Рубин - Скай Кристина - Страница 73

• Предыдущая
• 73/109
• Следующая

Потому что здесь, в зеленых предгорьях, они не были врагами, а просто двумя отчаянными людьми, старающимися остаться в живых. Они были просто мужчиной и женщиной. Но Баррет знала, что ее мечте не суждено сбыться.

Полустертый из памяти инстинкт говорил ей, что ничто никогда не могло быть простым для них обоих. И так случилось, что жизнь подтвердила ее опасения даже скорее, чем она могла вообразить.

Двумя днями позже, когда рассвет залил лагерь ярко-розовыми лучами, Нигал и Мита громко поспорили.

– Ха! Только женщина может придумать такую ерунду. Конечно, Тигр встанет и пойдет через неделю!

Мита свирепо смотрела в его лицо.

– Не меньше двух недель по крайней мере. Возможно, ему потребуется даже три недели. Ты сам убедишься в этом, человек с сердцем шакала!

Как это часто случается, оба были не правы. Всего через несколько минут Баррет проснулась и увидела, что Пэйджен с мрачной физиономией стоит, одетый в бриджи и ботинки, перед своей кроватью. И он снова снял повязку с глаза. Ошеломленная, она наблюдала, как он пытался просунуть перевязанную руку в рукав рубашки. Она протерла глаза в уверенности, что ей снится сон.

– Что... что, во имя неба, ты собираешься делать?

Пэйджен просто нахмурился и отвернулся, бормоча ругательства, когда повязка на его плече застряла в рукаве. Баррет недоуменно наблюдала за ним.

– Ты сошел с ума? Мита и я сделали для тебя все возможное, но твоя рана никогда не заживет, если ты подвергаешь себя такому напряжению.

Пэйджен просто пожал плечами, дергая неловко повисший рукав. Баррет показалось, что она услышала что-то по поводу проклятой и неудобной западной одежды, но она решила, что ей показалось.

– Черт побери, Пэйджен, ты слышишь меня?

Рукав не поддавался. Пэйджен резко выдернул руку и бросил рубашку на землю.

– О, я прекрасно слышу тебя, Angrezi, и ты даже бываешь права – иногда. Но будь я проклят, если я навсегда застряну на этом слоне. Особенно сейчас, когда у меня тысяча неотложных дел.

– Назови хоть одно.

– Очень хорошо. Есть дичь, которую необходимо выследить. Есть сегодняшняя тропа, которую необходимо разведать. Винтовки должны быть вычищены и проверены, и...

– Со всем этим могут справиться Нигал и другие без какой-нибудь помощи с твоей стороны.

Темные как ночь глаза Пэйджена глянули ей в лицо. Не говоря ни слова, он нагнулся к чемодану и вытащил другую рубашку. Сжав губы, он сунул руку в рукав, но толстая повязка снова помешала ему. Он раздраженно пробормотал что-то на хинди, и его тон не оставлял никаких сомнений, что это было очередное проклятие. Вторая рубашка полетела вслед за первой, украсив земляной пол.

Стряхнув с себя последние остатки сна, Баррет поднялась и нагнулась, чтобы подобрать непослушный предмет одежды.

– Внушительная демонстрация силы воли, мистер Пэйджен. И представление, достойное обиженного школьника.

– Оставь это, Angrezi, – мрачно ответил Пэйджен.

Он не спал всю ночь, его рана горела и пульсировала от боли. Он мог бы пересчитать каждую клеточку своего тела, и сейчас каждая из них кричала. Но всего хуже было пульсирующее мучение в паху, где его мужественность напряженно требовала освобождения. И Пэйджен знал, что каждая минута, проведенная рядом с Баррет, каждое мгновенное прикосновение к ней в этом проклятом паланкине будут только усиливать его мучения.

Нет, ей-богу, он не собирается оставаться с ней больше ни на секунду, не прикоснется к ее коже, не будет вдыхать ее аромат. Зная все время, что он не может обладать ею. Он будет идти, как все мужчины, или погибнет на тропе. Даже если ему суждено встретить смерть, это будет лучше ада, ожидающего его рядом с ней.

– Не надо... не делай этого, Пэйджен.

Внезапно в гневном голосе Баррет послышались нотки страха. В мертвой тишине Пэйджен продолжал неуклюжую борьбу с одеждой.

– Тогда скажи мне почему, по крайней мере. Почему ты ведешь себя так?

