Я тоже, — шепчет она мне на ухо. Я чувствую ее горячее дыхание, ее приятный голос. Я не хочу ее отпускать.

— Илина, давай устроим для нас ночь любви. Никуда не пойдем. Дух найдет нам поляну возле ручья. Будем купаться, заниматься любовью, только мы вдвоем посреди леса. К шаману пойдем завтра.

— Иркат, все мужчины такие ненасытные? — с ярким блеском в глазах спрашивает девушка.

— Это зависит от того какая рядом с ним женщина, — девушке нравятся мои слова, она смеется звонким смехом.

Дух действительно нашел для нас красивое, уединенное место возле заводи. Побросав вещи, мы купались, потом валялись голышом на траве, занимались любовью, снова купались. Просто лежали и смотрели в небо, держась за руки. Мы говорили, только слова были совсем не важны, мы наслаждались друг другом. Я вспомнил, что похожее состояние когда‑то испытывал с Леной на земле, а потом мы поженились. Поженились мы по любви и прожили вместе долго, до моей смерти. Значит у нас с Илиной сейчас любовь. Меня точно так же захватывает эйфория, я готов быть рядом с ней всегда. Я никуда не хочу уходить. Самое главное, что я еще могу любить, значит, я еще человек. От этой мысли улыбка расползается на моих губах. Илина воспринимает ее по — своему и сливается со мной в поцелуе.