Библейские мотивы в русской поэзии (Сборник) - Анненский Иннокентий Федорович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/23
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
22
«И цветы, и шмели, и трава, и колосья…»
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной…
Срок настанет – Господь сына блудного
спросит:
«Был ли счастлив ты в жизни земной?»
И забуду я всё – вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав —
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным коленям припав.
Новый Завет
С Иосифом Господь беседовал в ночи,
Когда Святая Мать с Младенцем
почивала:
«Иосиф! Близок день, когда мечи
Перекуют народы на орала.
Как нищая вдова, что плачет в час
ночной
О муже и ребенке, как Пророки
Мой древний Дом оплакали со Мной,
Так проливает мир кровавых слез потоки.
Иосиф! Я расторг с жестокими завет.
Исполни в радости Господнее веленье:
Встань, возвратись в Мой тихий Назарет —
И всей земле яви Мое благословенье».
Бог
Дул с моря бриз, и месяц чистым
рогом
Стоял за длинной улицей села.
От хаты тень лежала за порогом,
А хата бледно-белою была.
Дул южный бриз, и ночь была тепла.
На отмелях, на берегу отлогом,
Волна, шумя, вела беседу с Богом,
Не поднимая сонного чела.
И месяц наклонялся к балке темной,
Грустя, светил на скалы, на погост,
А Бог был ясен, радостен и прост.
Он в ветре был, в моей душе
бездомной
И содрогался синим блеском звезд
В лазури неба, чистой и огромной.
Бегство в Египет
По лесам бежала Божья Мать,
Куньей шубкой запахнув младенца!
Стлалось в небе Божье полотенце,
Чтобы ей не сбиться, не плутать.
Холодна, морозна ночь была,
Дива дивьи в эту ночь творились:
Волчьи очи зеленью дымились,
По кустам сверкали без числа.
Две седых медведицы в лугу
На дыбах боролись в ярой злобе,
Грызлись, бились и мотались обе,
Тяжело топтались на снегу.
А в дремучих зарослях, впотьмах,
Жались, табунились и дрожали,
Белым паром из ветвей дышали
Звери с бородами и в рогах.
И огнем вставал за лесом меч
Ангела, летевшего к Сиону,
К золотому Иродову трону,
Чтоб главу на Ироде отсечь.
Валерий Яковлевич Брюсов
1873–1924
Моисей
Я к людям шел назад с таинственных
высот,
Великие слова в мечтах моих звучали.
Я верил, что толпа надеется и ждет…
Они, забыв меня, вокруг тельца плясали.
Смотря на этот пир, я понял их, —
и вот
О камни я разбил ненужные скрижали
И проклял навсегда Твой избранный
народ.
Но не было в душе ни гнева, ни печали.
А Ты, о Господи, Ты повелел мне вновь
Скрижали истесать. Ты для толпы
преступной
Оставил Свой закон. Да будет так. Любовь
Не смею осуждать. Но мне, – мне
недоступна
Она. Как Ты сказал, так я исполню всё,
Но вечно, как любовь, – презрение мое.
Отрады
Знаю я сладких четыре отрады.
Первая – радость в сознании жить.
Птицы, и тучи, и призраки – рады,
Рады на миг и для вечности быть.
Радость вторая – в огнях лучезарна!
Строфы поэзии – смысл бытия.
Тютчева песни и думы Верхарна,
Вас, поклоняясь, приветствую я.
Третий восторг – то восторг быть
любимым.
Ведать бессменно, что ты не один.
Связаны, скованы словом незримым,
Двое летим мы над страхом глубин.
Радость последняя – радость предчувствий,
Знать, что за смертью есть мир бытия.
Сны совершенства! в мечтах и в искусстве
Вас, поклоняясь, приветствую я!
Радостей в мире таинственно много,
Сладостна жизнь от конца до конца.
Эти восторги – предвестие Бога,
Это – молитва на лоне Отца.
Ангел благого молчания
Молитва
Ангел благого молчания,
Властно уста загради
В час, когда силой страдания
Сердце трепещет в груди!
Ангел благого молчания,
Радостным быть помоги
В час, когда шум ликования
К небу возносят враги!
Ангел благого молчания,
Гордость в душе оживи
В час, когда пламя желания
Быстро струится в крови!
Ангел благого молчания!
Смолкнуть устам повели
В час, когда льнет обаяние
Вечно любимой земли!
Ангел благого молчания,
Душу себе покори
В час, когда брезжит сияние
Долго желанной зари!
В тихих глубинах сознания
Светят святые огни!
Ангел благого молчания,
Душу от слов охрани!
22
- Предыдущая
- 22/23
- Следующая
