Смерть в рассрочку - Моспан Татьяна Викторовна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/67
• Следующая

Это Кузя в свое время привел Стрелецкую в "Белый жасмин". Еще тогда он предсказывал Лере успех. Так и вижу тебя в большом концертном зале, улыбающуюся, говорил он. Цветы, аплодисменты, восторженные крики публики все это будет, Лерок! Она не верила и называла его добрым фантазером.

Лера поправила перед зеркалом прическу. Каштановые волосы пышной волной спускались до плеч. Однажды её спросили, сколько времени она тратит на прическу. Минут семь - десять, ответила она, и это было правдой.

Она задержалась перед зеркалом и окинула себя критическим взглядом. Интересно, кого это Кузя собирается притащить в гости?

В дверь позвонили.

Дэниэл мгновенно оказался в прихожей и вопросительно посмотрел на хозяйку.

- Это свои. - Она взяла шар-пея за ошейник.

На пороге стояли Кузя и незнакомый мужчина лет тридцати пяти.

- Проходите.

Лера удивилась. Кузя никогда не приводил к ней в дом незнакомых людей. Когда сказал, что придет не один, она подумала, что речь идет о ком-нибудь из ансамбля.

- Знакомься, это Григорий Иртемьев, поэт, написал несколько песен. Потомственный дворянин, между прочим.

Гость замахал руками:

- Кузя, ну что ты, кому это интересно...

- А что? Я правду говорю. Лер, извини, не утерпел, особенно после сегодняшней передачи. Давно хотел вас познакомить. Гришу я знаю, считай, лет сто уже. В одном дворе выросли. Некоторые его песни наш Алешка поет.

- Вот как?

- Да. Есть у меня одна стоящая идейка. Только для тебя.

Стрелецкая более внимательно посмотрела на Григория. Он показался ей очень замкнутым и серьезным.

Когда снял меховую шапку, она ахнула. В темных, коротко подстриженных волосах серебрилась заметная седая прядь, которая делала его старше.

От пристального взгляда хозяйки Григорий смутился. Его синие глаза ярко вспыхнули.

- Извините, наверное, мы не ко времени...

Валерия спохватилась.

- Все нормально, очень хорошо, что пришли. Кузя плохого человека в дом не приведет.

Шар-пей благосклонно смотрел на гостей. Одного знал давно. Он и раньше приходил в дом, от него вкусно пахло, он всегда угощал замечательной едой. А второй... Дэниэл вздохнул. Хозяйка ему улыбается, значит, не опасен. Но на всякий случай пес решил не упускать из вида того, второго.

- Ну, тогда не будем терять времени, - оживился Кузя. - По старой традиции сам займусь ужином.

Он исчез на кухне и по-хозяйски захлопотал.

- А Дарья твоя где? - спросил он.

- Скоро будет. На день рождения к однокласснице ушла.

- Понял. Давно мы с тобой, Лерок, вино вместе не пили.

Кузя стал выставлять на стол принесенные бутылки.

- Красное сухое итальянское вино. "Вальполичелла Классико". К мясному блюду в самый раз. Сейчас что-нибудь попроще изображу, чтобы не задерживать процесса. Ты не против?

- Не против, - Лера улыбнулась. - Ты у Григория спроси.

- Угу, - отозвался Кузя. - Спрошу. Мы с Гришей холостяки со стажем, между прочим, народ неизбалованный.

Кузя кокетничал. Он прекрасно готовил и очень любил это занятие. Друзья и знакомые эксплуатировали его беспощадно, но он не обижался. Основное место в его жизни занимала музыка. Но была и ещё одна страсть: любил он приготовить что-то необыкновенное и угостить друзей, посидеть с ними под бутылку хорошего вина.

За столом Лера сначала чувствовала смущение, а потом, неожиданно для себя самой, начала выплескивать свои наболевшие проблемы. Кузя был свой, с ним всегда легко общаться. Валерия обычно недоверчиво относилась к людям, которых видела впервые, но сегодня она болтала без умолку.

Она поймала удивленный взгляд руководителя ансамбля и смешалась:

- Разговорилась я что-то...

Иртемьев, член Союза писателей России, писал хорошие стихи, издал несколько книг. Только теперь это было никому не нужно. Некоторые из его стихотворений воспринимались как романсы. Он пытался пробиться с ними, но ничего не получалось.

Валерия понимала его. Сколько времени она обивала пороги, отчаявшись и разуверившись во всем, пока не пришел успех...

- Я представлял вас совсем другой, - сознался Григорий, глядя в глаза певице.

- Какой?

- С экрана вы кажетесь холодной и неприступной.

- Она на самом деле такая, - вмешался Кузя. - Помнишь, - обратился к Лере, - как закатила скандал, когда к тебе приклеился этот, как его... - Он пощелкал пальцами в воздухе.

- Буду я всякую нечисть запоминать! - фыркнула Лера.

- И правильно. Ты кричала, что не меня он в койку тянет, а тебя. Еще что-то про пальцы-сосиски...

- Кузя!

- А, вот, вспомнил, - не унимался тот. - Что он на солистках как клеймо на скотине ставит. Ни одна не проскочит.

Лера покраснела.

- Давай лучше про то, с чем пришел. Про стоящую идейку, которая только для меня.

Кузя сразу посерьезнел.

- Лер, есть хорошие стихи. Я тут музычку насочинял. Попробуем, а?

Стрелецкая подняла глаза на Иртемьева.

- Ну что ж, рискнем, если автор не против.

Они перешли в гостиную, угол которой занимал рояль.

- Хороший у тебя инструмент, - Кузя ласково, как женщину, погладил черный полированный бок.

- Это ещё бабушкин, - вздохнула Лера. - Думаю, родители меня потому и в музыкальную школу отдали. Не пропадать же инструменту.

- Не скромничай. Сама за рояль сядешь или мне доверишь?

- Лучше ты. А ты слышал, что ... - Стрелецкая назвала фамилию известного певца, чье имя лет тридцать назад гремело на всю страну, продал старинный концертный рояль?..

- Откуда знаешь? - обернулся Кузя.

- Знаю. Жить стало не на что, вот и продал.

- Господи, в какое чудовищное время мы живем! А кто купил?

- Говорят, из современных богатеев кто-то.

- Ну да, запрет на роскошной вилле и станет перед гостями хвастаться. Эх!..

Он некоторое время молчал, но потом его пальцы ловко побежали по клавишам. Он наигрывал легкую мелодию.

Лера сидела на диване и листала маленькую поэтическую книжку.

Не каждому эта любовь по плечу

Нежданно сверкнула она из тумана

Подобно лучу - золотому мечу.

Прелестное имя - Татьяна!

Пришла, обняла и задула свечу,

Как в сказке чудесной: ни поздно, ни рано.

- Я крылья дарую и боль облегчу.

...Меня обманула Татьяна.

За краткое счастье собою плачу.

Пусть в сердце - навылет! - смертельная рана.

Но слава любви и хвала палачу

Тебе, мой мучитель, Татьяна!

Погибельно чувство. Я знаю. Но... Чу!

Молчите. На карканье черного врана

Еще я отвечу. Смогу. Прошепчу

Последнее слово - Татьяна.

- Жестокий романс и название хорошее - "Чары". - Лера захлопнула сборник.

- Я не это стихотворение имел в виду, - возразил Кузя, перестав играть.

- А мне "Чары" понравились.

Кузя задумался.

- Надо попробывать. Только это, душа моя, гораздо сложнее. Да и романс мужской. Найди балладу "Бродячие артисты". Это - однозначно. Просится в программу.

Он громко заиграл прежнюю мелодию.

Фургон дыряв, обтерся

Гуляет в нем сквозняк.

С издержками актерства

Смирились кое-как.

- Ля-ля-ля, ля-ля-ля... - заливался Кузя. - Простенько, а звучит. Вот еще:

Слегка ослабят пряжки,

Распустят пояски,

Хлебнут из плоской фляжки

Лекарство от тоски.

- Подожди, - остановила Валерия музыканта. - Здесь лучше вот так. Она подошла к роялю и стала сама негромко наигрывать мелодию, слегка переделав её.

- Чувствуешь разницу?

Она вполголоса пропела несколько строк и смолкла.

- Звучит, а? - Кузя повернулся к Григорию, молча стоявшему в сторонке.

Иртемьев очнулся.

- Это удивительно. - Он не сводил с Леры восторженного взгляда. Хорошо! Чем проще поэтический ряд, тем легче подобрать музыку. Мне кажется, что написал это не я, а кто-то другой.

- То-то же! - Кузя поднял вверх большой палец. - Когда имеешь дело с профессионалами...

• Предыдущая
• 19/67
• Следующая