Бремя Власти - Кузмичев Иван Иванович - Страница 47

Солнце ярко светило с самого утра, на небе замерли росчерки перистых облаков. Этот день без сомнений можно назвать одним из самых приятных за те весенние деньки, что выпали в этом году. Конечно, позже будут и теплей, ярче, свежей, но почему-то этот, первый, кажется самым желанным.

Вон и странная делегация с огромным караваном вызывает непомерное удивление у жителей быстро растущего города. Хотя уж к купцам здесь привыкли настолько, что едва ли не пятая часть жителей, так или иначе связана с торговлей!

Сулим аль-Фарух, возглавлявший пестрый караван, был очень молод для своей должности посла, ему совсем недавно исполнилось тридцать четыре года, но зато за плечами у него кроме богатого рода было немало побед именно на дипломатическом поприще. Чего только стоит привлечение в лоно Дивана трех эмиров почти отколовшихся дальних земель! А ведь случись это и тогда египетский шах смог бы не только удерживать свои позиции, но и перейти в наступление. Зато теперь ему придется несладко, особенно когда отряды аравийцев и пустынных кочевников начнут разорять его оазисы и оросят все побережье Нила кровью предателей!

Странно получилось то, что проехав едва ли не половину намеченного пути, глава миссии толком не смотрел на остающиеся за спиной русские города. А теперь вот внезапно прозрел. И Воронеж стал для него первым городом, который по-настоящему увидел Сулим.

Многое ожидал увидеть посланник Дивана, по большей части дремучего и непонятного, вот только реальность сокрушила все фантазии аль-Фаруха. В бытность свою помощником у вали Ибрагим-паши он посетил немало городов, полюбовался не только на величественные храмы Иерусалима, но и побывал в египетских землях, да наблюдал крепкие стены Мореи.

Правда вонь, грязь и дикая бедность городов Порты оставила неприятный осадок в душе Сулима. А уж душные улочки, по которым текут людские реки не столько солидные и важные представители Империи, сколько попрашайки, нищие и калеки-солдаты вовсе погружают в отвратный мир безудержной меланхолии.

Здесь же, в Воронеже, аль-Фарух поразился иному виду!

Ведь сначала он принял его за некое предместье — все ждал когда же увидит стены. Но не дождался, и только спросив у проводника понял, что многие города на Руси в последнее десятилетие лишаются, казалось бы столь необходимого защитного сооружения. Понять причину столь дикого решения Сулим не мог, хотя искренне пытался. Да и стены в большинстве своем не просто разваливаются, а трансформируются в дома, цеха и целые дворы! Ведь хоть и нарастают кирпичные производства по всей Руси, но удовлетворить строительный бум они еще долгое время не смогут, так что бесплатный материал для простого люда всегда в цене, ну если исключить труд на разбор участка стены и ее перевозку до нужной точки строительства.

Именно поэтому новые улицы города заметно отличаются от старых — широкие, прямые, со сточными каналами по краям и обязательными молодыми деревьями, высаженными в строгом порядке. Сейчас новостройки раскинулись вдоль реки Воронеж и уже вот-вот достигнут Дона!

Впрочем аль-Фарух хоть и поразился необычной застройке, но удивился больше другому моменту — в городе на улица не было толп попрашаек, шлюх и калек. Нет, встречались конечно замызганные люди, похожие на обитателей городского дна, но после пары вопросов выяснялось, что это работники самого города — уборщики и ремонтники.

Ну а все те, кто должен был бы домогаться до состоятельных жителей не исчезли в тюрьмах или на рудниках, о них просто заботились, не бросали на произвол судьбы. К примеру все дети-сироты, по словам проводника, отправлялись в школы-приюты при монастырях или оказывались в одной из имперских школ, если были готовы посвятить себя всего во славу Отечеству. При этом попасть в последние могли не только юноши, но и девушки, ведь кроме защитников нужны и те кто сможет их обиходить. К тому же у всех сирот узнавали причины появления на улице и если дело не в беде, постигшей семью, то туда отправляли безопасников, разбираться на месте.

