Фантаст-окулист - Арджилли Марчелло - Страница 2

• Предыдущая
• 2/25
• Следующая

После многих лет примерной работы часы все-таки заболели. Их колесики стерлись, маятник стал двигаться лениво — качался теперь еле-еле, глухо, словно хромой астматик, нашептывая: «тик-так, тик-так».

Часы перестали показывать точное время, и хозяин, сняв их с руки, упрятал в комод, а себе купил новые.

Для заслуженных часов все это крайне унизительно. Коллеги по-прежнему служили исправно, а те, что помоложе, даже посмеивались. И только весьма пожилые часы советовали как-то держаться и ни в коем случае не отставать.

Но именно это нашим часам как раз и не удавалось — уж слишком они были старыми. И чувствовали себя все хуже и хуже. Что поделаешь, они окончательно выбились из ритма здоровых часов, какой необходим людям. Теперь они существовали в другом ритме — в своем собственном — и жили в своем особом измерении.

Поскольку наши часы не считались теперь ни с секундами, ни с минутами, и не существовало для них ни суток, ни месяцев, ни даже лет, то и земля перестала за сутки оборачиваться вокруг своей оси, а за год — вокруг Солнца. Оказавшись на солнечном луче, наша планета перемещалась по нему теперь только прямо, свободно паря в космических просторах Вселенной.

Неудивительно, что единицы отсчета времени и скорости на Земле тоже изменились. Все дни теперь стали праздничными и длились без конца! Улитки летали, как реактивные самолеты, а тигры перемещались словно в кинокадрах с замедленной съемкой, к великой радости антилоп, которые легко могли убежать от них и спастись от страшных клыков.

Но при новом течении времени самые невероятные события происходили и с людьми: старики молодели, а юноши и девушки не старели.

Дети теперь сами решали, в каком возрасте им лучше всего пребывать в каждый конкретный момент времени — в зависимости от обстоятельств. Они становились малышами, когда хотелось, чтобы мама обняла и приласкала их, или мгновенно превращались в юношей, когда хотелось поухаживать за девушками, не вызывая насмешек у окружающих.

Словом, старые часы отмеряли теперь время не как покорные рабы, обязанные чеканить каждую секунду своим равномерным «тик-так», и не как властители, которые распоряжаются судьбами людей, отпуская им месяцы и годы жизни.

Наконец-то исполнилось их самое заветное желание: за долгий век они так настрадались, отсчитывая людям время тяжелого, изнурительного труда, тюремного заключения, мучительных болезней или жутких страхов, что теперь, наконец, почувствовали себя безмерно счастливыми, даря всем только свободное и золотое время.

Самые тягостные в жизни часы, это когда вам бывает скучно. Ведь скучать — это все равно что бессмысленно растрачивать свою жизнь.

Джина не сомневалась, что так поступать нельзя, и потому придумала свой собственный способ не тратить время впустую.

Способ очень простой — она откладывала часы про запас, чтобы использовать их потом, когда вдруг станет скучно. Разумеется, она припрятывала только те часы, которые наверняка бывали радостными и веселыми.

Это оказывались, как правило, часы, использованные самым наилучшим образом, проведенные, например, за чтением хорошей книги или за каким-нибудь полезным делом, скажем, когда она мастерила модель самолета или собирала барометр или же делала еще что-нибудь более занимательное, вроде самоката или маскарадного костюма.

А случалось, ей хотелось поиграть с кем-нибудь, тогда она обзванивала друзей и находила товарищей для веселой игры. Именно эти часы, потраченные на разные увлекательные дела, Джина и откладывала в конверт, на котором записывала для памяти: «Два часа читала чудесную книгу про Робинзона Крузо», «Час играла в шахматы с Серджо», «Полтора часа занималась с коллекцией марок» ну, и так далее.

Поскольку всякий раз, когда у нее оказывалось свободное время, она не скучала, а непременно придумывала себе какое-нибудь новое занятие, у нее копилось все больше и больше таких конвертов.

Время от времени девочка перебирала их и всякий раз радовалась:

— Можно не беспокоиться: если вдруг станет скучно, могу использовать все эти прекрасные часы…

Одним словом, Джина поняла, что придумала отличный способ избавиться от скуки. Вот только ей почему-то так никогда и не пришлось воспользоваться отложенным временем, и она ни капельки не жалела, что постоянно откладывала про запас столько замечательных часов, доставивших ей в свое время немало радости и развлечений.

Нет ничего точнее и размереннее Времени. Оно неуклонно движется вперед с одной и той же неизменной скоростью — минута за минутой, час за часом, сутки за сутками, никогда не сбиваясь и не останавливаясь.

И все же в этом бесконечном и равномерном движении случился — однажды за всю историю! — совершенно необъяснимый сбой.

Неожиданно, когда на окраине города проводили земляные работы, нашли какой-то странный предмет — прозрачный, как чистейшее стеклышко, и неосязаемый, точно воздух. Скорее он походил на легкое облачко, однако довольно плотное.

Специалисты изучали находку, как могли, однако ни физики, ни химики, ни даже крупнейшие археологи так и не поняли, что же это такое.

Разгадать загадку сумели часовщик и историк.

— Да это же Время! К тому же — целый век! — дружно воскликнули они, и вполне понятно почему: ведь оба посвятили Времени свою жизнь.

И в самом деле, это оказалось целое столетие, спрессованное в облачко, причем несостоявшееся столетие, которое Время в своем вечном движении бог знает как потеряло когда-то. Оно как бы перешагнуло через целый век, он остался неиспользованным, и люди теперь могли истратить его по своему усмотрению.

Невероятное известие потрясло город. Срочно созвали совещание — что с ним делать, с этим столетием? Высказывались самые разные, самые противоречивые предложения — и благородные, и корыстные. И чего же тут удивляться — Время, которое можно прожить дополнительно, конечно же, привлекало очень многих.

— Давайте не будем ссориться, — предложила наконец одна девочка. — Давайте разрежем столетие на множество одинаковых кусочков и честно поделим их между всеми горожанами. Это будет действительно справедливо.

— Что это вы еще придумали, синьорина! — возмутился какой-то господин. — Вместо того чтобы разглагольствовать о справедливости, займитесь лучше математикой и подсчитайте. Нас в городе десять тысяч человек. На каждого жителя придется по трое суток плюс 15 часов и 36 минут. Это ничтожно мало и, конечно, никого не устроит! Я предлагаю совсем другое. Давайте разделим эти сто лет между четырьмя самыми старыми горожанами, а это мои дедушка с бабушкой и родственники мэра. Тогда каждый из них сможет прожить еще по четверть века.

— А что они такого сделали, эти люди? Чем заслужили такую щедрую награду? — поинтересовалась какая-то синьора. — Лучше разделим это столетие между великим ученым и знаменитым художником, чье творчество обогатит человечество.

— Нет, лучше всего отдать эти годы ведущей телевидения Рафаэле! — предложил поклонник телезвезды. — Тогда она еще целый век будет радовать нас своими прекрасными телепередачами!

— Этой противной кривляке? Ни за что! — возразил пожилой синьор. — Давайте лучше устроим лотерею. Первый выигрыш — 50 лет, второй — 30 лет, третий — 10, и останутся еще десять утешительных премий — по году каждая.

Спорщики никак не могли прийти к соглашению, и бурная дискуссия продолжалась еще долго, пока слово не взял наконец самый богатый человек в городе синьор Аньелли, поднявшийся на трибуну в сопровождении шести адвокатов.

— Век этот по праву принадлежит мне и только мне! — заявил он, и шестеро адвокатов с гербовыми бумагами в руках подтвердили, что поле, где найден предмет, принадлежит вовсе не городу, а их клиенту, и потому находка является его собственностью.

• Предыдущая
• 2/25
• Следующая