ОСЕННИЙ ЛИС - Скирюк Дмитрий Игоревич - Страница 76
- Предыдущая
- 76/142
- Следующая
– Нет, – травник усмехнулся, – не за киркой я. За веревкой.
– Иисус Мария! Веревка-то зачем?!
– Надо, – уклончиво ответил тот. – И вот еще что… – Он потянул из-под лавки свой посох. – Надо бы вот эту штуку малость переделать – тут и тут. – Он показал, где. – И еще вот этак…
Збых взял посох, с уважением взвесил его на ладони.
– Сделать-то можно, – кивнул он. – И веревку искать не надо – вон, в сенях лежит. Да только зря ты за это взялся. Уходить тебе надо, вот что я скажу. Не ровен час нарвешься на графских холуев, а там – пиши пропало: не на кол посадят, так плетьми засекут, а то и еще чего похуже.
– Куда уж хуже-то, – хмыкнул тот.
– У Кришана выдумки хватит, он догадистый… Ты вот что – поживи с денек у меня, а завтра уходи на юг, в Лидуш или лучше – сразу в Копшу-Микэ.
– Нет уж, – травник покачал головой. – Я у тебя не задержусь. Если меня схватят – это ладно. Но если и тебя в чем обвинят…
– Да я скажу – откуда ж мне было знать… – Он вдруг осекся и посмотрел на странника. – О господи… Жуга, ты только не подумай, что я…
– Да я и не думаю, – хмуро буркнул тот. – А только вижу, что и ты, как собака, уже приучился хозяйскую плетку любить. Уйду я, не бойся. Скажи только – сделаешь посох? Успеешь до вечера?
– Конечно! Конечно успею! – Кузнец встал и шагнул к двери, да замешкался на пороге. Обернулся. – Слышь, Жуга… – Он помедлил. – А ведь парень-то вернулся тогда…
– Я знаю, – кивнул тот.
– Так значит, те волки…
– А вот это тебе знать ни к чему, – сказал тот, как отрезал. – И не зови меня Жугой.
– Почему?
– Потому что я и сам себя так не зову.
* * *
К исходу дня рыжий странник добрался до замка. Он долго рассматривал издали внушительную серую громаду, вспоминая и прикидывая так и этак, где могут находиться графские покои, пока наконец не остановил свой выбор на одной из двух западных башен.
Стемнело. Спрятав под кустами посох и мешок, он скинул кафтан, отрезал изрядный кусок веревки, обмотал его вокруг пояса и двинулся вперед.
Башня была велика. Круглая, сложенная из дикого камня, она почти отвесно уходила вверх локтей на двести, и два самых нижних ее окна, ведущих, как помнилось страннику, на лестницу, находились чуть ли не посередине. К тому времени, когда он достиг подножия, стемнело уже совсем. Сверху вряд ли что теперь можно было разглядеть. Странник же, похоже, видел в темноте не хуже совы, а может, даже лучше. Он пересек застывший ров по просевшему, в темных трещинах льду, с минуту постоял, разглядывая грубую кладку стен и прикидывая, что и как, сунул за пояс рукавицы, взял в зубы нож и полез наверх.
Торопиться не стоило. Он вырос в горах и по опыту знал, что такое отвесные стены. Спешка сейчас означала бы смерть. Мир для него сузился до серого куска стены перед глазами. Цепкие сильные пальцы горца, казалось, сами отыскивали в ней трещины, выступы, разломы – любой изъян, за который можно было ухватиться, глаза привычно запоминали, куда поставить ногу и куда потом ставить вторую. Раз или два он останавливался, не найдя зацепки, брал нож и ковырял в стене, кроша неровными кусками ставший от времени рыхлым раствор между камнями. Темный провал высокого окна медленно приближался. Страник знал, что теперь он долезет.
Он не спешил.
* * *
Кришан шел до графа, раздосадованный неудачной погоней, усталостью и потерянным днем. Всадники целые сутки носились взад и вперед, но выискать травника оказалось не так-то просто. То же и в лесу. Следов там было немного, и все их быстро заметало поздним снегом – февральские метели давно уже вошли в поговорку. Собаки оказались бесполезны. Кришан в ярости вытянул ловчего плетью и с небольшим отрядом всадников до темноты обследовал звериные тропы, никуда, как правило, не ведущие. Не оказалось странника и на реке. Что и говорить, велики были графские владения. Здесь было где спрятаться.
Он двинулся вверх по лестнице и тут вдруг обнаружил, что браслет на его запястье ведет себя как-то странно. Колотье под ним усилилось, а камень так и полыхал неистово-красным. Кришан остановился в недоумении, соображая, что бы это значило, и в этот миг сверху на него обрушилось что-то большое, живое и яростное. Мощный удар сбил оруженосца с ног, и два сплетенных тела покатились вниз по ступенькам.
Кришан был опытным бойцом, но внезапность сделала свое дело, и лишь на лестничной площадке ему удалось вырваться из цепкого захвата и отпрыгнуть к стене.
Трепещущее пламя факела высветило нескладную фигуру ведуна.
– А, ты! – вскричал в ярости Кришан, быстрым движением выхватив стилет. – Вот славно-то. Ты сбережешь мне кучу времени. Ну, давай, иди сюда!
– Отдай браслет, – глухо сказал тот. Глаза его блеснули.
– А если не отдам?
– Отдашь. Или умрешь.
Кришан вскинул руку и бросился вперед.
На полпути его стилет со скрежетом столкнулся со сталью – в руках у травника был нож. Они сцепились, яростно дыша, отпрянули и закружили по площадке, нацелив клинки друг на друга. Факел освещал лицо ведуна неверным багровым светом, и Кришану стало не по себе.
Откуда он тут взялся?
Мелькнуло лезвие ножа. Рука оруженосца отработанным движением отбила удар, хоть несколько и запоздала. Он метнулся в сторону обманным шагом и ударил сам, перехватывая его руку с оружием. Лезвие стилета крутилось перед ним, как заведенное, отбрасывая тонкие блики. Казалось, что оно уже в крови. Удар – ответ. Удар, еще удар… Кришан поймал ладонь противника в захват и принялся выкручивать ее, уже торжествуя победу, как вдруг ведун извернулся и ударил ногой, хотя казалось, что и рукой тут не очень-то размахнешься. Окажись Кришан чуть менее проворен, этот удар наверняка сломал бы ему челюсть, а так – всего лишь навсего разбил губу. Он прянул назад и снова оказался у стены.
На лестнице послышался топот ног и перезвон железа – стража спешила на помощь, заслышав шум. Кришан осклабился в усмешке.
– Бросай нож, смерд! – процедил он сквозь зубы. – Брось, и может, граф простит тебя.
– Не нужно мне прощенья, – угрюмо сказал тот, тяжело дыша. – Отдай браслет. Ты сам не знаешь, какие силы вы спустили с цепи.
– Не смей мне указывать, падаль!
Лицо травника исказилось яростью.
– Ну и сволочь же ты! – сказал он в сердцах. – Кровопийца поганый… Сдохни вместе со своим графом!
Он плюнул и коротко выкрикнул что-то, как будто ругаясь.
Кришан взревел и ударил.
Клинок ушел в пустоту и звякнул, стукнувшись о камень – травник бросился в сторону и помчался вниз, прыгая через три ступеньки. Оруженосец издал торжествующий клич и бросился вдогон.
Двор был ловушкой, прочной и надежной; травник это знал. Еще днем он приметил, что ворота теперь постоянно закрыты, а мост поднят. Он бежал к окну, на ходу надевая рукавицы. Протиснулся наружу, нащупал в темноте веревку и скользнул вниз по ней, ударяясь о стену. Рукавицы его задымились.
– Ко мне! – кричал Кришан кому-то наверху. – Держите его, не дайте ему уйти!
Кто– то высунулся в окно, ругаясь в темноту. Блеснул сабельный клинок, перерубая веревку, и травник рухнул с высоты, по уши зарывшись в сугроб.
– Ублюдки! – взревел оруженосец, – что вы натворили! Теперь нам его не достать! Скорее за ним! Опускайте мост! Скорее!
К тому времени, когда конный отряд бросился в погоню, травник был уже далеко.
* * *
– Не верю!!!
Граф метался в комнате, будто зверь в загоне. Все, что попадалось ему под горячую руку, летело на пол, звеня и разбиваясь.
– Не верю, не могу поверить! – рявкнул он, в который уже раз останавливаясь перед Кришаном. – Чтобы какой-то сопляк, смерд, паршивый букашник, колдунишка водил вас за нос двое суток! Как он здесь оказался?! Он что, теперь еще и невидимка? Кто сбросил ему веревку? Почему вы упустили его?
- Предыдущая
- 76/142
- Следующая
