Драконовы сны - Скирюк Дмитрий Игоревич - Страница 68

• Предыдущая
• 68/147
• Следующая

— Ты один?

— У него живет дракон, — вмешался Золтан. — Крылатый, золотой, шести шагов в длину. Зовется Рик.

— Крылатый?! — обернулась Герта. — Ты сказал: «крылатый»?

— Да.

— Шести шагов… — задумалась она. — Маленький, летать еще не может… Странно. Он с вами? — Все четверо дружно помотали головами. — Жаль, жаль. Ну, хорошо, взгляну на него как-нибудь в другой раз.

Она опять остановилась возле шкафчика и вновь наполнила бокал. Золтан нахмурился.

— Не пей вина, Гертруда, — с неудовольствием сказал он. — Нам нужно точное предсказание. Если мы не вовремя, то…

— Замолкни, Хагг! — резко бросила та, не дав ему договорить. — Что ты понимаешь в предсказаниях?! Мне впервые в жизни повстречался настоящий эльф, а память вернуть и людям не всегда удается… Ладно, — она обернулась. — Телли? Садись сюда, поближе к огню.

— Мне не холодно, — запротестовал тот.

— Все равно садись. Мне нужен свет.

Она зажгла и укрепила в поставце тонкую, облепленную крошками лучинку; заструился дым. Тил сжался в ожидании волны табачной вони, но вскоре принюхался и успокоился. Травник же, наоборот, недовольно нахмурил брови, но ничего не сказал. Гертруда между тем взяла с каминной полки медальон — каплю полированного серебра на цепочке и присела перед Телли на колени. Покачала медальоном у него перед лицом.

— Расслабься. Успокойся. Не закрывай глаза, следи, как движется вот это. И считай.

— Раз, два, три… — послушно начал Телли. Закончил дюжину и сбился: «Дальше не умею».

— Не страшно. Начинай с начала каждый раз.

— Хорошо… Раз, два…

— Теперь про себя.

Она возилась с ним минут пятнадцать, после чего встала и потерла пальцами глаза. Встряхнула головой. Нахмурилась.

— Не получается. Мешает что-то. Ну-ка, выйдите. Да-да, все трое. Вон в ту комнату. Золтан! Покажи им… Ну, ты знаешь.

В соседней комнате был стол и полки, сплошь уставленные книгами, пергаментными свитками, поделками из серебра и янтаря, и разными морскими диковинами — кораллами, пустыми черепашьими панцирями, морскими звездами, раковинами, мертвыми рыбами и осьминогами в залитых воском банках голубоватого стекла. На подоконнике и полках, в глиняных горшках росли домашние цветы. Везде все было чисто и по-женски аккуратно.

Вильям при виде такого изобилия книг враз позабыл, зачем они сюда пришли, и осмелел настолько, что решился спросить:

— А можно, я пока книги посмотрю?

Герта вопросительно скосила глаз на Золтана:

— Кто он такой, Хагг?

— Вильям. Он миннезингер.*

— Ладно, пусть смотрит, только проследи, чтобы он ничего не разбил.

И Герта задернула занавески.

Стул здесь был только один, и по какому-то молчаливому согласию никто на него не сел. Золтан остановился у окна, Вильям же двинулся вдоль полок, едва касаясь пальцем книжных корешков. Из-за тяжелой драпировки еле слышно доносились голоса.

— Интересно она тут живет, — заметил Жуга, обращаясь к Золтану. — Давно ты с ней знаком?

— Порядочно, — рассеянно ответил тот.

— Она сможет вернуть Телли память?

Взгляд, брошенный Золтаном на травника, показался Жуге укоризненным.

— Она пытается, — мягко сказал он. — И лучше, если мы не будем ей мешать.

— Смотри-ка! — Вилли подхватил за корешок и вытащил какой-то толстый том. — Амирдовлат Амазиаци «Ненужное для неучей»… Жуга! Не хочешь почитать? Тебе должно быть интересно.

— А что это?

— Трактат по медицине.

— Да не умею я. Вот, разве, ты чего вслух прочтешь…

— Гм! Так… — Вильям раскрыл книгу наугад и начал читать: — «Базилик мелколистный. Лучший вид тот, что похож на чабрец. Природа его горяча и суха во второй степени. А некоторые говорят, что суха и холодна. Она помогает при излишках влаги в мозгу. А с холодной водой обладают вяжущими и смягчающими свойствами. Он открывает закупорку в мозгу и выводит пар. Закрепляет кишечник. Укрепляет грудь и легкие и очищает легкие от густой слизи. Помогает при лисьей болезни, если смазать соком. А если дать съесть с холодной водой или понюхать, то нагонит сок. И говорят, что его вредное действие устраняет кувшинка. Масргуз говорит, что он помогает при ожоге огнем. Но вызывает головную боль и заставляет много спать».

— Гм, занятно… Только почему все сразу-то? А ну-ка, зачитай еще.

— «Жир слона. Если человек смажет им тело, то звери не приблизятся к нему.»

— Не знаю, проверять не доводилось.

— «Ох горе свербит, полезти мыться…» А, нет — это переписчик, на полях… А, вот еще интересно: «Жир крокодила. Гегианос говорит, что если его салом смазать место его же укуса, тотчас же успокоит боль и исцелит.»

— Чьим салом? Гегианоса?

— Да нет, крокодила.

Травнику припомнилось чучело огромной ящерицы, виденное им когда-то в доме мага Бривеллиуса. Он хмыкнул и с сомнением покачал головой.

— Может, оно и так, а только вряд ли то поможет, если цапнет крокодил: сдается мне, там мазать будет уже нечего.

— «Лисий жир. Успокаивает ушную боль. Если растопить с маслом лилии и кусочек жира положить в ухо, то успокоит также и зубную боль. А если смазать им кусочек дерева или щепку и положить в каком-нибудь углу дома, то все блохи соберутся там. Испытано».

— Однако… — травник выглядел немного ошарашенным. — Знаешь, Вилли, ты там этого… того. Пожалуй, хватит. Как-нибудь в другой раз почитаем.

— В другой раз, так в другой раз, — согласился бард, захлопнул книгу и продолжил свое путешествие вдоль полок.

Из-за драпировки вдруг донесся топот ног, негромкий смех и быстрая скороговорка. В разговор двоих вмешался кто-то третий. Жуга встревоженно приблизился к двери и, потихоньку сдвинув занавеску, замер, где стоял. Замахал рукою:

— Золтан, посмотри.

Хагг приблизился бесшумным мягким шагом, заглянул в приоткрывшуюся щель и с удивленным лицом повернулся к травнику.

— Ты уверен, что это он?

— Он самый.

— Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил! Откуда он взялся?

От книжных полок донесся радостный возглас Вильяма:

— Эй, посмотрите-ка, что я нашел!

Жуга и Золтан в ответ разом зашикали на него, и вновь приникли к дырке в занавеске.

— Телли… Телли, ты меня слышишь?

— Да, я слышу.

— Год назад… Ты вспоминаешь, что случилось год назад? Ты можешь рассказать, как ты сюда попал?

— Вода… Ее там очень много. Дверь… В прошлый раз была непроходима, я думал…

— Что ты думал? Телли, что ты думал?

— Не должно… было… быть… Второй бросок через грань… Аи… аи рив'ен таил, таэсс ам'ен эллома… Эсс'аэдрин ам'ен…

— Ох, Господи, опять… Кьен… кьен… Черт, как это по-ихнему? Кьен аэдрив ам'ен? Тьен Рик?

— Эсс'а, тьен Рик.

— Рик — энно деа мэллон эс?

— Таисс'а неа мэллон… Рик — хиа лор ам'ен эллома. Ювин.

Герта откинулась на спинку стула перевести дух. Они говорили уже десять минут, то и дело переходя на эльфийский. Порою она просто не понимала, о чем идет речь, но основное ей было ясно. В горле у Гертруды пересохло. Она потянулась за бокалом и испуганно вздрогнула, обнаружив, что в комнате кроме них двоих есть кто-то еще.

Это был невысокий гибкий паренек, затянутый от шеи и до пят в цветастое трико, рядом с ним лежали два сложенных зонтика — черный и пестрый. Он сидел прямо на столе, качал ногой и с интересом наблюдал за происходящим, а когда обнаружил, что его заметили, захихикал и спрыгнул на пол.

— Ты откуда здесь взялся? — Герта еле нашла в себе силы, чтоб задать вопрос. — Кто ты такой?

— Я Олле, — с готовностью раскланялся тот. — Я прихожу, когда спят. Но сейчас ты не спишь, и я пришел не к тебе. Эй, Тил! Ты слышишь меня?

— Слышу, — отозвался тот, не открывая глаз.

— Я Олле, ты помнишь меня? Настала твоя очередь. Я пришел, чтоб сказать, что отныне ты больше не будешь забывать свои сны. Эй, ты меня понял?

— Да. Я понял.

— Ну, вот и отлично. А теперь — вспоминай.

• Предыдущая
• 68/147
• Следующая