И придет ночь - Скай Кристина - Страница 46

• Предыдущая
• 46/88
• Следующая

Потом он еще долго стоял, не в силах отвести глаз от ее бледного лица, от рассыпавшихся по подушке волос, которые при этом свете казались почти бордовыми, цвета бургундского вина.

Такая красивая. И отважная. Юная.

Нет, им не быть вместе. Ее спутником станет какое-нибудь невинное существо, кому не довелось испытать жизненных тягот. Кто-нибудь надежный, мирок которого состоит из незатейливых развлечений вроде игры в пикет и охоты да выездов в сезонную резиденцию на Беркли-сквер.

Словом, такой человек, каким был Люк всего пять лет назад.

Никогда он больше не станет прежним беззаботным юнцом.

Наконец он вышел из спальни Силвер. Лицо его было непроницаемо.

Тинкер встретил его внимательным взглядом. Он слегка приподнял одну седую, кустистую бровь.

– Осторожнее сегодня на дороге, разбойник.

Люк пожал плечами, аккуратно поправил маску.

– Осмотрительность у разбойников не в цене. Но я постараюсь – ради Силвер. – Он окинул взглядом аккуратно разбитые клумбы. – Вы сказали, что доверяете мне. Так вот, вам тоже осторожность не помешает, Джеймс Тинкер. Порой я сам себе не могу доверять.

Луна уже села, когда он надвинул шляпу и скрылся в благоухающей лавандой ночи.

А где-то очень далеко, в чудесном доме, выходившем фасадом на Беркли-сквер, Индия Деламер сидела в кровати и с тоской вглядывалась в темноту. Она недавно возвратилась со своего первого бала, на котором получила предложение руки и сердца от какого-то захудалого графа, которое ну никак нельзя было принять. Сейчас этой юной особе полагалось бы излучать счастье и радоваться жизни.

Но она грустила.

На ее глаза наворачивались слезы.

По ночной улице проехал наемный экипаж, процокала копытами лошадь. Побрел домой усталый факельщик, освещавший прохожим темные улицы.

В дверь кто-то легонько постучал. Девушка вздрогнула.

– Войдите.

На пороге показалась царственного вида пожилая леди, убеленная сединами.

– Что, все не спишь, девочка моя? Мечтаешь о женихах?

– Нет, бабушка. Дело совсем не в этом. Меня беспокоит Люк.

Услышав это имя, герцогиня Крэнфорд напряглась.

– Люк? Он же пропал без вести, Индия. Я уже устала тебе это повторять.

– Но... но ведь может такое быть, что произошла ошибка? Мне все кажется, что однажды он вернется, безмятежно улыбаясь и помахивая серебряной тросточкой, как бывало раньше. – В голосе ее прозвучала грусть.

– Едва ли, дорогая. Твой брат умер. И тебе пора наконец с этим смириться.

Рыжеволосая красавица подалась вперед и обхватила руками колени. Слезка, скатившаяся у нее по щеке, блеснула в мерцании свечи, что держала графиня.

– Но я не могу его забыть, бабушка. Я пыталась, но иногда я почти физически ощущаю, что он жив. Это очень странно. Между нами всегда существовала какая-то духовная связь. Когда мы еще были детьми, в Суоллоу-Хилле, я знала, когда Люк упал со своего пони, а он почувствовал, когда я свалилась со старого вяза. Нам почему-то было известно, что с другим произошла беда. А теперь... – Руки ее дрожали, словно указывая на что-то вполне реальное, но невидимое. – Он жив, бабушка. Не спрашивай, откуда я это знаю, я просто чувствую. И над ним нависла смертельная опасность. – Глаза ее наполнились слезами.

Она схватила бабушку за руку и прикусила до боли губу.

– Где он? Где же ты, Люк?!

Медленно, одна за другой, гасли звезды. Наступал рассвет.

Небо над фермой Лэвиндер-Клоуз сначала стало цвета морской волны, затем светло-серым. Наконец восточный край горизонта прорезали первые лучи восходящего солнца.

Они хлынули на верхушки вязов, дубов и боярышника, осветили сонные ручьи, маленькую зеленую долину.

Но все еще было окутано плотным белым туманом. Он заглушал шелест ветра и щебетание птиц, скрывал от взгляда темную, плодородную почву. Словно ничто не двигалось. Существовала только эта клубящаяся дымка, и ничего кроме.

