Советские партизаны. Мифы и реальность - Пинчук Михаил Николаевич - Страница 33

Однако ни партизанское руководство (то есть комкор Павел Белов и штаб его корпуса), ни советское фронтовое командование не сумели толком использовать благоприятную для себя ситуацию.

Отряды партизан насчитывали людей больше, чем советские стрелковые полки той поры, не уступая им в вооружении. Партизаны, помимо собранного по лесам стрелкового оружия, имели артиллерию, минометы и даже легкие танки (запчасти к ним перебрасывали по воздуху). Командный состав этих отрядов полностью состоял из офицеров РККА. Половина рядового состава тоже прошла службу в армии — это вчерашние окруженцы и дезертиры. Другая половина была призвана по мобилизации — как в Красную Армию. Так что местные партизанские соединения мало отличались от регулярных частей. Тем не менее, сделать что-либо с крупными подразделениями немцев они не могли.

Московские «спецы» настойчиво советовали Белову активизировать действия в направлении Вязьмы. Они не понимали, что после провала зимнего наступления советских войск на данном направлении, стабилизации и укрепления немецкого фронта к весне 1942 года, положение советских партизан, располагавшихся в его оперативном тылу, с каждым днем становилось все более опасным. Несмотря на это, содержание «ценных указаний» не менялось: отвлекайте на себя фронтовые части противника, парализуйте движение на транспортных магистралях!

Как отмечено выше, действия партизан в районе Ельни и Дорогобужа осенью 1941 года командование тыловых частей немцев характеризовало следующим образом:

«Действия партизан состоят исключительно из набегов на деревни для обеспечения себя продовольствием»…

В начале 1942 года ситуация несколько изменилась. Вот что сказано в верноподданническом письме «дорогому товарищу Сталину от партизан и жителей» одного из оккупированных районов Смоленской области:

«…Теперь на земле нашего района и части соседних районов больше не осталось фашистских оккупантов. Тысячи их были уничтожены. В одном только марте мы убили 1300 и ранили более 1000 фашистских варваров. Одновременно с уничтожением гитлеровских оккупантов мы безжалостно мстим их холуям и предателям нашей Родины» (Армстронг, с. 56).

Но соответствовала ли реальная эффективность партизанской деятельности заявленной?

Поданным штабов партизанских движений Московской, Смоленской и Тульской областей (где партизаны Дорогобужа и Ельни составляли основную часть) «народные мстители» убили или ранили 121.439 фашистов и «их пособников», совершили 1363 крушения поездов (это больше чем в Ленинградской или Орловской областях, где организованное партизанское движение имело гораздо более длительный характер), уничтожили или повредили 616 танков и бронемашин, 4388 автомобилей, 228 километров линий связи, 618 мостов, а кроме того вывели из строя или захватили 920 паровозов и 13.778 вагонов (Большая Советская Энциклопедия, том 19, М., 1975, с. 234).

Пропагандистское фото: юные партизаны Смоленщины, 1942 год.

Дневник боевых действий Отдельного партизанского полка под командованием майора В.В. Жабо от 28 мая 1942 года содержит сведения о том, что помимо, ведения полком «тяжелых боев с крупными силами противника при содействии авиации и 40 танков, брошенными германскими командирами на ликвидацию партизанского края», в боях за деревни «Лепехи, Петрищево, Шумилово, Бельдюгено, Синютно, Свинцово, Преображенское, Полуовчинки, Луги, Субботники, Каменка, село Желание и станцию Угра партизаны подбили и уничтожили 15 танков противника». К слову, тот же полк В.В. Жабо 1 апреля 1942 года в боях за деревни Денисково и Вознесение якобы истребил 137 «фашистов».

Необходимо учесть, что дорогобужские партизаны до своего разгрома в июне 1942 года активно действовали всего лишь 5 месяцев (с января по май). Поверить в то, что за столь краткий период партизаны, избегавшие серьезных столкновений с сильным противником, смогли «намолотить» такую груду вражеских трупов и разбитой техники, может только идиот.

