Выбери любимый жанр

Русский диверсант - Михеенков Сергей Егорович - Страница 49


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

49

— Обходи левее! — послышался голос Демьяна.

И тотчас из-за куста привстал и замер со вскинутым автоматом осторожный, как рысь, человек. Он выжидал, когда танкисты, явно не видевшие его, подойдут на расстояние верной очереди. Приклад автомата был откинут. Немец рисковал. Но это выдавало в нем опытного и хладнокровного воина.

Воронцов подвел уголки прицела под обрез кепи, потом опустил еще немного и плавно нажал на спуск. Немец вскинул над головой автомат и опрокинулся на спину.

Танкисты один за другим попадали в траву. Замерли. Но вскоре Воронцов услышал их радостные голоса:

— Командир! Живой!

— Двоих завалил!

— Троих! Ну, ворошиловский стрелок!

Они подбежали к нему, запыхавшиеся, улыбающиеся.

— Николаев, — тут же распорядился Воронцов, — займи позицию вон там. Следи за лощиной. Демьян и ты, Штыренко, давайте быстрей их уберем отсюда. В лес. Их надо спрятать.

— Командир, ты займись оружием, а мы со Штырем сами управимся. Скажи только, куда носить.

Воронцов собрал автоматы, отстегнул магазинные подсумки, снял ранцы.

— Там, дальше, четвертый, — указал он Демьяну в сторону лощины.

— Ну, командир, навалил ты гансов! Четверо!

Минуту спустя, когда они отошли в лес, оставив на опушке Михайлова, он услышал такой разговор Демьяна и Штыренки:

— Обрати внимание, Штырь, все трое убиты в шею или в горло.

— У этих двоих — пуля вон куда вошла, под ухо. А у этого кадык оторвало. И где наш командир так стрелять научился?

— Курсант. Там их основательно учили.

— Поросят так бьют.

— Каких поросят? — переспросил своего командира Штыренко.

— Когда, к примеру, откормили большого поросенка и резак не осмеливается к нему подойти, то стреляют из ружья. Бьют как раз вот сюда, под ухо. Тогда точно — наповал.

— Понятно. Слышь, Демьян, а ты не знаешь, почему наш командир в курсантах ходит? Почему не лейтенант? Вон как воюет! И командует толково.

— А ты сам его спроси.

— Да неудобно как-то.

— Неудобно знаешь что?

— Да знаю, — засмеялся Штыренко. — Как говорил наш мехвод Васек Китаев, неудобно только через смотровую щель…

Демьян покачал головой и посмотрел на своего заряжающего:

— А ты, Штырь, наверно, все же пробовал…

Они рассмеялись.

Воронцов подошел к ним, когда они уже сняли дерн и начали углубляться в сырую землю.

— Глубоко не копайте. Надо спешить. — Он вытащил из-за голенища нож, спустился в лощину и нарезал ивовых веток.

— Потом сверху набросать… Если будут искать, то, конечно, найдут. Но если им не до того, то и так сойдет.

Демьян торопливо выбрасывал из ровика землю. Вскоре его сменил Штыренко. А Демьян обошел немцев вокруг и кивнул лопатой:

— Обужа на них исправная. А, командир? А у нас половина отряда — разутые. И куртки у них хорошие. Сюда бы Золотарева. Он бы быстро инвентаризацию произвел.

— Вот что, Демьян, давайте быстро снимайте с них всю амуницию. Тела — в яму, а форму свяжите ремнями, по комплектам. Она нам еще очень может пригодиться.

— Бинокль-то возьмите, товарищ командир. Это ваш трофей, законный. — И Демьян протянул Воронцову бинокль. — Видать, офицер. Вон у него какие нашивки.

— Обер-ефрейтор, — определил Воронцов.

— Это что же, старший ефрейтор, что ли?

— Скорее, младший сержант. А петлицы, видите, какие? Руны. СС.

— А я думал, связисты или что-то в этом роде. Может, думаю, электрики какие-нибудь… — И Штыренко снова налег на лопату.

— Ну да, Штырь, — тут же усмехнулся Демьян, — строители Днепрогэса.

— Младший сержант, а с биноклем. У нас во всем танковом батальоне всего три бинокля. А в пехотном батальоне, наверное, только у одного комбата.

Воронцов взял бинокль и пошел к опушке, где сидел на корточках за кустом крушины часовой.

— Михайлов, ну что?

— Все спокойно. Даже сороки не трещат. Напугали вы их своей стрельбой, товарищ командир.

— Стрельбы было много. Это верно. Но я стрелял мало.

