ОСЕННИЙ ЛИС - Скирюк Дмитрий Игоревич - Страница 61

• Предыдущая
• 61/142
• Следующая

Удар!!!

Но нет, меня так просто не убьешь! Я сам строил этот замок, эти камни помнят тепло моих рук. Ну, подходите же! Хоть по одиночке, хоть все сразу! А, проклятые твари, вам жутко не повезло!

Глаза… Морды… Крики, вой… Рассеченные тела… Дождь… Жизнь утекает по капле, душа тяжелеет, как свинцовый шар в ладонях, и лишь ветер… ветер…

Неужели, все?

Кажется, и впрямь – все…

Все.

* * *

Странным сном минула ночь, и снова наступил день, туманный и хмурый. Утром, обшаривая трюм, Жуга обнаружил длинный брус сухого красноватого кедра, и примостившись на корме, сподобился стругать его ножом. В воду летели стружки. Зерги просто сидела рядом, поджавши ноги и упираясь подбородком в колени.

– Сколько тебе лет, травник?

– Не знаю, – Жуга передернул плечом. – Не считал. Лет двадцать, наверное. А что?

– Ты не бреешь бороду.

– Не растет.

– А травы твои где?

– Потерял… Лето вот настанет – новых наберу. – Он поднял голову. – А ты взаправду ученица колдуна?

– Не веришь? – глаза ее сощурились. – Думаешь, вру, да?

Жуга усмехнулся.

– Верю-верю всякому зверю, а тебе, ежу – погожу…

Некоторое время Зерги молчала, склонив голову набок и задумчиво кусая губы. Жуга чувствовал себя как-то неловко под пристальным взглядом ее серых глаз, и весь ушел в работу, стараясь не смотреть в ее сторону.

– А я знаю, кто ты, – сказала вдруг она.

Тот поднял бровь:

– Тогда ты знаешь больше, чем я сам.

– Ты – крысолов. Тот самый, из Гаммельна, который всех крыс увел и в речке утопил. Угадала, да?

– Ох, люди! – Жуга мотнул рыжей головой и рассмеялся. Прошелся пятерней по волосам, посмотрел девушке в глаза. – С чего ты взяла?

– Слухами земля полнится, – улыбнулась та. – И потом – кто еще смог бы такое проделать?

– Чего только не придумают… Не топил я их. Не было этого.

– Может, ты и детишек не уводил?

– Детей увел, – кивнул Жуга. – Так получилось. Да только я же и обратно их привел… А что еще из Гаммельна слыхать?

– Всего понемногу, – уклончиво ответила Зерги, глядя в сторону. – Звонарь от них ушел, а нового так и не нашли. А еще говорили, что бургомистр ихний провалился.

– Чего-о?! – Жуга опешил. – Это как?

– Очень просто. Сел со всей семьей за стол покушать, ну, все вместе и провалились… со второго этажа на первый, а оттуда – в подвал. Крысы пол подгрызли. – Пояснила она, поймав его недоуменный взгляд.

– Что, только у него? – ошарашенно спросил Жуга. Девушка кивнула. – Вот так раз…

Он отложил в сторону начатый посох и долго молчал. Прошелся пятерней по волосам. Зерги придвинулась ближе, перехватив его руку в движении, и Жуга вздрогнул, ощутив холодное прикосновение. Тыльную сторону его ладони наискосок пересекала розоватая полоска – память о вчерашней драке.

– Это что – вчера, ножом?

– Угу.

– Больно?

– Нет. Уже затянулось.

– Хм! Надо же, как быстро…

Жуга лишь кивнул в ответ. Он и сам заметил в последнее время, что раны его заживают с быстротой невероятной, порою – просто пугающей. Что было тому причиной, он не знал, а думать об этом как-то не хотелось.

– Ты метался во сне. Что тебя гнетет?

Жуга ответил не сразу, собираясь с мыслями.

– Мне снятся собаки, – сказал он, наконец. – Мне снятся звери. Мне снится, что твари с глазами, как лампы, вцепились мне в крылья у самого неба, и я рухнул… Нелепо, как падший ангел. – Он посмотрел ей в глаза и продолжил: – Я не помню паденья, я помню только глухой удар о холодные камни. Неужели я мог залететь так высоко, и сорваться? Жестоко… – Он вздохнул и помотал головой, словно прогоняя видение. – Прямо вниз…

Зерги не ответила.

– Кто такие псы дождя? – помолчав, спросил Жуга.

Девушка вздрогнула. Взгляд ее серых глаз сделался настороженным.

– Ты думаешь, они существуют? – спросила она.

Жуга пожал плечами:

– Мне просто отсоветовали с ними встречаться.

– Псы дождя… – медленно произнесла она. Порыв ветра взметнул ее золотистую, косо обрезанную челку. – Я только слышала про них. – Она закрыла глаза и заговорила, медленно, словно повторяя заученное: – Они приходят в ночь самого большого весеннего прилива. Злые, трусливые, вечно голодные, они бегут по следам твоей души, не зная устали, слюна капает с их клыков, и нет от них спасения ни днем, ни ночью… Они разрушат все, что тебе дорого, и даже если им самим ничего не нужно, тебе они все равно ничего не оставят… – Глаза ее открылись. – Если ты веришь в псов дождя, так может, и в белых волков – тоже?

– А чего не верить? – Жуга пожал плечами. – Я их видел.

– Ты их… что?!

– Я даже с ними говорил.

Потрясенная, Зерги умолкла, и молчала на сей раз довольно долго. Жуга даже подумал, не обидел ли он ее чем-нибудь.

– Я не слыхала, чтоб кто-нибудь остался в живых после встречи с ними… – наконец сказала она. – Даже Веридис, и тот об этом никогда не упоминал. Только в детстве, помню, слышала я одну песню…

– Спой.

– Я не умею петь, – потупилась та.

– Спой, как умеешь. Пожалуйста.

Она запела. Сперва тихо и – просто читая строку за строкой, но старые слова жили своей собственной жизнью, тянули мелодию за собою, голос девушки набирал силу, и вскоре песня стала песней.

Утром снежным белые волки

С утренним снегом, как беглые толки

Выбегут в поле, следы разбросают,

Набегавшись вволю, бесследно растают.

Что вы ищете в выпавшем снеге?

Вам противен вкус нашего хлеба.

Вас гонит в зиму запах добычи -

Крови медвежьей и крови бычьей.

Вы – холодные снежные звери.

Неисчислимы ваши потери -

Гибнете сотнями в солнечном свете,

И жизнь ваша длится лишь до рассвета.

Жутким плачем расколется ночь -

Все! никто мне не сможет помочь:

Застынет под окнами бешеный вой -

Это снежные волки пришли за мной.

Лишь рассветет и – белые кости

Под сахарным снегом, как тонкие трости

Вырастут в поле под музыку вьюги,

Их не разыщут ни волки, ни люди.

Жуга поднял голову.

– Все так, – пробормотал он. – Все так… Скажи-ка, Зерги, в этой твоей магии чисел четверка хоть что-то значит?

– Четверка? – она задумалась. – Пожалуй, да… Да. Четыре времени года, четыре стороны света, четыре стихии… А что?

– Твой учитель, он ведь, вроде, магией стихий занимался?

Та кивнула.

– Расскажи.

– Агриппа писал…

– Агриппа – кто он? – нетерпеливо перебил Жуга.

– Один ученый. Он говорил, что в мире есть четыре основы всех телесных вещей, суть: огонь, земля, вода и воздух. Из них и образуется все. Четыре стихии дают четыре формы совершенных тел: камни, металлы, растения и животные.

– Эк чего нагородил… – пробормотал Жуга, морщась и машинально потирая запястье, где тусклой зеленью поблескивал браслет. Кожу под металлом саднило. – Мудрено. А если попроще?

Зерги тем временем углядела браслет:

– Ой! Красивый камень. То красный, то черный… Можно посмотреть?

– Смотри, – Жуга протянул к ней руку с браслетом. – Но только так. Последнее время я побаиваюсь его снимать.

– Почему? – Она коснулась браслета и тут же отдернула руку, ощутив непонятное жжение. Зерги нахмурилась, лизнула кончик пальца и провела им по зеленоватой поверхности, оставляя тонкую светлую дорожку. Почему-то Жуга только сейчас ощутил вдруг ее запах – тонкий, сладковатый, совсем не похожий на мужской. Ему вдруг подумалось, что раньше он бы его не различил.

– Как тебе сказать… – Он замялся. – Даже сразу и не объяснишь… Эта штука что-то делает со мной, как-то изменяет меня, и я не знаю, как.

– Двух подвесков не хватает, – словно не слыша его, заметила Зерги, поднимая голову. – Что здесь было?

– Фигурка человека. И звезда.

– Жаль, что учитель погиб… Я не знаю, что это, но мне не нравится. Снял бы ты его, что ли, от греха подальше.

• Предыдущая
• 61/142
• Следующая