Не забыл властитель России и об увечных воинах. Первым делом каждому из них ищут занятие по возможностям, заставляют думать о будущем, окружают заботой и обязанностями. Заставляют человека чувствовать себя нужным и полезным. И уж после того как он срастется со структурой отпускают на вольные хлеба, понимая что не все люди нуждаются в тесной клетушки ограничений.

И чем больше аль-Фарух узнавал тем сильнее поражался северному соседу.

— Послушай, уважаемый Еремей, а как же так получается, что все довольны, все настолько хорошо живут? — поинтересовался Сулим у проводника когда они спустились в трапезную и ждали снедь для обеда.

Так получилось, что караван осман сопровождал бывалый казак. Впрочем система 'прохода' для важных гостей только отрабатывалась в России и функционировала всего чуть больше года, но зарекомендовала себя с лучшей стороны. Ведь царевы гостиные дворы только для вестовых хороши: накормят, отдохнуть дадут, да еще и лошадь сменную в случае нужды выделят, благо что за этим следят не хуже чем за собственной скотинкой. А вот когда требуется провести гостей заморских нужно применять новый подход — тут тебе и дорогу лучшую вызнать надо и грамотки нужные иметь, чтобы досмотрщики излишнюю ретивость не проявляли. Ведь как порой бывает — задержишься на день, а то и два в одном месте и товар пропал, или весть устарела. Так что проводники появились преимущественно на восточном и южном направлениях Руси. Вон с Китая, да Персии товар везут, даже один караван с Великого Могола был.

Нужно ли говорить о том, что на должность проводников отбирали самых надежных, опытных и смекалистых? Тут ведь ошибок допустить нельзя — отмыться от позора не получится. Да и особо важных гостей кроме проводника с десяток воев сопровождает: хоть и уменьшилось татей на землях русских, но вот попадаются еще горячие головы, судьбинушку свою желающие испытать, али удаль молодецкую показать.

Как бы там ни было, но головы у всех проводников светлые, на благо Отечества работающие, ну и себе немалый прибыток приносящий — считай под сотню полновесных рубликов в год имеют. Не каждый купчина на такое рассчитывать может!

— Прости, уважаемый Сулим, не мог бы ты повторить вопрос — урчащий живот напрочь все перебил, — с виноватой улыбкой спросил Еремей Игнатьев.

Аль-Фарух понимающе кивнул — у самого того и гляди живот к спине прилипнет, а запахи витают такие, что и на дубовый стол набросишься — лишь бы чего-нибудь нутро попотчевать. Вопрос был повторен.

— Не бывает так, чтобы все довольны были. Всегда кто-нибудь обижен, людская натура паскудная, червоточинка у каждого есть, только одни ее истребляют, выжигают делами богоугодными, а вторые потворствуют, грех свой разжигают аки искру в стоге лежалом. Те же кто готов трудиться думают о будущем, о детях и возможностях. Кем желаешь стать — тем и станешь, коли голова светлая да руки к работе пригодные.

Скрипнула дверь, что на кухню ведет, из нее вышла молоденькая девчина с подносом на котором исходили паром три глиняные миски, за ней вышла женщина постарше с таким же подносом.

Так как в караване было две дюжины людей, то накормить их не так то просто, тем более, что оголодали они знатно. Правда аль-Фаруха это не касалось: он, его помощник — Ахмет Гирей и Еремей, всегда вкушали пищу первыми. Вот и сейчас подавальщицы сначала выставили угощенье им, а затем начали разносить остальным.

— Это все понятно, шакалья натура людей всем известна, даже светозарный Мохаммед это признавал, хотя и призывал прощать тех кто делает зло ближнему своему.

— Не ошибся ли ты со словами пророка, к этому Христос призывал, — хмыкнул Еремей, хоть и ярый христианин, но уж главное в родной вере, знавший с младых лет.

На эти слова Сулим понимающе улыбнулся, а вот Ахмет наоборот нахмурился — не первый раз эта тема поднимается в разговоре с гяуром. Истинный правоверный бесился от этого, но следовал приказам начальства — терпел.