Кукушка - Скирюк Дмитрий Игоревич - Страница 60

• Предыдущая
• 60/158
• Следующая

В ответ на это дерево разразилось долгим уханьем и скрипом, в котором травник не без удивления распознал что-то, похожее на хохот.

— Поспешлив, — констатировало дерево, закончив ухать, ахать и трясти ветвями. — Терпения нету. Заносчив… может, даже глуп, хоть таковым и не кажется… Храблив до безрасудничества… Хумм… Похож на человека.

— Я и есть человек, — подтвердил травник.

— Для меня все двоеногие… на одно лицо, — ответствовало дерево. — Я делаю различия меж вами… с набольшим трудом. Вжжау… хумм… Так ты есть то… что безобразит… в старых башнях?

— Ага, значит, ты знаешь, что там происходит! — с удовлетворением констатировал Жуга. — Отлично. Да, это я там поселился. Это меня принёс дракон и здесь оставил. И если ты хоть что-то знаешь, как отсюда…

— Медленнее…

— Что?

Дерево пошевелилось, словно вздохнуло.

— Говори… медленнее…

— Я. Есть. ТОТ, КТО безобразит. В замке, — раздельно, с расстановкой произнёс травник. — Так понятно?

Дерево опять пошевелилось, узоры на его коре задвигались, все три «глазка» теперь уже явственно и живо созерцали травника; Жуга поймал себя на мысли, что всё это напоминает ему одно большущее лицо — одеревеневшее, застылое в неподвижности лицо, будто древень долго-долго, целую вечность пребывал в неподвижности и теперь совершал бессмысленные движения, разминая затёкшие мускулы.

— Мне нужно выбраться из этого места, — сказал Жуга, ибо молчание становилось нестерпимым. — Мне нельзя здесь оставаться, мне нужно в большой мир. Ты слышишь меня, древень? Ты можешь помочь мне выбраться из этой крепости?

Ответа не последовало. Жуга прождал минуты две и уже раскрыл рот, чтоб повторить вопрос помедленнее, но этого не потребовалось.

— Хуумм — громыхнуло дерево. — Эфемер, подёнка… глупая букашка… ты… не понял ничего. Я и есть… крепость.

Травник остолбенел. Как бы он ни воспринимал старое Дерево, такого ответа он не ожидал.

— Что ты хочешь этим сказать? — прищурясь, с подозрением спросил он.

— Хуумм… Непонимание? Странно образно… Хорошо же… я могу изречь ещё раз, глуповидный человече. Аз есмь… крепость. Разумеешь ли… где ты имеешь нахождение?

— Знамо дело, разумею! — крикнул травник, невольно подстраивая свою речь под архаичную манеру, вероятно более дереву понятную. — Катаэр Крофинд, так? Крепость С Белыми Валами. Оплот границы эльфов. Что ещё?

— Оплот границы? Хумм… Да. Частью так. Друм-драумснатха… Но эти крепости людей взялись недавно, шесть кругов… не более. А Скатх… путь в обиталище Народов Тени… он давнее. Таково. Хуумм… Туда дороги проходили мимо. Это место… некогда называлось Соссад… а инако холмом Тары.

— Холм Тары? Погоди. — Жуга наморщил лоб. — Я где-то слышал это слово! Телли мне о нём говорил, или Высокий, или, может, даже Яльмар, но я его точно где-то слышал… Это было королевство, так? Древнее королевство где-то на островах, его ещё иначе называли Темра. Хм… Видно, Тил не врал, когда говорил, что эта крепость была сразу во многих местах… Ну ладно! Пускай это место под холмами сидов раньше было не застава, а королевство. Какая мне разница? Что мне с того? Я хочу знать, как отсюда выбраться, а не как здесь жить.

— Хумм… Не суетись так — ты сбиваешь меня с толку! Обстоятельность… тебе к лицу… ты начинаешь… думать. А поспешливость… дурна и смехотворна. Учись выстаивать. Хуум, хуумм… Горы и всхолмья… обучают возвышению… моря и реки учат глубине… а дерево — терпению. Ты молвил: «Холмы сидов»? Да. Сады сидов. Таково. Мир тишины… Тишина мира… Мир мира… Тишина тишины… Хумммм…

И он умолк. На этот раз Жуга не стал досаждать дереву своими вопросами, а просто сел удобней и стал ждать, когда оно вновь обретёт охоту к разговору. Обрело её дерево, надо сказать, довольно не скоро, но травник уже немного привык к этим долгим паузам и не особо беспокоился.

— Вы, люди… многовероятно, мыслите, что Тара… тоже есть творение людей.

— Я на этот счёт никак не мыслю, — поспешил вмешаться травник, пока за болтовнёй вопрос не успел забыться. — Мне безразлично, кто и зачем создал её или тебя, если на то пошло. Зачем ты это мне рассказываешь?

— Не прерывай… меня. Ты хочешь возвратиться… в Срединный мир? Жуга кивнул:

— Хочу.

— Тогда… тебе придётся… выслушать всё.

Пришлось умолкнуть. Не встретив возражений с его стороны, дерево продолжило.

— Хуумм… Внемли, создание! — торжественно произнесло оно. (Жуга поморщился.) — Тебя века и годы… не было на свете, когда я был саженец. Когда же было семечко… не помню даже я. А древо, от коего я взят… ведёт отсчёт годов к началу мира. Хуум… Сиянье тех дерев… хранит в себе огонь предвечный. Мы есть оплот и сохранение, многомудрость мира в нас. Хуум-хуум… Посему, когда возникла надобность в рубежном королевстве… был заключён договор. Люди с сидами — заботятся и защищают. Я произрастаю, сотворяю, содержу небесный свод и охраняю рубежи… Так было изначально… и в веках. Я был принесён сюда как следствие великого обряда, малым черенком… и здесь я врос. Сия громада…есть моё творение, плоть от моей плоти… Семь белых валов, Медовый Покой, все башни, вся долина — это я. Фет Фиада… преграждает вход в Срединный мир… но надзираю я! Хуумм. Возле моих корней… течёт Источник. Мой ствол ещё хранит шрам Одинова копья. Теперь… пока нет воинов… я жду.

— Яд и пламя, — пробормотал травник, отступая и заново оглядывая древо от корней до кроны. — Так что… ты хочешь сказать, что ты и есть — тот самый ясень? — Ответа не последовало. — Спятить можно… Ладно. — Он взял себя в руки. — А если я скажу, что я тоже воин? Ты отворишь мне дверь?

— Ты — нет, — ответствовал древень. — Ты есть сын человеческий. Такие приходили… редко… но я помню. Каждый раз я с ними говорил. И лишь немногие… могли понять.

— Ты есть зело надутый, старый, выживший из ума деревянный болван, — с толком, с чувством, с расстановкой произнёс Жуга. — Твой замок разваливается, родник давно пересох, а в «завесе» сотня дыр и брешей! Тысяча, яд и пламя, если эльф без всяческих препятствий шастает туда-сюда, а молодой дракон проносит седоков и груз. Что говорить о настоящих врагах, буде они объявятся? Ты даже с погодой не справляешься. Я могу прорвать твою завесу — эту, как бишь её… Фет Фиаду? — в любой момент. Что нужно, чтобы ты открыл мне путь по доброй воле? Тебя связывает договор? Отлично! Давай заключим новый договор — между тобой и мной. Какая тебе разница? Старые хозяева давно ушли. Так выпусти меня, пока я не поджёг тебя к чертям вместе с твоим замком!

Дерево умолкло, словно бы оценивая угрозу.

— Самонадеянно. Отважно. Глупо. Но всё равно я не могу. Это… сильнее меня.

— Сколько мне ещё ждать?

— Нисколько, — после долгого затишья вымолвило дерево. — Коли так… ты волен. Уходи. Но снять завесу не имею прав я.

Травник поколебался.

— Я потеряю память? — спросил он.

— Такова уговорённость. Если ты называешь этот жалкий отрезок времени памятью.

— Для меня этот «жалкий отрезок» — целая жизнь, древень, — резко сказал Жуга. — Ты назвал меня подёнкой, но я, хоть и живу быстрее, ценю своё время не меньше, чем ты. Что мне толку рваться наружу, если я всё забуду? Мне наскучил этот пустой разговор. Мне холодно, я устал, я хочу есть. Если тебе хочется болтать о семечках, саженцах и твоём никчёмном старом долге, я вернусь завтра днём и с охотою тебя послушаю — всё равно мне делать больше нечего. Но это только если никто не придёт меня навестить. Иначе не приду. Прощай. — Сказав так, Жуга развернулся и решительно направился вниз по тропе.

По ветвям дерева пронеслось шевеление.

— Постой… — донеслось ему вдогон. — Воистину, ты негодящий диспутант… Как… ты сказал… тебя зовут?

— Люди называют меня — Жуга, — ответил он, остановился и обернулся. — Реже Лис, прибавил он. — Если где и звали по-другому, я про то давно забыл.

Последовала пауза: вековечный древень усиленно думал.

— А… не… люди?

Травник усмехнулся:

— Обычно они называют меня просто — «человек».

• Предыдущая
• 60/158
• Следующая