Властелин времени - Скобелев Эдуард Мартинович - Страница 66

• Предыдущая
• 66/78
• Следующая

— Если не хочешь повиснуть на рее, тотчас, но тихо, не поднимая шума, возьми двух-трех человек, в которых уверен, спускайте шлюпку и убирайтесь с корабля. Вот вам на расходы, и поминайте мое благочестие! — Рыжебородый сунул ошеломленному человеку кошелек с деньгами.

— Верных людей нет, я поплыву вдвоем с надсмотрщиком, — заикаясь, промолвил старший гребной команды. — Собачья должность всегда предполагает одинокую конуру.

— Освободи трех-четырех гребцов, которые помогут со шлюпкой, — подмигнув, сказал рыжебородый. — Да живей-живей, пока я не передумал!

Четверо наиболее покладистых каторжников были немедленно раскованы. Они и составили затем главную силу заговорщиков, которые до той минуты, кроме наглости и нахальства, вообще никакой реальной силой не располагали.

— Эй вы, живая дохлятина, — рыжебородый пальцем подозвал к себе каторжников. — Бог с моей помощью дарует вам свободу. Поклянитесь же, что не упустите ее, повинуясь моим приказам! Завтра каждый из вас получит за дело свою долю! Жизнь улыбнулась вам, к черту сомненья!

И приказал спускать шлюпку. Вахтенный матрос, видя вопиющее нарушение, подскочил и поднял крик, но рыжебородый велел немедленно связать его и бросить за борт, что и было исполнено. Другие матросы, увидев жуткую смерть своего товарища и узнав от рыжебородого, что капитан уже сдал пиратам корабль, растерянно и недоуменно созерцали происходящее.

— Не вмешивайтесь, все вы получите свободу и свою долю серебра, достаточную, чтобы провести остаток жизни без всякой заботы!..

Шлюпка была спущена, старший и надсмотрщик перебрались в нее.

— Эй, — приглушенно закричал старший рыжебородому уже из шлюпки. — Передайте бочонок пресной воды! И кошелек, черт возьми, где кошелек, который вы мне дали? Он исчез из моего кармана!

— Отваливай поскорее, сукин сын! — перегнувшись через борт, зарычал рыжебородый. — Еще минута, и тебе придется разделить участь вахтенного!

Испуганные люди взялись за весла. Над морем уже витала вечерняя заря.

Рыжебородый приказал освободить еще несколько гребцов и тут же приобрел их доверие, «разрешив» воспользоваться припасами корабельной кухни. Заартачившийся кок получил удар ножом в живот и скончался на месте.

— Двух человек приставить к каюте капитана! — уверенно гремел уже рыжебородый. — Остальные за мной! Разоружим офицерскую сволочь, главных врагов нашей общей свободы!..

Перепуганный не на шутку, Иосиф понесся к своему патрону.

На настойчивый стук дверь каюты открыл слуга графа, человек ленивый и мрачный.

— Чего тебе?

— Пропусти к хозяину!

— Хозяин помолился и уже лег почивать. Приходи завтра!

— Мне надо немедля!..

— Кто там вопит? — раздался из каюты ворчливый голос графа. — Это ты, что ли? Приплелся, чтобы морочить мне голову подцепленными где-то историями?

— Хозяин, на корабле бунт! Если не принять меры, к утру все мы станем пленниками пиратов!..

Иосиф был допущен к койке — настолько короткой, что граф вынужден был поджимать ноги. Стеснения явно выводили его из себя.

Иосиф рассказал все, что подслушал.

— Такие дела так не делаются, — досадуя, граф щипцами снимал нагар с походной свечи — она стояла на медной подставке, прикрытая сверху медным абажуром. — Зачем ты меня поднял с постели?.. Капитан должен понимать, что ему грозит за добровольную сдачу корабля, приписанного к армаде его величества. Да и офицеры на военных судах — опытный народ, сумеют утихомирить бунтовщиков.

— Вступив в переговоры с офицерами, рыжебородый напоил их всех вином. Они распевают песни, не соображая, что происходит!

— Пьянство офицеров — не наше дело!..

Старик гнал прочь Иосифа, но Иосиф не уходил, и тогда граф, осерчав, швырнул в него своим сапогом. Сапог попал в спину.

Подумав о кроткой Анне, дочери графа, Иосиф сдержал гнев.

— Хозяин, вы крепко пожалеете о том, что не послушались верного слуги!

Старик встал, проклиная подлый люд всего мира, велел себя одеть и только тогда направился к капитану.

Но уже было поздно: по палубе ходили вооруженные каторжники.

— Назад! — один из них замахнулся саблей. — Есть приказ: никому не выходить из кают!

— Гнусный сброд, — осерчал граф, — что вы здесь надумали? Мне нужно немедля к капитану!

— Послушай, ты, — прервал его бандит, сплевывая на сапоги графа. — Время твоей власти истекло! Корабль принадлежит пиратам! И если ты вздумаешь перечить, я отсеку твой самонадеянный кочан!

— Мерзавец! — вне себя вскричал граф. — Клянусь честью, я повешу того, кто забыл, что на божьей земле есть божьи законы!

— На божьей земле нет божьих законов, — грязно выругавшись, сказал другой каторжник. — О тех, что придуманы для бессильного человека, мы поговорим завтра!..

Граф сник и тотчас ретировался в свою каюту, а Иосиф вновь выскользнул на палубу.

«Власть рыжебородого уже обеспечена: люди сцепились друг с другом, позабыв, кто дергает их за веревочку, — подумал Иосиф. — Один и тот же спектакль разыгрывается повсюду и — странное дело — всегда с успехом…»

Возле сторожевого фонаря каторжники играли в кости. Не привыкшие к несению службы, они отвлекались, к тому же были сильно пьяны, так что пробраться мимо них не составило большого труда.

В камбузе горел свет. За столом сидели рыжебородый и его приятель. Перед ними горкой валялись кости.

— А хороша курица, — утирая жирные губы, по-гречески говорил рыжебородый. — Этот капитан — настоящий гурман. Но отныне мы с ним поменялись ролями, не правда ли?.. Слушай, ты мне понравился, эскулап, зачем тебе ехать в далекую провинцию, чтобы там, изнывая от скуки, очищать кошельки местной знати? Давай со мной!.. Не прометнешься. Будешь резать конечности пиратам, иногда — лечить атаманов.

— Я даю, в основном, психологические сеансы, резать я не умею, — уклончиво заметил носатый.

— Все шельмы называют себя психологами, — захохотал рыжебородый. — Но меня не проведешь, у меня нюх на шарлатанов!.. Черт с тобой, шарлатань себе на здоровье!.. Главное тут — не подавать виду, что чего-то не знаешь. Человек — бестия, где ничего заранее не предскажешь. Ты режь, и пусть кровь хлещет фонтаном. Подохнет, так подохнет, а выздоровеет — тебе слава… Конечно, ни я, ни другие из наших не будут пользоваться твоим ремеслом, а шантрапа — турки и прочие — какая разница, будут они жить или подохнут?.. Послушай меня, со временем ты станешь тоже великим человеком и прославишь наш род. Надо прославлять наш род, это копилка нашего духа. Прославлять наш и топтать чужие. Чем ниже они, тем выше мы. Запомни: враги — все, кто не стоит перед нами на коленях. Но и тот, кто стоит, но может встать, — тоже враг!

• Предыдущая
• 66/78
• Следующая