Действительность была куда прозаичнее. В ходе операции «Ганновер», положившей конец организованному сопротивлению партизан Дорогобужа и Ельни, немцы потеряли с конца мая до середины июня 1942 года убитыми 468 человек (в том числе около 200 бывших советских военнопленных, входивших в состав спецгруппы Абвера «Граукопф»), более 1300 ранеными и до 200 пропавшими без вести. Всего до 670 погибших и 1300 раненых, никаких танков и бронемашин.

Несложно прикинуть, что если в ходе интенсивных «боевых контактов» партизан с немцами потери последних убитыми за три недели составили менее 700 человек, то в предыдущий «вялотекущий» период эти потери были намного меньше. Вот и выходит, что вся героическая деятельность «дорогобужцев» (с учетом карательной операции «Мюнхен», проведенной 221-й пехотной дивизией Вермахта в районе Ельни) обошлась противнику максимум в тысячу человек убитыми и две — две с половиной тысячи раненых. Эта цифра (3,5 тыс. чел.) в 35 раз меньше официально заявленной (121,5 тыс.)!

Неутешительные итоги партизанской борьбы на данном географическом направлении косвенно признало и советское командование:

«Советское Верховное командование понимало, что партизанское движение в этом районе практически перестало существовать» (Армстронг, с. 81–82).

Партизаны Смоленщины не сидели в землянках, потому что к зиме 1941–1942 гг. никто лесных баз не подготовил, а сделать это зимой проблематично. Никто не готовил укрытий и весной. Вместо этого партизаны засели в деревнях и селах, окружили их траншеями и огневыми точками, и ждали прихода частей Красной Армии. Но дождались… немцев.

Начальник тыла 4-й полевой армии генерал фон Унрух докладывал о том, что «район к востоку от Смоленска и вокруг Дорогобужа наводнен крупными силами партизан». Поэтому в марте 1942 года германское командование решило привлечь для очистки района Ельни и Дорогобужа более крупные силы.

Первые попытки немцев очистить тыл силами небольших соединений («…усиленная рота жандармерии; четыре роты по 80 человек каждая от 27-го танкового полка; одна рота строительных частей совместно с одним зенитным орудием выделенные авиабазой…») ни к чему не привели — партизан в районе насчитывалось раз в 10–12 больше.

Первую масштабную операцию («Мюнхен») командование Вермахта провело в марте 1942 года — с целью очищения района Ельни и разблокирования дорог. Особый корпус начальника тыла группы армий «Центр» (221-я пехотная, 10-я и 11-я танковые дивизии) первоначально должен был нанести удар от станции Починок в направлении Ельни — для очистки от партизан прилегающих районов. Затем, соединившись с войсками, наступавшими на Дорогобуж от железной дороги Смоленск — Вязьма, двусторонним охватом планировалось уничтожить партизан в треугольнике между Смоленском, Ельней и Дорогобужем. Однако ввиду тяжелого положения на центральном участке фронта и невозможности выделения дополнительных сил вторую часть операции отменили, ограничившись ударом по Ельне 221-й пехотной дивизии.

К 28 марта (операция началась 19-го) была взята под контроль дорога Починок — Балтунино — Ельня. В апреле были очищены подступы к Ельне. Вот тогда и нужно было спохватиться руководству партизанскими силами, начать отход на юг — в Брянские леса. Но эта операция не встревожила не только комкора Белова, но и руководство Западного фронта в лице Г.К. Жукова, которому подчинялся после окружения 1-й гвардейский кавкорпус Белова.

Для полной ликвидации партизанской зоны требовалась более масштабная операция. Она последовала в конце мая 1942 года.

С учетом близости фронта и его стабилизации германское командование решило задействовать два армейских корпуса 4-й полевой армии Вермахта, а также содействующие части (общая численность от 30 до 45 тысяч человек, численность же партизан определялась около 20 тысяч человек).