Выбери любимый жанр

Ходок V. Final (СИ) - Тув Александр Львович - Страница 41


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

41

Стражники привыкли к тому, что эти отважные псы всегда молчат. Такая уж это порода – не пустобрехи какие… разве что щенки по молодости гавкнут раз-другой, а так все молчком – молча встанут на след волка, или горного льва, молча догонят, молча разорвут, или полягут в неравной битве – и такое случалось. Но чтобы горцы сначала зарычали, потом коротко взлаяли, затем завыли, а потом и вовсе жалобно заскулили… – такого охрана не слышала никогда. А уж когда охранники заметили черного мотылька, то попытались вскочить, но было поздно – из ниоткуда в воздухе возник маленький баллончик, пыхнул пару раз и повалились стражники обратно на каменную скамью на которой сидели. Очнутся они теперь только к утру и не будут помнить о ночном происшествии ни черта, а будут только удивляться: вроде не пили ничего – на дежурстве ни-ни! – а голова, как медный котел – пустая и звенящая.

Так события выглядели с позиции «принимающей стороны». А с точки зрения Шэфа, являвшегося незваным гостем, который, если кто забыл, или вовсе не знает – хуже татарина, экшен выглядел так: он активирует шкиру, орлом взлетает на средней высоты железную ограду, прыгает в огненную стену, мягко приземляется на не менее мягкую травку, вскакивает и делает рывок по направлению к белоснежному зданию. Навстречу, поначалу молча, а потом с грозным рычанием выдвигаются сторожевые собаки.

Воевать с мохнатыми, а тем более убивать их, в планы командора не входило. Главком всегда стремился избегать сопутствующих потерь – особенно, если речь шла о животных. Они просто честно выполняют свой долг и если была малейшая возможность избежать кровопролития, Шэф ее использовал. Если не было – действовал предельно жестко и эффективно. Компромиссов в этом вопросе быть не могло: или – или. Так вот, чтобы не убивать собачек, их надо было напугать, что командор блестяще и сделал.

Когда яростно рычащая четверка увидела, что на них надвигается ужас, вырвавшийся из недр их генетической памяти – четырехметровый саблезубый тигр, они обделались и рванули наутек. К их чести надо сказать, что хотя они и напугались и напугались сильно, но голову не потеряли. Во время бегства… или же организованного отступления – это только они могли точно сказать, что это было, ни один из волкодавов не влетел, по запарке, в защитное плетение, окружающее территорию – значит страх-страхом, а соображали… ну что здесь скажешь – молодцы! Не каждый, на их месте, сумел бы сохранить в целостности свою шкуру… хотя и слегка попачканную.

Прорвавшись через первый рубеж обороны виллы, Шэф включил невидимость и соколом (орлом он взлетал на ограду) взвился на крышу виллы, воспользовавшись для этого специальной наружной лестницей. Там он застал, как нам уже известно, стражников, переходящих из состояния покоя (чуть не вырвалось: или равномерного, прямолинейного движения, но это из другой оперы) в состояние тревоги, а может даже и паники – в какое именно состояние переходили бойцы, мы доподлинно никогда не узнаем, потому что командор прервал этот процесс, не дав ему завершиться. Зловредный газ, разработанный в лабораториях «Морского Змея», обездвижил и обезпаметил дежурную смену.

Дальше главком, не теряя ни мгновения, скатился вниз и занялся первым этажом. Он последовательно заглянул во все комнаты, где испуганно жался, или к стенам, или друг к другу, обслуживающий персонал, разбуженный собаками. Командор действовал стереотипно – негромкое шипение баллончика и испуганные люди мягко оседают в своих койках. Чугунная голова наутро обеспечена всем, но согласитесь – это неплохая альтернатива приобщения к большинству.

Покончив с… как бы это поточнее назвать? – «зачисткой»… – нет от этого слова сильно пахнет кровью, а командор, пока что, не пролил ее ни капельки; «усыплением»… – тоже нет, отдает ветлечебницей, а главком к животным относился хорошо… вернее, скажем так – лучше, чем к людям, и к ветеринарам, применяющим Т-61 без наркоза, сам бы с удовольствие его применил – так что, «усыпление» тоже было неподходящим термином.

