Властелин времени - Скобелев Эдуард Мартинович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/78
- Следующая
Иосиф с сожалением оглядел короля.
— Вы слыхали что-нибудь о подземной армии?
Король заткнул пальцами уши.
— Кыш-кыш! Ничего не слышал и слышать не желаю!
Иосиф покачал головой.
— Видите, — со льстивой улыбкой сказал сановник, — в этой стране революция немыслима, потому что страна и без того изнывает от обилия свободы… Давайте же по-деловому обсудим, что вы хотите получить за свой товар. Спокойно, с глазу на глаз. На основе взаимной выгоды.
— Что же, основа не плоха. Посоветуйтесь с королем, а потом поторгуемся!
С этими словами Иосиф закрыл короля и сановника в пустом грязном помещении. В отчаянии сказал Бару:
— Кругом идиотизм. Я изнемогаю. Я мог бы освободить народ и короля, но я не вижу ни короля, ни народа. Посоветуй, что делать?
— Наверно, следует начать с освобождения узников тюрем и упразднения полиции.
— Что это даст?.. Можно разрушить все тюрьмы, можно разоружить всех полицейских, разогнать всех насильников, но как разрушить тюрьму страха, невежества и эгоизма, в которую посадил себя каждый человек? Как дать свободу, о которой люди привыкли мечтать как о чем-то, что может переменить их судьбу, но боятся взять ее в свои руки, потому что боятся лишнего труда, лишнего риска?.. Если на место одних душегубов пролезут другие, намного ли переменится отвратительный и тоскливый быт?..
«Что я говорю? — остановил себя Иосиф. — Кто внушает мне эту аберрацию мысли, кто искажает ее?.. Свобода от палачей непременно принесет свободу от страха, честь возродится тотчас, едва станет возможен честный… Да, свобода не декрет, а социальное устройство, при всех условиях гарантирующее справедливость. Без справедливости нет и не может быть свободы… Людей лишили единства, родины, знаний. Народ ослеп и обезумел… Чем выше бог, тем удачливее всякое предприятие дьявола. Но час пробил — пора шаг за шагом разрушать постройки дьявола, камень за камнем созидать новый дом жизни…»
Усталость давила. Иосиф чувствовал, что сотни ненавистников посылают в него черные стрелы проклятий, — не мог сосредоточиться и нащупать надежду, которая бы послужила мощным щитом и экраном.
— Что ты думаешь обо всем этом, Бар? Мне кажется, ты кое-что понял и постараешься до конца исполнить свой долг.
— Да, — кивнул Бар, — я постараюсь. Жизнь, которой мы живем, нестерпима. Пора разрушить всю паутину лжи, которая опутала страну… Пока я сидел в тюрьме, советники короля придумали «Закон об истинном служении отечеству». Отныне каждый житель должен ежемесячно предоставлять властям характеристики на людей, с которыми общается. И вот полуголодные, нищие люди, которые не могут сыскать времени, чтобы заштопать прорехи в собственном платье (а за это платятся штрафы!), каждую свободную минуту строчат характеристики, потому что за них начисляют дополнительный паек. Люди чураются родственников, знакомых и даже на работе не хотят знать никого, кроме надзирателя и нарядчика. Двулицые торжествуют: разве в этих условиях может вызреть хоть какое-то зерно протеста?
— Друг мой, — сказал Иосиф, — ты понял правду о положении народа. Теперь у меня нет сомнений: народ воспрянет духом!
— Воспрянет. Воспрянет, потому что догадывается о своей несчастной доле…
Иосиф слушал своего единомышленника и чувствовал, что теряет нить разговора. Сон все сильнее наваливался на него — сказывались нервные перегрузки.
Попросив Бара разбудить в случае чего-либо непредвиденного, Иосиф закрылся в комнате, примыкавшей к той, в которой были заперты король и уцелевший заговорщик, лег на пол и тотчас как в яму провалился…
Иосиф спал не более часа и пробудился в тревоге, разбитый неопределенными сновидениями.
Подняв голову, тотчас увидел, что кто-то пытается пробраться в его комнату. Стальная пила монотонно, чтобы не разбудить, выпиливала квадрат в дубовой двери. Зловещая работа была близка к завершению.
Иосиф кашлянул и поднял пистолет. Пила тотчас исчезла.
И тут Иосиф хватился спортивной сумки — сумка пропала!
Он вспомнил, что еще сомневался, закрываться ему в комнате или не закрываться — неудобно было перед Баром, — и только в самый последний момент решил, что долг перед всеми важнее щепетильности перед сотоварищем; именно тогда он вытащил пакет с золотым мундиром и спрятал его себе под рубашку.
Пакет был на месте. Но куда делась сумка с «часами» — бомбой, которой он устрашал своих противников?
— Бар, — позвал Иосиф. — Где ты?
— Тут, — отвечал голос из-за двери. — Сижу на стуле и караулю ваш сон.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего особенного.
— А все-таки?
Он открыл дверь, зная, что теперь уже не представляет серьезной опасности для своих врагов и легко может быть схвачен.
Бар сидел на стуле, и, не имея еще никаких улик, Иосиф тотчас заподозрил именно Бара. «С какой стати я доверился этому человеку? Разве не ясно, что говорить можно одно, а делать другое? И почему Бар столько времени сидел в одной и той же камере для новичков? Прибывавшие менялись, а он оставался — почему?..»
— Кто приходил сюда?
— Заглядывал какой-то слуга. Чернявый такой, тонкий. Ему понравилась спортивная сумка, брошенная здесь в углу. Я даже не знаю, чья сумка. Он предложил десять скублонов, талоны на сахар и куриные потроха. Извините, я посчитал предложение выгодным и согласился.
Бар протянул желтые талоны.
«Врет, все врет…»
— Это была моя сумка. Я по забывчивости оставил ее… Не огорчайся, Бар. Ущерб, который нам причинили, невелик. Мы по-прежнему владеем оружием, способным защитить нас всех…
— Что же это за оружие?
— Сейчас, сейчас расскажу… Подожди здесь, я сбегаю в туалет, приведу себя в порядок, затем мы продолжим нашу беседу…
Почуяв опасность, Иосиф попытался ввести в заблуждение своих противников.
Нельзя было терять ни минуты. Выйдя в коридор, он услыхал возбужденные голоса. Из открывшегося лифта на площадку вывалилась целая толпа вооруженных полицейских, — командир уже ставил перед ними какую-то задачу.
Не раздумывая Иосиф завернул за угол коридора и бегом устремился к залам канцелярии. Он беспрепятственно миновал два поста. Наверно, их не успели еще оповестить.
- Предыдущая
- 37/78
- Следующая
