Овертайм (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 81

• Предыдущая
• 81/95
• Следующая

   На кровати перед ней нервно дернулся и всхлипнул ребенок. Бездна обернулась лужей. Исчезла.

   - Я здесь, Костя, с тобой. Все хорошо, - ладонь женщины нежно погладила его по голове.

   Мальчишка резко раскрыл свои огромные синие глаза. Испуг, замешательство, узнавание, спокойствие незаметно сменялись во взгляде.

   - Тетя Настя... - он стыдливо вжал голову в плечи.

   - Я рядом. Все хорошо, - ласково улыбаясь, Настя прошептала те самые слова, которые так отчаянно мечтала услышать сама в далеком детстве. - Спи спокойно.

   Мальчик моргнул и послушно закрыл глаза. Поверил. Еще не научился гордо забывать о своих желаниях и не растерял тепло, оставленное на сердце любящей бабушкой. Еще нет... Чистый лист.

   Барская подождала немного и, убедившись, что гость уснул, бесшумно перебралась в глубокое кресло у окна. Казалось очень важным сидеть здесь, охраняя сон ребенка. Чужого, но такого же одинокого, какой была сама в его возрасте. Охранять, заботиться... Словно дать шанс самой себе пережить заново болезненную тягу по душевному теплу. Излечиться.

   ***

   Начавшийся со скандала и воспоминаний день бывшего капитана "Северных волков" закончился в рентген-кабинете. Снимки, анализы, осмотр... Совсем не то, на что надеялся мужчина. Окончание матча по телевизору, парочка звонков от менеджера и помощника тренера - все это вместо... Он задумался. Вместо?.. Радостная альтернатива все никак не приходила в голову.

   Андрей уже час лежал на жесткой больничной койке и бесцельно смотрел в потолок. Таблетки действовали - боль стихала. Жаль, что другую боль нельзя было упокоить этими таблетками. Накопилась, а спасительные матчи и тренировки как минимум неделю ему пока не светят. "Покой, сон и обезболивающие по мере необходимости. Легко отделались!" - слова доктора были понятны и без переводчика. Правда, доктор сильно ошибся. Отделался он не легко. Неделя безделья куда хуже физической боли. Один на один с собой или в компании высокомерной любовницы - хрен редьки не слаще.

   Рядом, поправляя подушку и одеяло, суетилась молодая медсестра. Она то и дело касалась мужского плеча или руки, а он через силу сдерживался, чтобы не выставить ее вон. Не хотел никаких прикосновений. Не то и не та. Все достали. Вики, Стеллы, Оливии... Смотрят на него, как на сочный бифштекс в ресторане. Глаза голодные, и красноречивые улыбки на лицах будто приглашения к столу. Вернее - на тарелку. А он не кусок мяса. Он живой. Нормальный.

   Вспомнился взгляд другой женщины, ее руки, заботливо втирающие мазь. Все было так естественно и просто. Его Настя, чертовски сложная женщина, которая вначале доверила ему самое сокровенное, а потом отвернулась в неожиданный момент.

   Чувствуя, что снова начинает злиться, Андрей попытался переключить мысли на что-нибудь иное. Нельзя было думать о Барской. И фотографии эти в утренней прессе не стоило вспоминать. Прошлое. Пережил. Пусть остается там. Со своими дурацкими принципами, образом жизни и работой. Куда ему тягаться с такими противниками? Сексуальный партнер, не годный ни на что больше. Он, Таранов.

   Совладать со злостью не удалось. Как и далекой ночью на даче Клюева захотелось схватить ее за шею и немного придушить. Обхватить пальцами нежную кожу, сжать. Несильно, но так чтобы стало не до глупых убеждений. Чтобы перестала, наконец, думать. А потом раздвинуть ноги и заставить довериться полностью. До самого конца. Секс? Ха! С той, с которой он до мелочей помнил первый раз, и уже тогда это было какое-то безумие. И для нее не меньшее, чем для него. Иначе не выворачивала бы потом душу наизнанку.

   - Мистер Таранов, - неожиданно встряла медсестра. - Вам комфортно?

   - Идите уже куда-нибудь! - рыкнул он на русском.

   Она не поняла ни слова, но интонации хватило. Дверь с обратной стороны закрылась буквально через пару секунд. Больной облегченно вздохнул и закрыл глаза, возвращаясь мыслями в прошлое. Настя. Точеная фигурка, грустный ласковый взгляд и щедрое сердце, которое, казалось, принадлежит ему, также как и его сердце ей. Неужели можно было ошибиться?

   Еще один вдох.

   Неделя безделья впереди грозила обернуться сущим кошмаром.

   Борис Конев и тренер детского хоккейного клуба задумчиво смотрели вслед отъезжающему автомобилю. Барская сдержала обещание, привезя Костю к тренеру. Времени у тафгая "Северных волков" было в обрез, но после ночных событий не заехать он не мог. Оказалось, не зря. Двадцатиминутный разговор оставил целый вагон мыслей. Мальчишка пытался схватиться за свое увлечение, как тонущий за соломинку. В каждом слове и паузе читался призыв.

   И вот высказался. Коротко, ясно и по существу - уж как сумел. Поразил все мишени одним ударом, и когда разговор закончился, мужчины еще долго бесцельно топтались на заснеженной стоянке. Молчали, не зная, что произнести, и напряженно думали каждый о своем. Мальчик напомнил обоим себя в далеком детстве. Некоторые вещи просто невозможно забыть, как и отвернуться. Его рассказ был настолько искренним, что Виктор Петрович всерьез стал подумывать о шефстве над детским домом. Хлопотно, финансово неподъемно, но что еще оставалось?..

   Борис ни о каком детском доме и не помышлял. Он видел спокойный, решительный взгляд Барской. И, зная, на что она способна, был на сто процентов уверен: кое у кого скоро появится приемный сын. Горбатого только могила исправит. Претворив в жизнь мечту одного хоккеиста, эта ненормальная уже готова спасать мечту второго. И ведь спасет! Ни перед чем не остановится, хотя в случае с Костей одна деталь не могла не радовать: этот пока ни в какую Канаду не сбежит. Мал еще, хоть и строптив.

   - Эх, был бы я моложе... - тренер стянул шерстяную шапку с головы. От мыслей стало жарко. - Забрал бы этого пацана к себе.

   - Сдается мне, Петрович, наш "Харламов" найдет себе семью и без тебя.

   - Думаешь, Настя?..

   - Уверен! - Конев глянул на часы, убедился, что до предматчевой тренировки время еще есть. - Она только с виду кремень, а так... - махнул рукой.

   - Да... Было бы хорошо! Только... - тренер замялся. - Мальчишке папка нужен. У него характер о-го-го, а Игоревна наша...

   Договаривать Виктор Петрович не решился. Не в его правилах было интересоваться чужой личной жизнью или болтать о ней.

   - Профукала наша Игоревна хорошего папку, - вместо него сказал Борис. - Хотя иногда мне кажется, что тот папка профукал еще больше.

   Тренер не спорил. Догадывался о каком "папке" идет речь, и примерно представлял, как все вышло. Проза жизни: не каждый может отказаться от блестящего предложения, как и не каждый может пожертвовать привычной жизнью для счастья другого. Выборы и мечты. С высоты прожитых лет, когда амбиции остались в прошлом, многое виделось иначе.

   ***

   Адрес детдома Настя узнала в интернете, но предварительно звонить и сообщать о Косте не стала. Вначале обещанная встреча с тренером - условие вчерашнего соглашения, потом - все остальное. Что именно, она уже представляла, и, хотя вопросов все равно пока было больше, чем ответов, чувствовала, что поступает правильно. Ночь, проведенная у кровати ребенка, перечеркнула прежние планы. Маленький хоккеист незаметно постучался в сердце, и, как в случае с его взрослым сотоварищем, устоять не было не единого шанса.

   Парнишка ни о чем не догадывался. Костя думал только о предстоящей встрече, а, узнав, что его скоро повезут в клуб, съел большую тарелку каши и выпил весь чай. Настя даже не успела поставить на стол сахарницу, как чашка опустела. Со времен отъезда Таранова в этой квартире никто не ел с таким аппетитом.

   Весь последующий час, в дороге и во время встречи, она постоянно возвращалась мыслями к этому моменту. Пустая тарелка и счастливый взгляд мальчишки развеяли остатки сомнений.

• Предыдущая
• 81/95
• Следующая