И придет ночь - Скай Кристина - Страница 56
- Предыдущая
- 56/88
- Следующая
Джонас благодушно улыбнулся. Она подумала, что когда-то он частенько расцветал в такой открытой улыбке. Пока не случилось что-то ужасное, о чем он не пожелал говорить.
А что тогда произошло – это ей еще только предстояло выяснить.
Несколько часов спустя Силвер услышала голоса, доносившиеся со двора. Движимая любопытством, она присела в кровати и прислушалась.
Говорили Люк и Джонас. Низкий голос Люка звучал решительно, Джонас же разговаривал на более высоких тонах, и по всему было понятно, что он раздражен.
Она подошла к окну и выглянула во двор. Люк стоял раздетый до пояса. Грудь его была обмотана белым бинтом. Джонас наливал воду в оловянный таз.
– Нет, вы себя погубите, непременно сведете в могилу! Впрочем, мне-то что! От вас только одни неприятности! С той самой ночи, как вы отправились в город по зову любви пять лет назад. Посмотрите, до чего это вас довело! Попались в лапы самым отъявленным разбойникам из доков.
Силвер замерла. Она поняла, что подслушивает разговор, который совсем не предназначен для ее ушей. Но она не ушла. Ей очень хотелось понять, что за человек Люк и какую тайну он скрывает.
Люк откинул свою мокрую голову и провел пальцами подлинным черным волосам.
– И что бы я без тебя делал, Джонас? Пристал ты ко мне, как репей придорожный, но лучшего друга нигде не сыщешь. Наконец-то я признался тебе в этом. Ну а теперь, может, перестанешь ворчать?
Джонас поднял тазик и искоса взглянул на своего задиристого подопечного.
– Нет уж, я прекращу брюзжать только тогда, когда вы забудете о своем безумном плане отмщения.
Голос Люка стал суровым:
– Думаю, на эту тему уже все сказано, Джонас.
Силвер смотрела на этих двух людей. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и обнаженные плечи Люка отливали бронзой в алом свете закатных лучей. Силвер стояла у окна и была не в силах отвести от него взгляд.
Но смотрела она не на его волосы и не на мускулистые плечи. Она не могла оторвать глаз от кривых рубцов длиной дюймов в десять, которыми были исполосованы вся его спина и бока. Рубцы эти казались старыми и давным-давно зажили, но Силвер была поражена при виде столь чудовищной жестокости.
Господи, кто же запечатлел на нем эти отметины? Она невольно придвинулась еще ближе к окну.
Снова заговорил Джонас:
– Да уж, сказано. Я, помнится, с самого начала считал, что это чистое безумие, да и теперь так думаю. Бросайте вы все это. Пусть Адмиралтейство выясняет, кто...
– Довольно, Джонас! Только один человек в состоянии все выяснить, и этот человек – я! Когда я вспоминаю о том, что случилось, обо всех несчастных, кто был брошен в эту дыру гнить заживо... Черт возьми, самое малое, что я могу сделать, – это изменить всю систему, как ты не понимаешь?
– Я уяснил себе только одно – тебе, наверное, жить надоело, мой мальчик. Ни матери, ни отцу весточки не послал! Они до сих пор уверены, что ты погиб.
В этот момент Джонас взглянул вверх. И увидел в окне Силвер.
– В чем дело, Джонас?
Слуга колебался несколько секунд, а затем пожал плечами:
– Ничего особенного. Мне показалось, что тут где-то ползает один из твоих хорьков, только и всего. Но очевидно, я ошибся.
В задумчивости слуга направился в дом. Силвер еще не пришла в себя после подслушанного ею разговора, когда в комнату вошел Брэм и опустился на стул возле ее кровати.
Он принялся с жаром описывать свои подвиги, но Силвер не слышала почти ничего из того, что он говорил. Но хотя мысли ее были далеко, она кивала и всячески пыталась изобразить интерес.
Откуда же у Люка эти шрамы на спине? И что это за безумный план, от которого его пытался отговорить Джонас?
– Люк показал мне, как драться на настоящих рапирах. И он считает, что я очень способный ученик. – При одном воспоминании об этом в глазах Брэма появился радостный блеск. – Ты бы только видела, как он переделал бальный зал, Сил. Он смотрится гораздо лучше, чем когда мы здесь жили. Ну конечно, у него денег вдвое больше, чем когда-то было у нас... А почему ты не хочешь, чтобы я рассказал ему, что раньше это был наш дом?
– Потому что он мог бы почувствовать себя неловко. А этого он не заслужил после всего, что для нас сделал.
Брэм нахмурился.
Всего несколько минут назад он слышал из уст Люка почти те же слова. Да, похоже, эти двое по уши друг в друга влюбились. Жених и невеста. А ему-то что теперь прикажете делать?
Силвер присела, опершись на аккуратно поправленные Брэмом подушки.
– Он не сказал... он позже сюда не зайдет?
– Не помню. Да вроде нет. Ты же знаешь, он чертовски занятой человек. Я мельком заглянул в его кабинет, так там весь стол завален письмами, журналами и газетами на иностранных языках. Вовсе не похоже на берлогу разбойника. А Тинкер с Джонасом совсем сдружились. Они вдвоем пили виски на кухне и вполголоса разговаривали. Не иначе как что-то втайне затевают.
– У тебя чересчур богатое воображение, – сказала Сил-вер. – Они едва знакомы. О каком сговоре может идти речь?
Брэм пожал плечами:
– Ну, не знаю, мне так показалось. Вообще я многого еще не понимаю. Например, почему у тебя сейчас такой печальный вид. – Мальчик взглянул на сестру, которая тут же залилась ярким румянцем. – И отчего Люк так расстроился, когда я сообщил ему о лорде Истоне.
– Брэм, да как ты мог!
– Так вот и мог. Пусть этот Люк не воображает, что до него ты совсем никому не нравилась.
Силвер покраснела до корней волос.
– По-моему, вы с Люком ужасно все запутали и из мухи сделали слона. Но меня, конечно, никто ни во что не посвящает: я ведь всего-навсего двенадцатилетний мальчик.
Силвер отвела взгляд:
– Дело не в этом, Брэм. Суть в том, что... Я сама не могу объяснить хорошенько. – Она подняла маленькое зеркальце, что лежало рядом с ней на кровати, и вздохнула: – Боже мой, какое же я страшилище! Во что превратились мои волосы! Мне никогда не распутать эти колтуны, но попытаться все же стоит.
Взяв маленький гребешок с серебряной ручкой, захваченный Брэмом из Лэвиндер-Ююуза, она попыталась продраться сквозь свою густую, спутанную шевелюру и поморщилась от боли.
– Ради чего? – прошептала она сама себе под нос. – Он все равно не заметит. Да он сюда больше и не зайдет.
В ее глазах блеснули слезы, и она швырнула гребешок обратно на кровать.
– Мне нет до него никакого дела! Ну кому нужен этот отъявленный злодей? Пусть не думает, что он разбил сердце еще одной глупенькой дурочке!
Силвер нахмурилась и почесала щеку. Бок у нее побаливал, да и голова тоже раскалывалась. Но страдала она не от этого. У нее разрывалось сердце от щемящей боли. Почему же этот несносный Люк все не приходит?
– Ну что, готово? – Мрачно нахмурившись, Люк взглянул на фургон, который они с Тинкером собирали уже два часа. В одном углу громоздилась груда мушкетов, в другом – веревки и прочее военное снаряжение, которого хватило бы на небольшую армию.
– Думаю, да, – так же мрачно отозвался Тинкер. – С помощью этого можно хотя бы одну ночь держать оборону против этих мерзавцев. Я рад, что Брэм и Силвер останутся с вами.
– За них не беспокойтесь, – решительно проговорил Люк. – Позаботьтесь-ка лучше о себе. Джонас договорился с полудюжиной человек – они согласились вам помочь. Все они в прошлом солдаты, так что от них толк будет. Жаль, что я не могу к вам присоединиться...
– Не надо ничего объяснять. Меня вполне устраивает все как есть. Мы и так вам многим обязаны. Ну, я поехал.
Люк долго стоял и смотрел вслед нагруженному дребезжащему фургону, пока тот не перевалил через холм. Даже после того как он исчез из виду, Люк не уходил. Ему очень не хотелось подниматься в свою комнату на втором этаже, где сейчас горели свечи.
Раньше все было так просто и так понятно. Из всех чувств ему были ведомы лишь гнев и жажда мести. И никакой мягкотелости, никаких сожалений. А теперь все стало совсем по-другому.
Он повернулся и вошел в дом. На лестнице он встретил Брэма.
- Предыдущая
- 56/88
- Следующая
