Милая пленница - Скай Кристина - Страница 21

• Предыдущая
• 21/95
• Следующая

Хоук посмотрел на Александру, и на его виске забилась голубая вена. И вдруг герцог резко развернулся и, громко топая, направился к двери. Дойдя до нее, он остановился и заговорил через плечо:

— Мы можем выбрать тяжелый путь или легкий. Это зависит от тебя. Но результат будет все тем же. Ты лишь тогда покинешь Хоуксвиш, когда я подчиню тебя своей воле и заставлю ходить под моим седлом.

— Ну, вы об этом еще пожалеете! — крикнула она.

— Не больше, чем придется пожалеть тебе, — ответил он. — И можешь визжать сколько тебе вздумается, — вся прислуга в Лондоне. А что до тех, которые здесь остались, — могу сказать, эти люди полностью преданы мне. И после всего, что им пришлось повидать в этом доме, ты вряд ли сможешь их чем-нибудь удивить. Видишь ли, все они ненавидят тебя. — Он хрипло рассмеялся и добавил: — Хотя и не с такой силой, как я.

Его слова все еще звенели в ушах Александры, когда дверь за ним захлопнулась и в замке повернулся ключ.

«Заперли, как зверя в клетке», — взбешенно думала Александра. Она огляделась. Лучи солнца падали сквозь высокие окна, ложась золотыми лужицами на стены, затянутые шелком цвета морской волны, на картины в золоченых рамах, на кресла, обтянутые зеленоватым генуэзским бархатом.

Даже пребывая в крайне возбужденном, лихорадочном состоянии, Александра отметила, что обстановка свидетельствует и о хорошем вкусе, и о хороших деньгах, позволивших реализовать этот вкус.

Она обошла кровать, на которую Хоук бросил ее. Балдахин явно из дорогого, изысканного тонкого бархата все того же цвета морской волны свисал с самого потолка. В другом конце комнаты главенствовал дубовый шкаф, покрытый затейливой резьбой. Обстановку дополняли высокий комод на ножках эпохи королевы Анны и стулья в том же стиле. Александра подошла к огромному зеркалу в подвижной раме, из которого на нее взглянуло ее собственное отражение.

Девушка бессознательным жестом подняла руку к шее, где присохла грязь, вызывавшая зуд. И с отвращением посмотрела на такую же грязь под своими ногтями.

Она устала, была грязной, ей было тяжело, она проголодалась… Но, видит Бог, она не была сломлена! И скоро герцог это поймет.

Гневно фыркнув, Александра подошла к окну, за которым увидела зеленые склоны холмов и блеск воды вдалеке. Вдруг се глаза прищурились, и она, задумчиво глядя на зеленоватую занавеску, погладила ее рукой.

Мгновением позже она сорвала одну из занавесок. Ловко оторвав от нее кусок, девушка обернула его вокруг талии на манер кушака. Оставшуюся ткань она обернула вокруг своего стройного тела, как это много раз делала у нее на глазах айя — там, в Индии, — и, подоткнув края ткани под полосу на талии, соорудила нечто вроде сборчатой юбки. Оставалось еще около двух ярдов свободного полотна; Александра перекинула его через левое плечо и закрепила сзади кушаком.

«Вот так», — торжествующе произнесла она, изучая себя в зеркале. Лишь ее руки виднелись из-под плотной ткани, окутавшей Александру от плеч до лодыжек зеленоватыми складками. «Пожалуй, айя могла бы гордиться мной», — подумала Александра.

Следующую проблему решить было не так просто, это Александра прекрасно понимала. Она еще раз выглянула из окна, обозревая окрестности и оценивая расстояние до земли. Футов тридцать, не меньше, разочарованно прикинула она, а значит, ее первоначальный план невыполним. Даже если бы она связала вместе всю, до последнего лоскутка, ткань, находившуюся в этой комнате, ей не спуститься вниз.

Чтоб им всем провалиться! Ну, раз уж она не может оказаться внизу, так почему бы ей не забраться наверх? Александра пошире распахнула окно и высунулась наружу, чтобы посмотреть на крышу. Примерно в шести футах над окном она увидела выступающий парапет резного камня.

«Да, — взволнованно сказала себе Александра, — да!» И ее сердце забилось быстрее. Она отошла в глубь комнаты и стала двигать к окну высокий комод.

Сумерки едва начали сгущаться над холмами, когда герцог Хоуксворт распахнул высокое французское окно своего кабинета и вышел на террасу. Это было его любимое время дня, драгоценный момент между дневной жарой и унылым одиночеством ночи.

Держа в руке стакан, Хоук прошагал по вымощенной плитняком террасе, чтобы посмотреть на запад, где небо уже заиграло нежными красками. Что-то в этих полупрозрачных тонах заставило его подумать об изумленных, высокомерных глазах, тех самых, что постоянно посещали его сны.

С крыши скатился камешек и звонко ударился о пол террасы. «Опять на крыше поселились эти чертовы совы», — подумал Хоук и тихонько выругался. Нахмурившись, он поднял голову, чтобы сквозь сумерки всмотреться в парапет.

Второй камешек просвистел мимо его лба, и на этот раз ругательство герцога разнеслось далеко вокруг. Но в следующую секунду герцог онемел, увидев тонкую фигурку, повисшую в воздухе. Бледные ноги отчаянно брыкались, пока женщина карабкалась по занавеске, перекинутой через выступ зубчатого парапета.

Черт бы ее побрал, она же может разбиться!..

Хоук не заметил, как стакан выскользнул из его руки и со звоном разбился вдребезги. Похолодев от ужаса, он следил за женщиной, которая повернула голову и посмотрела прямо на него огромными безумными глазами. Даже отсюда Хоук видел, что она изо всех сил борется со страхом.

— Чертова дурочка! — бросил герцог и тут же умолк.

Женщина отвернулась от него и продолжила отчаянный подъем. Она всхлипывала, невольно поворачиваясь из стороны в сторону вслед за вертящейся тканью, и герцог чувствовал ее боль и страдание так, словно они были его собственными.

Высоко наверху Александра дюйм за дюймом взбиралась по трещащему бархату. Она молилась, чтобы старая ткань не лопнула прежде, чем она доберется до крыши.

Но в любом случае девушка отказывалась признать поражение. И старалась не думать об окаменевшем лице человека, глядящего на нее с террасы внизу. Ткань под ее пальцами туго натянулась, и Александра сообразила, что достигла того места, где занавеска плотно прилегала к камням, цепляясь за зубец парапета. И спустя еще одно пугающее мгновение Александра почувствовала под руками грубую поверхность… Все ее тело дрожало от напряжения, но она сумела одолеть выступающий карниз и без сил свалилась на гальку, устилавшую крышу дома.

Хоук замер, парализованный страхом, и затаил дыхание, когда она едва избежала падения, переваливаясь через парапет на крышу. И лишь когда убедился, что она крепко стоит на твердой поверхности, глубоко вздохнул. И тут же в два прыжка выскочил с террасы. Ну нет, он не позволит своей жене разбиться при попытке убежать… во всяком случае, не сейчас, когда им нужно еще во многом разобраться.

Александра посмотрела вверх, на темнеющее небо, на глубокий кобальт теней, пересекающих крышу, потом с трудом поднялась на ноги и пошла вперед, как загнанный зверек, знающий, что его жестокий преследователь неподалеку. Девушка шла к южному углу дома, то и дело прикасаясь к дымовым трубам, все еще хранящим солнечное тепло.

Позади нее в полутьме послышался резкий звук, и Александра обернулась, чтобы увидеть, что ее страхи воплотились в реальность.

— Неужели ты ненавидишь меня так сильно, что готова рисковать своей жизнью, пытаясь сбежать? — спросил герцог Хоуксворт ровным голосом, угрожающе выходя из-за каменного рычащего льва. — А может быть, мне просто удалось проломить твою мраморную скорлупу и ты ощутила вкус страха?

— Н-не подходите! — запинаясь, прошипела Александра, отступая назад и не отводя глаз от его разъяренного лица.

— Почему? Потому, что ты можешь сломать шею, налетев на камни у южного парапета? Он ведь разрушен… Или потому, что слева от тебя каминная труба, которая может вот-вот рухнуть? Ну нет, дорогая. Я не позволю тебе уйти так легко. Эта буря началась давно, и она продолжает бушевать между нами. — Говоря это, Хоук подходил все ближе, и его голос волнами разносился в темноте. — Похоже, ты наполовину сумасшедшая, а это значит, что у нас много общего. Но я никогда не считал тебя трусихой. Однако сейчас ты боишься…

• Предыдущая
• 21/95
• Следующая