Иван Грозный - Скрынников Руслан Григорьевич - Страница 75

• Предыдущая
• 75/178
• Следующая

Листая книгу, я смог составить полный и точный список лиц, сосланных опричниками в Казанский край в 1565 г. Я чувствовал примерно то же, что и Али-Баба, попавший в пещеру сокровищ.

Достоверность поземельного кадастра не вызывала ни малейшего сомнения. Казанские писцы строго запротоколировали имена опальных князей и детей боярских, «которых государь послал в свою вотчину в Казань на житье» и велел наделить казанскими поместьями. Следуя писцовым книгам, можно заключить, что в ссылку попали примерно 180 лиц. Около двух третей ссыльных носили княжеский титул. А это значит, что опричные санкции имели в виду не дворян вообще, а верхи княжеской аристократии.

Один из самых осведомленных писателей XVI в., Джильс Флетчер, живо описал меры, с помощью которых Грозный подорвал влияние удельно-княжеской знати после учреждения опричнины. Суть этих мер, по словам английского посла, состояла в том, что царь завладел всеми наследственными имениями и землями княжат, а взамен дал им на поместном праве земли, которые находились на весьма далеком расстоянии и в других краях государства.

Власти не пожелали обременять себя заботами о содержании ссыльных и по этой причине решили наделить их землями в местах поселения на восточной окраине.

Присланный из Москвы окольничий Никита Борисов произвел в 1565-1566 гг. описание всех наличных земель Казанского края, включая земли татарские, чувашские, мордовские и земли дворца. Распределением поместий ведала местная администрация, во главе которой Грозный поставил самых знатных и влиятельных лиц из числа ссыльных.

Члены семьи Куракиных, управлявшие Казанским краем, были в глазах Грозного неблагонадежными лицами и потому подверглись опале в первую очередь. Главный казанский воевода боярин князь Иван Куракин был схвачен сразу же после учреждения опричнины и насильственно пострижен в монахи. Его родной брат боярин Петр Куракин был снят с поста главного воеводы Смоленска и отправлен на воеводство в Казань вместе с братом Григорием Куракиным. 1 мая 1566 г. царь объявил о прощении опальных, но Куракиным было отказано в праве вернуться в Москву: «В Казани осталися воеводы годовать, и поместья у них не взяты казанские». Князей Петра и Григория Куракиных продержали на окраине 10 лет, после чего князь Петр Куракин был вызван в Москву и казнен. Итак, вопреки всем сомнениям Грозный передал управление Казанским краем в руки опальных, которые сами должны были заниматься распределением казанских поместий.

Главные воеводы Казанского края — опальные бояре князья Петр Куракин и Андрей Катырев-Ростовский — при поместном «окладе» в 1000 четвертей пашни смогли получить не более 120-130 четвертей пашни и перелога (заброшенной пашни). Прочие княжата должны были довольствоваться еще меньшими поместьями. Некоторые дворяне были «испоме-щены всем родом». 12 князей Гагариных получили одно крохотное поместье на всех.

Архивные писцовые книги позволяют установить достоверные и полные списки казанских ссыльных. Но они не помогают ответить на более важный и никем не исследованный вопрос: что стало с земельным имуществом опальных? Источники дают основание заключить, что ссыльные дворяне получали казанские поместья взамен старых земельных владений, а не в дополнение к ним. Авторы официальной летописи определенно указывали на то, что ссылка дворян в Казанский край сопровождалась конфискацией их имущества. «А дворяне и дети боярские, — писал летописец, — которые дошли до государские опалы, и на тех (царь) опалу свою клал и животы их имал на себя».

Вновь найденные документы дают надежный ключ к решению загадки опричнины. Два учреждения играли исключительную роль в системе управления Русским государством: аристократическая Боярская дума и Государев двор. Двор был подобен пирамиде, на вершине которой стояли члены думы, ниже — «служилые» (удельные) князья и титулованная знать, занесенная в княжеские списки, наконец, нетитулованное старомосковское боярство. Кроме князя Владимира Старицкого, все прочие «служилые» князья были потомками недавних выходцев из Литвы и других стран.

Число их было совсем невелико, и среди русской коренной знати они оставались чужаками. Несравненно большим политическим весом обладали потомки местных княжеских династий Владимире-Суздальской земли, исчислявшиеся несколькими сотнями лиц. Нижегородское, Ростовское, Ярославское, Стародубское княжества попали в орбиту московского влияния едва ли не со времен Дмитрия Донского. Их присоединение обошлось без кровавой борьбы, а потому местная княжеская знать избежала катастрофы, постигшей новгородскую боярскую знать. Она сохранила в своих руках значительную часть родовых земельных богатств.

Служба княжат определялась их землевладением. «Служилые» князья занимали высшие ступени иерархии, потому что владели великими удельными вотчинами. По тому же принципу формировались суздальские и оболенские княжеские списки. Особой привилегией службы при дворе по княжеским спискам пользовались исключительно или преимущественно те дворяне, которые сохранили родовые вотчины на территории некогда принадлежавших им великих и удельных княжеств. Князья, растерявшие родовые владения, переходили на службу в те уезды, где располагались их поместья и другие владения. Дворовые списки 1552-1562 гг. дают наглядное представление о том, какую долю родовых вотчин сохранила на пороге опричнины коренная русская титулованная знать. Ниже приведены данные о числе лиц, служивших по княжеским спискам (в скобках для сравнения приведены сведения о количестве дворян из тех же княжеских семей, служивших по уездам): Суздальские князья — 3(11); Ростовские — 18 (37); Ярославские — 83 (77); Стародубские — 35 (25); Оболенские — 56 (12).

Итак, коренная княжеская знать продолжала сидеть крупными гнездами на родовых вотчинах в пределах некогда принадлежавших им княжеств, сохраняя тесные связи с местными землевладельцами, в свое время служившими их предкам.

Знать, сохранившая свои земли под властью Москвы и успешно служившая при московском дворе, не стремилась вернуться к раздробленности посредством расчленения государства на отдельные княжества и земли. Но могущественное боярство пытатось любой ценой сохранить власть, которой оно пользовалось в период раздробленности, а для этого надо было сохранить порядки, обеспечивавшие политическое господство и привилегии аристократии. Традиции раздробленности, господствовавшие на протяжении веков, не могли исчезнуть в XVI в. мгновенно, и не было иных общественных сил — носителей этих традиций, кроме могущественной княжеской знати.

• Предыдущая
• 75/178
• Следующая