На несколько часов долина превратилась в сказочное место. Здесь жила радость, умирали все страхи. Казалось, сейчас могли воплотиться в реальность самые фантастические грезы.

Какой-то одинокий человек сидел на холме и созерцал всю эту красоту. Руки он держал в карманах, а взгляд его был подернут пеленой печальных воспоминаний о людской жестокости.

Лавандовые поля заливал яркий солнечный свет, когда кто-то распахнул настежь дверь рабочего кабинета. На фоне кустов, покрытых лиловыми соцветиями, стояла Силвер, на плечи ей падали спутанные каштановые пряди.

– Почему меня никто не разбудил? Уже почти полдень!

Тинкер поднял глаза от бутылочки с розмариновым маслом, которую он закупоривал.

– Что ж это, вы мне даже «доброе утро» не скажете? Да, девушка, вы превратились в настоящую чертовку, как я погляжу.

– Но ведь уже не утро! Все это время, пока я спала, я могла бы помогать тебе здесь!

– Я и ваш юный брат отлично со всем справляемся, – отрезал старый слуга. – Вы зря думаете, что без вашей помощи все дело встанет. Следующую партию розмаринового масла! – крикнул Тинкер через плечо. – А потом принесете еще сушеной мяты. Тогда эта смесь будет готова.

Из соседней комнаты появился Брэм. Плечи его были покрыты пылью от сушеной лаванды, к груди он прижимал стеклянный графин.

– Есть, Тинкер, – отозвался он. Потом его взгляд упал на сестру. – Проснулась наконец-то, Сил?

Он отдал Тинкеру графин и отправился за другими ингредиентами, которые попросил принести старик.

– Видите, мы неплохо со всем управляемся. Уже почти приготовили духи для галантерейщика из Норфолка.

– А-а... – протянула Силвер, глядя на то, как работает Тинкер. – Ну что ж... Видимо, моя помощь здесь не требуется.

– Нет, можешь пойти погулять, – крикнул Брэм из смежной комнаты. – Я положил сушеную мяту сюда, Тинкер.

– Но... я хотела проверить эту новую сухую ароматическую смесь. Что-то мне не понравилась идея добавить туда имбирь.

– Я уже проверил, – сказал Тинкер.

– Проверил?! – Силвер прикусила нижнюю губу.

– Два часа назад еще. Брэм поменял соотношение ингредиентов, добавил вместо имбиря клеверного масла, и духи получились высший класс. В общем, ничего себе.

«Ничего себе духи», значит? У нее полдня ушло на составление этого аромата!

– И что же, вы поменяли пропорции во всех духах?

– Да, во всех шестидесяти.

«Шестидесяти»?!

– Ясно, – тихо промолвила Силвер.

– Пойду забегу в дом, – сказал Брэм. – Мне нужна одна книга.

– Только поторопитесь. И захватите уж заодно фиалковый корень.

Когда Брэм ушел, Силвер со значением взглянула на Тинкера:

– Думаешь, вся эта заваруха еще не закончилась?

Тинкер замер на минуту, затем пожал плечами:

– Он так считает. А до этого он во всем оказывался прав. Так что скорее всего прав он и на этот раз.

Силвер сразу поняла, кто этот «он».

От волнения у нее закружилась голова.

– Тебе это Блэквуд сказал?

Тинкер кивнул.

– Он хочет, чтобы вы уехали отсюда.

– Я никуда не поеду. И это мое последнее слово. – Подняв к свету хрустальный графин, она принялась разглядывать чистое, без примесей, желтоватое масло.

Это масло напомнило Силвер о янтарных глазах Блэквуда. О его сладких губах. Нахмурившись, она поставила сосуд на место. Ах, если бы можно было так же легко выкинуть из головы мучившие ее мысли!

– А что он еще говорил?

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Тинкер, подняв одну бровь.

– Ну, не знаю. О том, что здесь происходит. Еще о чем-нибудь.

Тинкер внимательно посмотрел на нее:

– Кстати, его настоящее имя Люк, если вам это интересно. А больше он, пожалуй, ничего не сообщил.

– Но почему же... как же... – Щеки Силвер залил яркий румянец.

– Он сам сказал мне это прошлой ночью. Мы с ним поговорили по душам.

Силвер почувствовала себя словно на иголках.

• Предыдущая
• 46/88
• Следующая