— Всего четыре раза, — засмеялся танкист и смерил расстояние отлежавших в траве тел до позиции Воронцова.

— Иди, помоги ребятам. А я пока тут подежурю.

Отсюда хорошо просматривалась противоположная опушка, косяк ельника, выходившего к лощине и гати, сама гать с торчащими вверх обломками березовых жердей. В бинокль Воронцов увидел даже черные султаны кугушника и зеленые закраины болотины, до которых еще не добрались октябрьские ночные морозы.

Ветер затих. И только тугой каленый сквозняк протягивал вдоль опушки, колебля на окрестных осинах последние пятачки красновато-желтой меди. Разом потемнело, как перед сумерками, и посыпала снежная крупа. Она со звоном секла по траве и березовым ветвям, сыпалась вниз, заполняя ложбинки и канавки, оставленные пробежавшими здесь людьми и временем. Быстро же эта осень перешла в зиму, подумал Воронцов.

Вскоре за ним прибежал Штыренко и доложил:

— Все исполнено, товарищ командир.

Воронцов подобрал с земли винтовку, положил ее на колени и хотел было встать, но вскинул к глазам бинокль и решил еще раз осмотреть противоположную опушку и гать. И тут же сказал танкисту:

— Штыренко, замри. А теперь тихо, без резких движений, — на землю.

— Что там, товарищ командир? Опять немцы?

— Может, и не немцы, но то, что по нашу душу, — это точно. Ползи к ребятам, скажи, чтобы заканчивали. Через пять минут уходим.

Снежная крупа перешла в густые хлопья. Снова дернул и помчался по лугу ветер, захватывая остатки листвы на ивах и березах. Линзы бинокля залепляло белым, мутным, так что приходилось то и дело прочищать их. Сквозь молочную пелену снежных зарядов Воронцов все же разглядел цепь, которая медленно выбиралась из леса и выравнивалась в лощине перед гатью, всадника на сером коне в казачьей папахе, группу людей, стоявших на опушке. Он протер линзы и еще раз всмотрелся в стоявших на опушке: один смотрел в бинокль, двое о чем-то разговаривали, одеты странно — двое в красноармейские офицерские шинели, перетянутые портупеями, один в куртке «древесной лягушки» и немецкой офицерской фуражке.

Спустя несколько минут они уже бежали по лесу, держась глубоко прорезанной во мху тележной колеи. Воронцов шел замыкающим, время от времени останавливался, прислушивался. Погони он не слышал. Однажды во время очередной остановки он внимательно осмотрел свои руки, поднес их к глазам. Нет, они не дрожали. На кончики пальцев падали снежинки и тут же таяли, прозрачными струйками стекая вниз, в ладони. Он подождал, когда в ладонях соберутся лужицы, и жадно схлебнул их и не почувствовал ничего — ни жажды, ни избавления от нее. Внутри, будто стальной стержень, стояла та же твердость и холодная мысль о том, как действовать в следующую минуту.

Примерно через час они догнали свой обоз.

Нелюбин вел его лесной дорогой, выслав вперед усиленный дозор.

Остановились. Стали решать, что делать дальше.

— Распрягай коней, Кондратий Герасимович! Живо! — распорядился Воронцов. — Телеги загнать в лес, замаскировать. Лейтенанта посадите на коня. Петров, раздайте одежду и обувь всем, кто разут и плохо одет. Оружие я раздам сам. Гранаты — только тем, кто умеет ими пользоваться. Действуйте. — Затем он окликнул Степана. Развернул карту.

Дорога шла, по всей вероятности, через ту самую гать, которую они миновали стороной, и вела в село Маковец, которое было обозначено на карте как крупный населенный пункт.

— Там наверняка сильный гарнизон. До фронта — километра три-четыре. Если они нас прижмут к этому селу, то…

— Надо изменить маршрут, — предложил Степан и показал пальцем на север.

— Глубже в их тыл? — Воронцов задумался. — Конечно, они, если даже потеряют след, будут искать нас здесь, в ближнем тылу. Да, Степ, ты, пожалуй, прав — поворачиваем резко на север. Здесь больше возможности затеряться, оторваться от погони.

Но вначале они несколько километров прошли по дороге, потом часть отряда свернула на юг, к фронту, а другая часть продолжала идти по дороге. Затем они соединились, свернули на юг, прошли с полкилометра и так же резко повернули на север. Арьергардное охранение тащило за собой срубленные молодые березки. Листва легко скрывала тропу отряда. Шли след в след, аккуратно и тщательно затаптывая глубокие лунки лошадиных копыт. Снег сыпал до самой ночи и прятал то последнее и незначительное, что оставляли люди.

49
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело