Лучший вариант расставания (ЛП) - Файн Челси - Страница 31

• Предыдущая
• 31/52
• Следующая

Я не хотела разрывать зрительный контакт, просто ждала, когда он уйдет. Его глаза мерцали, словно он боялся или нервничал, но вдруг он опустил взгляд к моей груди.

Мокрый топ едва ли теперь что-то скрывал, сквозь него очень-очень отчетливо просматривался как размер, так и форма моих сосков.

Я не стала ему мешать. Хочет быть придурком, пусть им будет.

Он поднял на меня глаза, но затем его греховно-дерзкое выражение лица сменилось растерянностью. Словно он забыл, что перед ним стояла я, Пикси Маршалл, большей частью голая. И понимание этого пробудило в глубине его души нечто такое, от чего в моем животе начало разрастаться тепло.

Внезапно я захотела закрыть лицо.

Не грудь, нет. И не белые шорты, которые больше не скрывали, что я без трусиков. Я хотела прикрыть лицо. Потому что оно напомнило ему обо всем, что он не смог стереть из памяти.

Леви смотрел мне в глаза, захватывая в плен голубого моря ярости и сожалений, боли и утраты. Я не хотела там быть. Я желала находиться где угодно, только не возле него. Потому что глубокое голубое море было полно миллионом вещей, в которых я не могла признаться даже себе.

Мне было невыносимо думать о его боли. Видеть ее. И, разумеется, было мучительно в нее погружаться.

Но, тем не менее, я плыла в глубоком бушующем море по имени Леви, и тонула вместе с ним, такая же безнадежная и беспомощная, как и он. Двое потерпевших крушение в океане боли, не желавшие цепляться друг за друга даже ради спасения своих драгоценных жизней. Мы просто смотрели и опускались на самое океаническое дно, безмолвие и темнота которого могли бы нас поглотить, а могли бы прогнать горе.

Несколько долгих секунд мы стояли, глядя друг на друга, не замечая стекающей воды. Затем его глаза опустились на мои губы.

Вот черт.

Я тоже перевела взгляд на его рот, и все вокруг вспыхнуло. Мы оказались в душном, напряженном противостоянии — наполовину благодаря напряжению, наполовину благодаря душу, — наши головы сблизились, глаза видели лишь губы. И я поняла, что сдалась.

Я осознавала, что он сводил меня с ума и причинял мне боль, но когда доходило до дела, я вверяла ему всю себя. И он был моим.

Я принадлежала ему, когда мне было семь, и я боялась монстров. Я принадлежала ему, когда в восьмом классе Томми Марчим разбил мне сердце, не пригласив на танец в день Святого Валентина. И я принадлежала ему, когда мне было девятнадцать, когда я стояла под душем в пижаме, и ловила взгляд своего героя.

Я принадлежала ему. Всегда. И не желала быть ни чьей больше.

Он наклонился ближе, и пар окутал нас персональным облаком. Прямо здесь, сейчас, и вчера, и завтра, когда он рядом, я чувствую себя в безопасности. Защищенной и любимой. Потому что это так, даже если он об этом не знает. Даже если я этого не заслуживаю.

Я тоже к нему наклонилась, не глядя ни на что, кроме окруженного облаком горячего тумана тела Леви.

Наши лица были так близки, что я могла чувствовать каждый его выдох, ласкающий мои щеки. В его глазах отражались серебристые отблески капель, окружающих нас, отскакивающих от белых стен душевой. Шум воды заглушил все звуки и заставил почувствовать, что нас держит в плену собственный маленький белый дождь.

Я прошлась глазами по его небритому лицу, подмечая темные волоски на линии челюсти и такого же цвета ресницы. Затем мои глаза опустились на его рот, и я облизнула губы.

И он меня поцеловал. Должно быть, он был рожден для этого. Словно все его существо знало, как надо меня целовать. Его губы идеально соответствовали моим. С нашим первым поцелуем не было ничего общего. Наши губы сливались в голодном отчаянии и слепой страсти под белым ливнем.

Я целовала его в ответ так, словно делала свой последний вздох, словно без него я умру, а, может, все так и было. Я разомкнула губы, чтобы наши языки встретились, заскользили по гладкой рельефной поверхности друг друга, будто танцуя, извиваясь, пробуя на вкус и облизывая. И это было... так... бесподобно.

Я привстала на цыпочки, пытаясь притянуть его к себе, мне казалось, что он от меня слишком далеко. Его язык заскользил по мягкой плоти моего рта. И все так же далеко. Я положила руку ему на затылок, запутавшись пальцами в его волосах, издавая крик протеста. Я была слишком маленького роста и не могла дотянуться туда, куда хотела. Он схватил меня за бедра и шагнул под душ вместе со мной. Опустил свои большие ладони ниже, приподнимая меня, и прижал к прохладной стене ванной. Я обвила ногами его талию. Леви обхватил ладонями мои ягодицы, так что наши бедра оказались прижатыми друг к другу.

И ах. Боже. Да.

Я стала нетерпеливой, решительной машиной для поцелуев, голодной и неистовой. Я издавала стоны, которые могли бы показаться невероятно бесстыдными, если бы я не была так чертовски возбуждена.

Он чуть отодвинулся, повернув голову в другую сторону, и снова подался к моим губам, посасывая нижнюю, а затем снова скользнул языком ко мне в рот.

Я схватилась руками за его белую футболку, которая теперь окончательно промокла, и потянула ее ворот просто потому, что мне нужно было тянуть хоть за что-нибудь. Ворот намок и утратил форму, поэтому, когда мои руки дернули ткань вниз, верхняя часть груди Леви и ключица оказались на виду, и какая-то маленькая грязная часть меня захотел погрузить зубы в его кожу.

Господи. Должно быть, я частично вампир.

И отчего это я так чертовски возбудилась?

А затем я поняла. Я ощущала не обычное возбуждение, а возбуждение из-за Леви. Прямо здесь, в его руках я могла быть просто Пикси, раненой и бракованной, мокрой и грязной. Все было безразлично. Все было как надо.

Он убрал одну руку с моей попки и заскользил к груди, с силой вдавливаясь большим пальцем между каждым ребром, где кожа была мягкой и податливой. Поглаживая, двинулся выше, накрыл ладонью грудь под тонкой мокрой тканью топа и слегка сдавил. Я подалась к нему бедрами, отчаянно нуждаясь в новых прикосновениях, и в ответ он стал водить пальцем по кончику моего напряженного соска. Вверх, вниз. Вверх, вниз.

При каждом движении его пальца я стонала, непроизвольно сжимая мышцы внизу живота. Он накрыл ладонью мою грудь снова и прижался ко мне всем телом. Боже, какой он твердый. И большой. И горячий. Я так хотела почувствовать его внутри своего изнемогающего тела.

Он спустился ладонью ниже и повел по задней части моего бедра к ягодице, оставляя кончиками пальцев жаркий след на коже. Мои белые шорты задрались и теперь напоминали больше тонкие трусики, нежели шорты для бега. Леви обхватил рукой мой обнаженный зад, прижимаясь ко мне еще сильнее.

И он целовал меня, Боже мой, как он меня целовал, словно от этого зависела его жизнь. А я просто отвечала, дрожа и потираясь о его тело. Черт возьми, я безумно хотела слиться с ним воедино.

Я продвинула руки ему на спину и залезла под футболку. Жесткие и бугристые мышцы спины под кончиками моих пальцев пришли в движение, когда я потянула ткань вверх. Он подался ко мне, и я поняла, что еще никогда в жизни так не возбуждалась. Серьезно.

И мне было наплевать на льющуюся воду.

Он проложил губами горячую дорожку к моему подбородку — о, да, — а затем переместился на шею — о, боже, — пробежался зубами по ключице, обхватывая руками мои ноги и скользя по внутренней части бедер и... святые небеса! Этот парень отлично знал, что делать с моим телом.

И вот он пробрался пальцами под мои шорты, накрывая обнаженный треугольник между ног теплой ладонью. Я захныкала от наслаждения. Мое тело отреагировало на его прикосновения, и там стало еще более влажно, когда его пальцы начали поглаживать ту часть тела, которая действительно, по-настоящему, жаждала прикосновений.

Он целовал и посасывал мою шею, медленно проникая пальцем внутрь моего напряженного тела. Его умелый большой палец, не останавливаясь, скользил по самой чувствительной точке. Я извивалась от его движений, я хотела еще, нуждалась в большем, намного большем. Он медленно вынимал палец, а я стонала и задыхалась в знак протеста, пока он не проталкивал его внутрь меня снова, лаская горячую, влажную плоть.

• Предыдущая
• 31/52
• Следующая