Начало - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 44

• Предыдущая
• 44/79
• Следующая

— Колеса в порядке. Двигатель в порошок. Под капотом одна куча ржавчины и несколько стекляшек. Но докатить сумеем.

— Вот и покатили…

К слову, Порше стоял метрах в десяти от входа, скромно приткнувшись у стены. И я так и не сумел разглядеть тоннель в подробностях. Довольно высокий свод, бетонные стены, свисающие с потолка обрывки проводом, мох в углах, трещины…

Ничего. Сейчас закончим наше дельце и можно будет рассмотреть все в деталях. Потому как даже на этих считанных метрах я уже успел заметить, как минимум пять легковых машин. А что там дальше? Еще больше «вкусного»?

И самое главное — если удастся выжить, то, как это все перетаскивать?…

— Вот здесь и поставим — тихо произнес я, когда Порше наполовину выкатился из темноты на солнечный свет, сразу же отразившийся от его хромированных частей. И правда — глаз не оторвать.

Сиденье Влад извлек очень споро, воспользовавшись своим супер протезом. И я залег внутрь, прижав к груди готовый к бою дробовик, направленный дулом к ногам. Переглянулся с нависшими надо мной ребятами, кивнул и затих. А товарищи исчезли в глубине тоннеля, спрятавшись за щедро разбросанными внутри укрытиями.

Все произошло по сценарию…

Сначала я услышал шум шагов. Глухие звуки раздраженной беседы.

А затем восклицание. Чей-то крик:

— М-мать! Это же…

— Ух!

— Мое! Мое я сказал! — недовольный рев чьей-то могучей глотки.

В край кузова вцепляются жадные пальцы, надо мною возникают две озаренные радостью заросшие щетиной морды. Опускают взгляды ниже, удивленно пялятся на две жирные голые ляжки протянувшиеся под рулем автомобиля, скользят выше и застывают на дуле поднявшегося автоматического дробовика.

— Это они! — резкий крик Влада дает мне понять всю правильность моих действий.

И я мягко веду стволом, утыкаю его в переносицу первой рожи и нежно нажимаю податливый спуск.

— А-а-а… — сипло тянет чужак, скашивая глаза к переносице.

Д-дах! Д-дах! Д-дах!

Странно и жутко подносить ствол боевого оружия впритык к человеческому лицу и нажимать спуск. Особенно при эффекте «полного погружения», «полного присутствия».

Странно видеть, как после первого выстрела, как после разрядки патрона двенадцатого калибра в упор, лицо человека остается целым, меняется лишь гримаса — испуганное недоумение сменяется ужасом.

Небритый мужик остался жив после первого выстрела в упор — не знаю размер урона дробовика и патрона, но он должен быть очень внушительным. Из дула вылетел сноп огня вперемешку со смертью. Но поймав лицом весь сноп, мужик уцелел — его лишь отшатнуло на шаг, но он не упал, ибо вцепился в кузов Порше мертвой хваткой. Тут и прозвучал второй выстрел. И мужик рухнул навзничь, исчезая во почти незаметной вспышке. Враг попросту растворился,… а я уже дернул ствол дробовика в сторону, нацеливая на открывшего рот второго парня с пробивающейся светлой бородкой.

Д-дах! Третий выстрел… и этого хватило, чтобы убить. Второй враг оказался куда менее живучим. Один выстрел в упор выбил из него всю жизнь без остатка. Его руки безвольно обвисли, лицо утратило осмысленность, став похожим на лицо искусно выполненного манекена. Ноги подогнулись, светлобородый парень подался вперед, навалился грудью на машину и исчез,… и тем страшней мне стало — за исключением крови, все выглядело как в реале, когда после одного выстрела в голову человек умирает. Но сейчас было не до сантиментов…

— Минус двое — неосознанно прошептал я услышанную в одном из фильмов боевиков фразу. Правда в фильме это говорил накачанный крутой чувак, а не потный жирдяй…

На все про все ушло две-три секунды. Не больше. А мне показалось, что время тянется невыносимо медленно. И даже сейчас моя шея поворачивалась едва-едва, как чудилось моему ускорившемуся разуму.

Во время выстрелов я так боялся потерять цель, что сам не заметил, как поднял верхнюю часть корпуса. Это позволило оглядеться. Еще двое — огромная зеленая фигура первой бросилась мне в глаза. Ниже нечто вроде тележки с еще кем-то… или чем-то… вижу движение, но не могу разобрать детали. Все плывет перед глазами…

Громадный орк застыл от неожиданности в странной позе — словно шагнувшая вперед статуя. Наискосок через массивную грудь ремень с болтающимся оружием — не знаю что это такое, но очертания знакомы почему-то. На меня яростно смотрит оскалившее чудовищные клыки зеленое чудовище, мощная лапа орка тянется к ремню автомата.

Д-дах!

Выстрел моего дробовика выбивает круг пыли из стены тоннеля. Мимо…

Д-дах! Ствол вновь задирает вверх — с моей силой не должно такого случиться, видимо я ослабил хватку.

Мимо… зеленая лапа сграбастала ремень и скользнула по нему вниз, упав на оружие.

Д-дах! Неожиданно ловко орк странным образом «складывается» к полу и перекатывается вбок, я веду стволом за ним. Щелк… щелк… все, отстрелялся Жирдяй,… а орк уже лежит на спине и, упираясь вывернутым затылком в растресканный асфальт, глядит на меня, наводя дуло автомата,… мелькает рядом с ним чья-то смутная быстрая тень.

Д-дах! Д-дах! Сдвоенные выстрелы прозвучали практически одновременно.

Несуразный пистолет с двумя дулам выплюнул два выстрела. В упор. Прямо в напряженное горло. Взревевший орк дергает автомат вверх, но ему в шею впивается выросшее из протеза Влада длинное жало. Удар! Удар! Удар! Три коротких сильных удара без замаха бьют в шею орка, и тот растворяется в посмертной вспышке.

Автомеханик Влад, не выпрямляясь, прыгает вперед, к месту, где по-прежнему заметно какое-то судорожное движение. А у меня перед глазами все мелькает, тяжкий удар и я обнаруживаю, что выпал из машины и лежу в странной позе, уткнувшись щекой в асфальт и не сводя взгляда с очень странной картины — там где растворился во вспышке зеленый орк по-прежнему лежит автомат! И еще какой-то хлам!

Вещи не пропали! Остались! Остались! Не растворились вместе с хозяином!

— Автомат! — реву я, но прежде чем я закончил, на оружие сомкнулись пальцы Беляка, отбросившего два каменных обломка.

— Отбой! — резкий крик Влада заставляет нас замереть.

Беляк с оружием наперевес, я, лежа на боку…

— Отбой — повторяет наш водитель и автомеханик с отчетливым облегчением в голосе — Этот не опасен. Он пленник?

— Пленник? — не слушающимися губами повторяю я, с огромным трудом подавляя желание зайтись в приступе безумного хохота. Что со мной?

— Пленник — повторяет Влад — Помогите развязать. Как же тебя стянули, бедолага… м-мать… а это что у тебя такое растет?

— Вот гребаное дерьмо! — выдает Беляк, таращась куда вверх, смотря на свод тоннеля. Слова крайне грубые, режут уши — равно как и вложенные в них эмоции.

— Что такое? — сиплю я.

— М-мать! Смотрите! Я, правда, это вижу? Или у меня глюки от перенапряга?

— О черт… — не веря своим глазам я несколько раз моргаю, но лишь убеждаюсь, что это не наваждение — О черт! О черт!

Бабочки.

Под самым сводом тоннеля, на границе света и тьмы, танцевали в воздухе две разноцветные бабочки.

Жизнь вышла на сушу. Насекомые уже здесь. А когда появятся существа покрупнее? Что тогда будем делать*?

Я как-то сразу ощутил себя неуютно. А дробовик разряжен, ни одного патрона не осталось.

И перестали исчезать вещи при смерти наших цифровых воплощений. Хорошо это или плохо? Наверное, хорошо, до тех пор, пока умираем не мы.

Но самое главное — я ощущал радость. Во-первых я жив. Как и мои друзья. А во-вторых враг повержен. Ну и в-третьих — зеленым беспредельщиком оказался не Каа. И Панти не здесь. И я очень рад что именно так все обернулось. Не хотелось бы стрелять в бывших товарищей.

— Водички плесните, ребят! Жизнь в минус пошла — прошипел незнакомый голос.

— Беляк, водички возьми в машине — попросил Влад, трансформируя один палец протеза в нечто очень сильно смахивающее на кусачки.

Оторвав взгляд от бабочек, я поднялся на ноги и шагнул к склонившемуся над подобием волокуши Владу. Автомеханик был занят методичным перекусыванием проволоки, что туго стягивали руки и ноги лежащего мужчины. Здесь я и оторопел, застыв на месте и вглядываясь в улыбающегося мне… не человека.

• Предыдущая
• 44/79
• Следующая