Хотя Шэф никому, на первом этаже, зла не и причинил, но из списка дееспособных, хотя и временно, но вычеркнул – в связи с этой двойственностью, определение, которое бы точно и однозначно идентифицировало характер его служебной деятельности, на этом участке трудового фронта, ускользало от него, как обмылок в гарнизонной бане.

Поэтому, не найдя ничего лучшего, он решил, что к его действиям лучше всего подойдет дефиниция «умиротворение» – было в этом слове что-то правильное и хорошее: мир… творение… Размышляя обо всем об этом, он неторопливо поднимался по лестнице на второй этаж, отключив невидимость и громко топая – а ля статуя командора, спешащая на рандеву к дону Жуану.

Остановившись перед дверью спальни, главком на секунду вышел в кадат и просканировал помещение. В спальне все было так, как он и ожидал: Рема, прижав к груди хныкающую дочку, в ужасе уставилась на дверь, за которой затаилось ИЗАЧАЛЬНОЕ ЗЛО, готовое пожрать ее тело, тело малютки Марины и тело ее возлюбленного Талиона, но не это было самое страшное. Самое страшное было в том, что она откуда-то знала, что инфернальный гость, остановившийся перед дверью, похитит ее душу, душу Талиона и, о ужас! – безгрешную детскую душу! Откуда она взяла весь этот бред насчет душ неизвестно, но Рема была в этом полностью убеждена.

Талион был напуган не меньше, чем его любимая. А кто бы на его месте не испугался? Представьте себе: вы никого не трогаете (даже примус не починяете) и мирно, по-семейному, спите в своем доме. Для тревожности у вас нет никаких оснований: во-первых – дом охраняет защитное плетение, работающее от артефакта, который вы купили у главы Бакарского отделения Гильдии магов за такие деньги, что даже вспоминать об этом не хочется, но Свэрт Бигланд уверял, что защиту эту не сможет преодолеть ни один из магов Империи, включая его самого, не говоря уже о неодаренных.

Это соображение – насчет магов, сыграло ключевую роль в покупке. И опостылевшая законная супруга могла со злости нанять кого-нибудь со способностями, да и так врагов хватало, да и Дамиру Талион доверял постольку-поскольку… – он хорошо знал, что предают только свои. Так что пирамидка своих денег стоила, – так, по крайней мере казалось до сегодняшней ночи.

Да что говорить – свою сигнальную функцию она выполнила безукоризненно – голубая ваза, стоящая на прикроватной тумбочке и игравшая роль вспомогательного монитора охранной системы (основным был сам фархан), издала мелодичный звук, засветилась мертвенным зеленым светом и из нее выпорхнул страшный черный мотылек. Свэрт Бигланд – глава бакарского отделения Гильдии магов, когда рассказывал об артефакте сказал, что самый неприятный сигнал, который можно теоретически увидеть – это черный мотылек, но Талион его никогда не увидит, потому что это будет означать, что плетение прорвано, а этого не может быть никогда! И вот, на тебе! – Дож сподобился! – увидел невероятное! Но, скажем честно – никакой радости от такого фантастического зрелища Талион не испытал…

Правда, оставалась еще дежурная смена охраны: восемь профессиональных головорезов на крыше, жизнь и свобода которых всецело находилась в руках Талиона – уж больно много они накосячили, уж больно много могущественных врагов нажили – не станет Талиона – не будет и их. Эти не предадут. Сидя в беседке, они должны были зорко глядеть в четыре глаза во все четыре стороны света – один не заметит – другой углядит! А в случае тревоги они должны были встать живым щитом перед дверью спальни… И где они? – нет их!

Дальше… во дворе находились неустрашимые горные волкодавы, преданные Талиону до последнего вздоха и последней капли крови – он сам выкармливал их, еще слепых щенят, теплым овечьим молоком – мать их погибла, защищая стадо от взбесившегося от голода горного льва. И вот он услышал их испуганный визг… – это было самое страшное, что Дож слышал в своей жизни.

Но, хотя Талион был напуган, он был мужчиной и воином – на Сете элита все еще была элитой, а не жирным дерьмом, чавкающим у корыта. Он приготовился к битве не на жизнь, а на смерть. Дож стоял, чуть пригнувшись, на напружиненных ногах, сжимая в руках меч и кинжал – а куда ему было деться с подводной лодки? – за нами Москва… в смысле любимая женщина и любимая дочь.

41
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело