Самые страшные войска - Скутин Александр Витальевич - Страница 33

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая

Но отвлёкся я, как всегда, ушёл далеко от темы. Простите, наболело за службу. Та вот, в тот раз нас привезли в казарму из лесу очень поздно, уже за полночь. Машины подвезли нас сразу к столовой, мы наспех поужинали толчённой картошкой, чёрной, полусгнившей, с солёной треской, и тут же пошли в казарму. Уже во втором часу наспех провели вечернюю проверку и повалились спать. Зимой это, кстати, было. А утром, тем не менее, нас подняли ровно в шесть часов, как обычно. Так всегда в армии: «Подъём есть подъём! А отбой? А отбой – хуй его знает…»

Злые, невыспавшиеся, неотдохнувшие, с красными воспалёнными глазами, шатаясь, словно зомби, мы кое-как построились и пошли в столовую. Сказать, что настроение наше было плохое, это значит ничего не сказать. Оно было просто взрывоопасное. В воздухе явственно назревал бунт. С командирами пререкались и уже откровенно посылали их матом. Прапорщик Федя решил, что мы обурели в корягу, и решил нас приструнить:

– Рота, стой! Куда? Команды заходить в столовую не было! Совсем ходить разучились. А ну-ка – ещё раз вокруг стадиона – шагом марш!

В ответ бригадиры, стоявшие во главе колонны, заорали на него:

– Да пошёл ты на хуй, мудак! Нам ещё лес валить целый день, а он тут в солдатиков играется!

И скомандовали сами бригадам:

– Слева по одному в столовую – шагом марш!

В столовой нас ждал ещё один нехороший сюрприз. На завтрак была каша из горохового концентрата. Но беда не в этом, а в том, что её было очень, очень мало. Раскладывали эту кашу из бачка буквально по ложке на тарелку, да и то на стол бачка не хватало. Это уже нас взорвало, послышались выкрики:

– Где жратва? Почему не кормите нас? Прапор, я твой чан топтал неровный, куда продукты растащили? Как после этого пахать целый день на делянке?

У того не хватило ума промолчать:

– Отставить! Вы пришли сюда служить, а не работать, невзирая на тяготы и лишения, сами присягу давали.

Ответ на это был единодушным:

– Хер вам, а не кубатуры, козлы! Как кормите, так и работать будем. Совсем обнаглели засранцы, хотят чтоб мы без жрачки работали.

Тем не менее, после виртуального условного завтрака мы построились на утренний развод на работу. Только бригадиры тихо перешёптывались о чём-то между собой. Подъехали машины для перевозки нас на лесозаготовительный участок (ЛЗУ), последовала команда: «По машинам!» Мы быстро попрыгали в кузова, вальщики прихватили с собой бензопилы.

И началось. Нет, уже с утра было ясно, что назревает бунт, что ситуация катастрофически катилась к взрыву. Только машины отъехали от Хапы, как во всех трёх людовозках начало происходить примерно одно и тоже.

– Р-р-разз! – скомандовал кто-то из старослужащих, и все солдаты дружно навалились на один бок.

– Р-р-разз! – и все навалились на другой бок.

С каждым разом машина всё сильнее раскачивалась на рессорах. Вот уже водители, почувствовав неладное, остановились. Командиры выскочили из кабин, и побежали к дверям кузова, чтобы навести порядок. Машины у нас были не крытые брезентом, как обычно в армии, а с фанерными кузовами, Север всё-таки. Но двери были плотно блокированы изнутри. И ЗИЛы продолжали свой кошмарный танец, переваливаясь с левых рессор на правые и обратно: «Рраз! Рраз!».

И наконец:

– Ур-р-ра-а-а!!!

ЗИЛ опрокинулся на снег. Открылась дверца и оттуда, барахтаясь, стали выползать военные строители.

– Ур-р-ра-а-а!!!

Это опрокинулся ещё один ЗИЛ-130. Дольше всех сопротивлялся трёхосный ЗИЛ-157. Вылезшие из двух первых машин солдаты стояли рядом и наблюдали за его раскачкой, командиры бегали вокруг и матерились. Наконец, и «колун» завалили.

– А-а-а-а!!! – всеобщий вопль восторга.

– А ну, немедленно поднимайте машины обратно, – кричал нам замполит.

Наверное, он очень сожалел, что у него в этот момент не было кобуры с пистолетом. Да не дают в стройбате оружие.

– Сами поднимайте, засранцы! Хуй вам, а не кубатуры!

С этими словами солдаты развернулись и пошли на Хапу. И командиры пошли туда же, за тракторами, чтобы машины поднимать.

Мы тогда стояли вахтой возле моста через Киз-реку. Точнее, мост мы, стройбатовцы, сами и построили, рядом с ним поставили вагончик-камбуз, а на пригорке – стояли вагончики-бытовки военных строителей, где они жили всю неделю.

Наша дорожно-строительная колонна, или просто дурколонна, состоящая из экскаватора (Вася Шустер), погрузчика-опрокидывателя – в миру просто мехлопата (Леха Афанасьев), два бульдозера (Юра Кремнев и Толя Муска) и десятка МАЗов-самосвалов. Если уж совсем точно, то вахты тогда еще не было, мост только-только начали строить, но мы, дурколоновцы, уже раскопали экскаватором карьер и начали отсыпать песком дороги на вахту, лесозаготовительные бригады, их вагончики и камбузы появились у Киз-речки позже. Так что наш вагончик-бытовка располагался не на вахте, которой еще не было, а прямо у карьера, сами и готовили себе. Кухарил в дурколонне наш автомеханик, мой земляк с Керчи Игорь Савельев.

Продукты, как водится, закончились неожиданно, хотя Игорь предупреждал об этом нашего взводного прапора Серегу Корюхова (фамилия изменена), еще за пару дней. Но тот все отнекивался и откладывал: потом мол, завтра поеду на Хапу на попутном лесовозе, а обратно на ремонтной летучке привезу.

Мне кажется, ему просто было лень тащится за пятьдесят верст куда-то, возиться с получением продуктов на складе, доставанием машины для их перевозки и прочее, куда проще валяться в вагончике и покуривать в потолок. Когда жрать стало совсем нечего, он наконец-то, собрался, и пошел к лесовозной дороге, чтобы уехать на Хапу. Нам при этом наказал: работу не прекращать, он к вечеру вернется с продуктами. Так мы и работали не жравши целый день, который летом здесь очень длинный, запивая кипятком с ягодами. Грибов тогда еще не было, начало лето, да и плохо они в той местности росли.

Вечером Серега так и не вернулся, спать легли голодными, но пока еще не злыми, мало ли чего с Серегой могло случиться, все бывает на Севере в тайге.

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая