Ведьма по контракту (СИ) - Бесфамильная Виктория - Страница 20
- Предыдущая
- 20/66
- Следующая
— Кто такие-то, Глаша — поинтересовалась вновь прибывшая.
— Да не знаю я, — лениво отозвалась Глаша. — Вот говорит чего-то, а все не по-нашему. Ну уж больно красив.
— Твою мать, — выразила я всю полноту своего понимания.
После того, как языковой барьер был преодолен с моей помощью, когда я вернулась к такой до боли знакомой мне роли переводчика, девушки направили нас к дому местного старосты, сказав, что он нам поможет с ночлегом и банькой, потому как гостиниц у них отродясь в деревне не было, за ненадобностью оных. Получив ориентир на дом старосты, мы направили туда наши стопы и вскоре нас встречала дородная улыбчивая женщина, жена того самого старосты. Особо ни о чем не спрашивая, она позвала нас в дом, обещая напоить чаем с дороги, а попозже и накормить. И вот тут-то возмездие местных богов обрушилось на меня во всем своем коварстве. На лавке, за столом с большим самоваром рядом со старостой сидел мой давний милый друг Алешенька. Увидев меня, Алеша кинулся мне на встречу, по пути чуть не уронив стол, и заключил меня в свои объятия со всей пылкостью влюбленного юнца, так что я услышала, как жалобно хрустнули мои ребра. Затем он горячо пожал руку принцу, обездвижив последнего, и представил меня старосте как свою невесту. Пообещав мысленно убить юного ученика богатырей позднее, я мило улыбнулась и представила старосте своего принца. И вскоре мы дружно сидели за столом и пили чай. Алеша рассказывал свою историю, мы с принцем мило улыбались и кивали время от времени головами, как китайские болванчики. Не желая переводить весь этот лишенный смысла бред, который говорил Алеша, я вкратце рассказала принцу о том, кто он и откуда мы знакомы и замолчала. Принц, воспитанный в лучших европейских традициях, не стал возмущаться и смирился с имеющимся положением, тем более, что ему тоже хотелось поспать хоть раз не под открытым небом и поесть что-нибудь, кроме того, что он мог приготовить на костре сам. История же Алеши была следующей. Доставленный Горынычем прям к порогу терема Ильи Муромца и готовый к учебе, он обнаружил, что Ильи в городе нет. Тот уехал куда-то по делам богатырским и вскорости обещался быть. Ожидающему богатыря молодцу все встречные поперечные с огромным удовольствием и гордостью за такого соседа рассказывали о свершенных Ильей подвигах с присущим им красноречием. Что из рассказанного было правдой, а что наглой ложью, судить не берусь. Алеша же, наслушавшись рассказов, решил, что не достоин того, чтобы быть учеником, пока какой-нибудь подвиг не совершит и, услышав про некоего Тугарина Змеевича, злодея безмерного, решил, что это то, что нужно. Поэтому он направился на поиски Тугарина, чтобы его убить, а потом уже снова отправляться к Илье Муромцу, челом бить в ученики проситься. Я на месте этого не известного мне Тугарина сама бы повесилась, узнав какое счастье мне в скором будущем предстоит. Хотя возможно Тугарин так и поступил, мне он был не знаком и слышала я о нем впервые. На мой вопрос с чего он решил, что Тугарин Змеечив злодей, Алеша простодушно ответил, что народ так говорит, а народ врать не станет. Спорное утверждение, судя потому, что местное население, по моему мнению, вообще никакого различия между понятиями ложь и правда не делает. Спрашивать же о том, почему злодея надо непременно убить, а нельзя, например, постараться перевоспитать, я и вовсе не рискнула. До конституции и прав человека вкупе с демократией тут еще было шагать и шагать, хотя опять-таки учитывая поспешность народного суждения, может оно и к лучшему, что нет демократии, подумалось мне. И опять-таки хорошо, что Горыныч и Кощей бессмертные, при таких то методах борьбы с преступностью. Инстинкт самосохранения заставил меня улыбнуться во весь рот, когда Алеша, в подтверждение только что высказанной мысли о том, что ради любимой он горы свернет, обнял меня за талию. В общем, то ли благодаря краснобайству Алеши, то ли благодушию старосты, но нам был предоставлен и обещанный ужин и банька и ночлег. Моих спутников правда уложили спать где-то на сеновале, а мне была выделена отдельная лавка в избе вкупе с одеялом и подушкой и коль скоро я всегда была эгоисткой, то и угрызений совести я по этому поводу не чувствовала. Утром после сытного завтрака (я в своей прошлой жизни так ужинала), с добрыми напутствиями и полной сумкой припасов на дорогу мы продолжили путь втроем. В глубине души, где-то очень глубоко, я надеялась, что Алеша доедет с нами до первого перекрестка и там мы расстанемся: он направо, мы налево или наоборот, хотя здравый смысл подсказывал мне не питать ложных иллюзий и смело рассчитывать на его компанию минимум до острова Буяна. Сама пропадешь, зато невинного Тугарина спасешь. Многие конечно меня, наверное, осудят за то, что я думала о спасении жизни неведомого мне злодея, вместо того, чтобы радоваться тому, что в меня (в моем то престарелом возрасте) влюбился юный богатырь. Но вы подумайте вот о чем: в вас когда-нибудь влюблялась косая сажень в плечах с кулаками размером с вашу голову, простодушная как годовалый младенец и с такой же как у младенцев наивностью, свято верящая в то, что зло должно быть наказано, но при этой святой и благородной уверенности имеющая абсолютно свои критерии того, что такое зло и не желающая с вами этими критериями поделиться. А вы при этом тоже вроде как не добрая фея. И вообще неизвестно чем бы для меня все это закончилось, если бы он тогда эти яблочки экспериментальные не съел. К тому же меня беспокоила мысль, что действие этих яблочек может скоро прекратиться и как мне от него убегать по этой лесополосе? В общем, у меня были веские причины для уныния, и я с чистой совестью этому унынию предавалась, ожидая, когда же появится тот самый перекресток, что лишит меня всякой надежды и сна заодно.
— Алеш, а ты хоть знаешь как этот Тугарин Змеевич выглядит? — спросила я не столько движимая любопытством, сколько желанием прекратить эту пытку под названием пение, потому что с самого момента выезда из деревни Алеша не переставая пел одну и ту же песню, не отличаясь при этом ни завидным голосом, ни слухом.
— Конечно знаю, — радостно подтвердил Алеша.
— И как?
— Как злодей.
— То есть? — я позволила себе выразить голосом легкое недоумение, испытываемое мной в тот момент. — Что ты имеешь в виду?
— Я говорю, раз он злодей то и выглядит как злодей. Я его сразу узнаю, не сомневайся.
— А где его искать знаешь?
— Ага.
— И где?
— Так он живет у князя с княгинюшкой, в стольном граде, в царском тереме. Он же у них в гостях. Где же ему еще жить.
— Действительно где? — пробормотала я себе под нос. — А Илья Муромец вроде тоже в стольном граде живет?
— Ну да.
— Ну так, для ясности. Тугарин Змеевич и Илья Муромец живут в одном городе, и ты об этом знал с самого начала.
— Ну да.
— То есть ты сразу мог пойти в царский терем и срубить ему голову, а вместо этого поехал на его поиски? — должна, должна быть какая-то логика даже в богатырской голове, надо просто попытаться ее понять.
— Нет, не мог. Так же не честно. Я же в город приехал Илью искать, чтобы к нему в ученики пойти, и все об том знали. Нечестно было идти и злодею голову рубить. А теперь я поехал его искать, всем об том сказал и Тугарин теперь тоже знает, когда я его найду, он будет готов сражаться, и я ему честно голову срублю.
— А то, что он княжеский гость тебя не смущает?
— А?
— Я говорю, князь не обидится, если ты его гостю дорогому голову срубишь?
— Так нет, князь у нас хороший. И потом я же честно всех предупредил, что буду злодея убивать, чего обижаться то?
С другой стороны, может и нет в этом мире никакой логики, по крайней мере, доступной моему пониманию. Но когда я пересказала наш разговор принцу (и мне все равно, что это не патриотично, мне надо было с кем-нибудь поделиться), то его ответ меня просто добил.
— Так правильно все. Все так делают.
Я решила, что все остальные вопросы, вертящиеся у меня на языке, в ответах в принципе не нуждаются.
- Предыдущая
- 20/66
- Следующая