При этих словах Пэйджен опустил руки. Когда он наконец обернулся, его лицо было похоже на бронзовую маску, только глаза метали темные молнии.

– Почему? Ты действительно хочешь это знать? Баррет молча кивнула.

– Я расскажу тебе, Angrezi. Только взгляни вон туда. Ты видишь движение в ветвях эвкалиптов?

Смуглая мускулистая рука указала на склон холма.

– Видишь?

– Я... я вижу.

– Если присмотреться повнимательнее, можно разглядеть стаю обезьян, играющих в ветвях. Чуть дальше вниз по течению можно обнаружить оленей, осторожно пробирающихся к воде. Позади них заросли кишат тысячами живых существ, скрывая ядовитых насекомых и змей, ленивцев и, возможно, парочку леопардов. Волна за волной они приходят и уходят, беспощадные и бесконечные, в то время как наверху парит стервятник, тихий и терпеливый охотник, черная тень, которая кормится трупами. Потому что таков закон джунглей, Angrezi: плоть, питающаяся плотью, жизнь, даваемая и отнимаемая в одно мгновение. Одно мгновение неосторожности – и все кончено, запомни это. Запомни еще, что здесь нет места для ошибок или эмоций. В этом зеленом мире только самые сильные или самые хитрые остаются в живых, и они выживают, пожирая тех, кто слабее, чтобы остаться в живых. Джунгли безлики и совершенно равнодушны, Циннамон; любой, кто хочет остаться в живых, должен быть таким же.

Он смотрел ей в глаза, черты его изможденного лица казались твердыми и неподатливыми, как гранитный выступ над их головами.

– Все совершенно просто. День, когда я перестану быть сильным, будет днем моей смерти, и каждый, кто надеется на меня, умрет вместе со мной.

Баррет надолго замолчала, ее глаза потемнели от чувства, которое она старалась скрыть. Взглянув ей в глаза, Пэйджен вздрогнул. Он не хотел ее жалости, будь она проклята. И вообще ничего не хотел от этой женщины! По крайней мере пытался убедить себя в этом. Но была и другая причина, по которой Пэйджен отчаянно хотел ускорить свое выздоровление: с каждым часом он все больше хотел остаться около нее, бедро к бедру, легко касаясь ног, задевая руки. Он хотел этого, несмотря на то, что желание разрывало его на части. Но он промолчал, просто отвернулся и снова занялся упрямым рукавом.

Баррет подняла рубашку, просунула его руку внутрь рукава и расправила мешавшую повязку. Секунды в тишине сливались в обжигающую вечность. Пэйджен стойко пытался не обращать внимания на щупальца огня, который опалял его везде, где пальцы Баррет касались его кожи. Наконец она закончила. Не сказав ни слова, Пэйджен нагнул голову и занялся пуговицами, стараясь застегнуть их одной левой рукой. Одна за другой они выскальзывали из его непослушных пальцев, и Баррет молча отвела их в сторону. Ее щеки запылали огнем, как только она застегнула первую пуговицу у шеи, и взгляд остановился на его мускулистой груди.

– Я могу справиться сам, женщина! – хрипло произнес Пэйджен, пытаясь игнорировать прикосновение, которое приносило ему и мучение, и райское наслаждение.

– Я знаю, что ты можешь. Но только что ты не смог сделать этого.

За первой пуговицей последовала вторая, потом третья. Легкие, как перышко, пальчики Баррет порхали по его груди, и каждое движение усиливало пожар в паху Пэйджена. Когда ее мягкие ладони опустились к нижнему краю рубашки, его мучения почти достигли предела. Ее нежные пальцы пытались ухватить свисающие ниже пояса полы рубашки. Затаив дыхание, прикрыв глаза, Пэйджен ждал решающего толчка, чтобы достичь предела безумной агонии.

Через секунду он дождался и до скрипа сжал зубы, сопротивляясь взорвавшемуся желанию.

– Довольно, женщина!

Но даже сейчас, говоря эти слова, Пэйджен знал грубую правду. Он хотел ее. Прямо сейчас. Завтра. На следующий день и всегда. Он хотел накрыть ее влажное горячее тело своим. Он хотел, чтобы она принадлежала ему – обнаженная, смеющаяся и сгорающая от любви. Он хотел, чтобы она легкомысленно касалась самых потаенных уголков его тела, и он отвечал бы ей тем же. Боже, он умирал от этого желания!

• Предыдущая
• 73/109
• Следующая