Советские партизаны. Мифы и реальность - Пинчук Михаил Николаевич - Страница 47

«27 ноября 1942 года. Мы находимся в поселке Улан-Туг. Я реквизировал теленка, двадцать кур и кое-что еще. Мы расстреляли семерых предателей Родины, среди них младший лейтенант Филиппов, лейтенант Монахов и сержант Рыбалко. Так им и надо! Мы поступим так с каждым, кто поднимет руку на свою Родину. В конце концов, я же старший офицер, заместитель командира отряда и начальник разведки. Я буду сражаться до последнего вздоха…

29 ноября 1942 года. День был неудачным. Мы пошли из Улан-Туга в поселок Плавенский за водой… На обратном пути мы попали на наши мины, которые сами установили (десять мин). Два человека погибли, еще двое были тяжело ранены…

7 декабря 1942 года. В нашем отряде нет порядка. Командир отряда Васильев ведет себя не так, как ему следует. Он отстранил меня от должности заместителя командира отряда и начальника разведки и назначил командиром одного из подразделений… Это понижение…

14 декабря 1942 года. Я отправился в Коровинский колхоз, чтобы раздобыть для себя лошадь. Там я присоединился к другому отряду для участия в операции против калмыков…

19 декабря 1942 года. Я вернулся в отряд Васильева. Он грозился расстрелять меня. Мы продолжаем движение.

20 декабря 1942 года. Немцы обнаружили нас. Наши припасы на исходе. Нас окружили, но нам с боями удалось прорваться.

21 декабря 1942 года. Нас преследуют. Стычки происходят снова и снова. Я убил немецкого офицера и полицая. Забрал у убитого немца золотое кольцо и кое-какие вещи. Мы уничтожили около пятидесяти немцев и казаков…» (Там же, с. 250–251).

Непонятно также, кому конкретно подчинялся тот или иной отряд в регионе, и какие органы контролировали партизанские действия: то ли НКВД Калмыцкой АССР, то ли местный обком партии.

Но самое главное — события на территории Калмыцкой АССР имели явные признаки гражданской войны. С одной стороны, местное население враждебно относилось к советской власти и благожелательно встретило оккупационные войска. Подразделения, противостоявшие здесь партизанам, были представлены, кроме немногочисленных немецких частей, двумя казачьими полками под командованием немецких офицеров.

Другая сторона проблемы — отношение советских партизан к местному населению. Отмечаю это в связи с тем, что за последнее время довелось немало слышать бредовых измышлений о «тесной дружбе народов СССР в годы Отечественной войны, в огромной степени способствовавшей нашей победе». Но это сейчас ветераны стали такими политически подкованными. А во время войны отношение партизан (которые на этой земле все поголовно были пришлыми) к местному населению являлось крайне враждебным. Понятие «калмык» было для них синонимом слова «враг», что и отметил историк А. Даллин, который нашел и опубликовал выдержки из дневника «начальника разведки».

Если же еще учесть тот факт, что калмыцкое население редко имело собственные формирования самообороны, можно смело говорить о военных преступлениях партизан против безоружных граждан, формально, по крайней мере, одного с ними государства. Вся их вина состояла в том, что они сильно не любили советскую власть (а кто ее любил в национальных республиках, краях и областях?).

И вот еще что любопытно. Хотя Калмыцкую АССР ликвидируют «за предательство» лишь в 1943-м году, уже в 1942 году в советских штабах существовало мнение о калмыках как о врагах.

Вот и недавно прибывший из Центральной России «начальник разведки» изначально был настроен враждебно против калмыков.

Вывод американских историков относительно Калмыцкого региона в частности и всего Северного Кавказа в целом таков:

«Партизанское движение в Калмыцкую АССР полностью было привнесено извне. Его организация была упорядочена лишь в последние месяцы немецкой оккупации, но его вклад в военные операции Красной Армии был ничтожным. Кое-каких успехов партизаны добились в качестве „длинной руки“ советского режима, уничтожая коллаборационистов и спасая от угона немцами скот. (…) К тому же здесь, как и везде на Северном Кавказе, отсутствие поддержки местного населения было одной из главных помех для успешного ведения партизанской войны». (Армстронг, с. 251–252).

Казаки на немецкой службе (Калмыкия, январь 1943 г.).

Итак, мы можем отметить следующие факты:

1) Ядром партизанских формирований на первом этапе (лето 1941 — лето 1942 гг.) выступали остатки разбитых советских войск, либо переброшенные через линию фронта специальные группы.

На последующих этапах осуществлялся призыв в партизанские отряды местного населения на основе положения о «почетной обязанности» каждого советского гражданина призывного возраста защищать «советскую социалистическую Родину». Желание или нежелание граждан, проживавших на оккупированных врагом территориях, идти в партизаны и тем самым превращать свои семьи в заложников абсолютно не принималось во внимание. Отсюда массовое дезертирство из отрядов. Число добровольцев из местного населения среди партизан было незначительным.

2) Командные посты во всех партизанских формированиях занимали бывшие партийно-советские и комсомольские «аппаратчики», сотрудники НКВД (в т. ч. органов милиции), кадровые офицеры РККА, пограничных или внутренних войск все того же НКВД.

3) Уровень специальной подготовки командиров и рядовых бойцов партизанских отрядов оставлял желать много лучшего (чаще всего такая подготовка просто отсутствовала).

4) Партизаны стремились максимально снизить риск потерь, поэтому в большинстве случаев ограничивались имитацией боевой деятельности.

5) Реально, главной задачей партизанских формирований стало запугивание гражданского населения оккупированных территорий с целью противодействия его (населения) сотрудничества с оккупационными властями. Партизаны повсеместно осуществляли акции, провоцировавшие оккупационный режим на репрессии против гражданского населения. Не останавливались они и перед массовыми убийствами своих сограждан.

6) Официальные данные о потерях гражданского населения от рук карателей не соответствуют действительности. Завышая величину этой категории жертв, советские статистические органы тем самым скрывали террор со стороны партизан, а также занижали потери действующей армии.

7) Долгое время отсутствовало централизованное управление партизанами; «Центр» зачастую не мог разобраться, кому конкретно (штабу партизанского движения, командованию фронтов или органам НКВД) подчиняется тот или иной отряд.

8) Германское командование, благодаря своей агентуре, показаниям пленных и дезертиров располагало достаточной информацией об организации, дислокации и боевых возможностях партизанских формирований в регионах. При надлежащей подготовке ему не составляло большого труда громить даже многотысячные соединения «мстителей». Но отсутствие специального командования для ведения систематической антипартизанской борьбы и недостаток наличных сил не позволили немцам полностью уничтожить партизанское движение, хотя в 1944 году они были близки к этому.

9) Гражданское население оккупированных территорий не поддерживало реально ни ту, ни другую сторону.

Почему? Во-первых, СССР представлял собой прежнюю Российскую империю, только под новым названием. А в этой империи даже представители «титульной нации» — русские (в основной массе крестьяне) были настолько замордованы правящим режимом, что не возражали против смены правящего режима — лишь бы жить стало лучше. Оккупированное население ожидало исхода борьбы, чтобы потом стать на сторону победителя. Реальную оппозицию оккупантам составляли только представители партийно-советско-комсомольской номенклатуры, что и понятно — у большинства из них не было иного выхода.

10) Действия советских партизан постоянно сопровождались совершением военных преступлений. Об этом — четвертая часть книги.