Месть - Скотт Джастин - Страница 19

• Предыдущая
• 19/117
• Следующая

Дизель заурчал, и «Лебедь» плавно отошел от берега, направляясь назад в Ваал, в сторону Рейна и к германской границе. Харден сидел у штурвала, любуясь красивой плоской страной и наслаждаясь солнечным теплом. Кэролайн бы здесь понравилось. Много лет назад они ненадолго заехали в Амстердам, но у них не было времени посмотреть на голландскую провинцию. Он представил, как бы Кэролайн сидела рядом с ним, и его пронзило чувство ужаса: он забыл, как она выглядела.

Во имя всего святого, как она выглядела?! Харден бросился в каюту и стал искать свой бумажник, чтобы посмотреть на фотографию Кэролайн, но вспомнил, что все его вещи куплены после того, как «Левиафан» погубил яхту.

Когда спустилась ночь, Харден причалил на окраине Везеля. На следующий день он отправился на взятом напрокат «БМВ» во Франкфурт. Там он купил старую армейскую полевую куртку, поселился в «Шлоссхотеле Кронберг» — уединенном отеле за городом — и лег спать.

Проснувшись вечером, он проехал двадцать миль на восток до Ашаффенбурга, поставил машину на стоянку на окраине гарнизонного городка и углубился в обшарпанный квартал баров и ночных клубов, которые обслуживали расположенный по соседству Второй полк Седьмой армии Соединенных Штатов.

Немецкие уличные девочки глазели на него из темных, узких проулков, освещенных мерцающим неоном. Харден поставил выпивку посетителям бара — одиноким солдатам, потягивающим трехдолларовое пиво в ожидании чего-нибудь покрепче. Он узнал, что во Втором полку дают недельное увольнение после трех недель службы. Неделю в месяц солдаты проводили в Ашаффенбурге с трехнедельным жалованьем в карманах, стараясь позабыть три недели полевых маневров. Именно поэтому, как объяснил ему артиллерийский капрал, город битком набит военной полицией. Затем капрал спросил, не хочет ли Харден купить гашиша.

На переполненном тротуаре Хардена остановила военная полиция. Он пытался обходить патрули стороной, но те сами неожиданно налетели на него. Полицейские были на голову выше Хардена, и с их запястий угрожающе свисали короткие дубинки. Сержант грубым военным тоном потребовал документы.

Он совершил ошибку, купив полевую куртку, которая была сшита как будто специально для него. Он старался не выделяться среди солдат. А в результате не походил ни на солдата, ни на туриста и этим заинтересовал полицию.

Харден заколебался и тем самым разжег в полицейских любопытство. Они неотрывно глядели на него, и в их глазах плясали возбужденные искорки. Что им о нем известно?

Выбора у Хардена не было, и он поспешно достал бумажник с паспортом. Если сержант увидит его имя в своем блокноте, то ему придется немедленно покинуть Ашаффенбург. Сержант фыркнул от удивления.

— Что вы здесь делаете, док? — спросил он с тем уважением к врачам, которое у американцев въелось в плоть и кровь.

— Путешествую по Германии.

— Тут у нас не Германия. Тут вонючая дыра.

— Что делать, ностальгия, — улыбнулся Харден. — Хотелось послушать американскую речь.

Сержант ухмыльнулся.

— Да, понимаю вас. — Он протянул назад бумажник. — Глядите в оба. В этом городишке зевать нельзя.

— Можете сразу предупредить меня, куда не следует соваться?

Сержант фыркнул.

— Есть тут разные притоны... Вам самим все станет ясно, как только вы их увидите. Кроме того, не заходите в бар «Флорида», если не хотите подцепить французскую болезнь. — Он насмешливо козырнул и повел своих людей дальше по улице.

Харден продолжал свой путь, избегая полицейских. Он не увидел ничего, что бы удивило его, чего бы он не видел много лет назад во время увольнений на берег в Японии или на Филиппинах. Правда, подростки, торгующие наркотиками, были белокожими блондинами, как и их сестры в барах, но во всем остальном Ашаффенбург походил на любой другой город в мире, расположенный рядом с американской военной базой. И если руки девушек здесь были пухлее, чем на Востоке, то следы уколов на них выглядели точно так же.

Около полуночи Харден нашел бар «Флорида». Проходящие мимо солдаты высказались о нем как о «настоящем притоне для извращенцев». Он располагался на едва освещенной улице рядом со сгоревшим домом с зарешеченными окнами. Внутри воняло пролитым вином, подгоревшими гамбургерами и сигаретами. Грязные зеркала были залеплены этикетками от бутылок. Кроме длинной стойки, здесь были маленькие круглые столики, а в задней стене — дверь с ромбическим окном, пропускавшим из соседней комнаты мертвенно-красный свет.

Большинство посетителей бара пили пиво и виски. Они выглядели как солдаты, завербованные на двадцать лет службы. Их безжизненные лица несли на себе отпечаток невежества и тяжелой жизни, глаза были тупыми от пьянства и слабоумия.

Харден хорошо знал людей подобного сорта. Служа на флоте врачом, он перевязывал и зашивал их резаные раны, вытаскивал стеклянные осколки из их тел каждую ночь, когда команда корабля отпускалась в увольнение на берег. Ему доводилось видеть их и раньше, во время ночных дежурств в нью-йоркских госпиталях.

Он выбрал место у стойки рядом с дверью и заказал пиво. Бармен, огромный немец, выставил бутылку на грязную стойку и потребовал девять марок. Харден заплатил стомарковой банкнотой. Стакана ему не предложили, и он стал пить прямо из бутылки. Гора сдачи лежала перед ним у всех на виду.

Он немедленно привлек к себе внимание. У него за спиной зашаркали какие-то юнцы, вполголоса предлагая купить наркотики. Харден не обращал на них внимания. Кое-кто из более настойчивых выложил свой товар на стойку. Харден был поражен количеством предлагаемого на продажу героина. В их сторону с угрожающим видом направился бармен, и они поспешно ретировались. Харден заказал еще пива.

К нему подсел сорокалетний угрюмый капрал с серой кожей и дрожащими руками. Он выдавил из себя озабоченную улыбку, показав гнилые, поломанные зубы, и пробурчал:

— Привет, парень.

Харден кивнул.

Капрал осторожно опустился на соседний табурет. На его выцветшем рукаве темнели места, где когда-то его форму украшали ныне утерянные шевроны.

— Как дела?

• Предыдущая
• 19/117
• Следующая