Выбери любимый жанр

Арденнские страсти - Славин Лев Исаевич - Страница 25


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

25

И Лейзеров захохотал жизнерадостно, заразительно. Даже Урс, нетерпеливо топтавшийся у дверей, не удержался от улыбки. Мур пожал плечами:

– Два раза через океан… Урс сказал с насмешливою рассудительностью:

– Тоже неплохо. Пока ты будешь болтаться по океанам, война кончится.

Лейзеров усмехнулся:

– Есть еще один шанс. В португальском порту устроиться матросом на торговое судно, которое идет в Швецию. Оттуда…

Урс перебил его.

– Швеция трясется над своим нейтралитетом, и парень может попасть за решетку.

– Консул его выручит, – успокоил Лейзеров. Урс махнул рукой.

– Ну хорошо, – сказал Мур, – это был урок географии. А как же я все-таки попаду к своим?

Лейзеров опять засмеялся.

– Ты все смеешься! – рассердился Мур.

– Ты знаешь, Мур, у тебя такой досадливый и требовательный тон, будто ты пришел в туристское бюро, которое плохо работает.

– Нет, я… – пробормотал Мур смущенно. Лейзеров посмотрел на Мура внимательно и сказал:

– Есть еще один путь. Не знаю, как ты к нему отнесешься… – Он взглянул на Урса. – Говорить?

Урс мотнул головой.

– Через линию фронта, – сказал Лейзеров. – На севере Франции, возле Кана, стоят англичане. Южнее американцы…

– Вот это, кажется, мне подходит, – сказал Мур.

– Не выйдет, – сказал Урс. – Сейчас идут большие передвижения войск с обеих сторон, и можно здорово влипнуть. Нет, оставим уж наш старый, испытанный путь – по этапам. Пошли, Лейзеров.

Лейзеров покосился на женщину, потом на Мура, чуть улыбнулся и вышел вместе с Урсом.

Вернулся Урс один и поздно. За столом сидели Финик и Мур. Между ними бутылка самогона, наполовину пустая. Женщина сидела рядом с Муром. Одной рукой он обнимал ее, другою, со стаканом, вздымал высоко и говорил:

– Черчилль? Э грейт мэн! [19]

Финик благодушно кивал головой. Женщина смотрела на Мура по-прежнему неотрывно. А он продолжал:

– Рузвельт? Э грейт мэн.

Урс подсел к столу и налил себе самогона. Мур снова поднял стакан и возгласил:

– Сталин? Э грейт мэн.

– А Гитлер? – вдруг спросил Финик.

– Гитлер? – переспросил Мур. – Гитлер – о!

Он похлопал себя между ногами. Урс захохотал. Англичанин радостно присоединился к нему. Финик оставался мрачен.

Урс вдруг сделался серьезен, точно с него соскочил весь его хмель. Он сказал задумчиво, вертя в руке стакан:

– Хотел бы я знать, просыпается иногда в Гитлере нечто вроде совести? И вообще есть ли какое-нибудь нутро у этого диктатора, сокрушается ли он о горе, которое принес миллионам людей? А? Как ты думаешь, Мур?

И так как летчик не отвечал, Урс ответил сам себе:

– Нет, конечно. Не сокрушается. Во всяком случае, при дневном свете. Но, как все люди, он должен спать. Верно? И вот во сне, над которым он не властен…

– Не властен? – повторил Мур, заинтересовавшись разговором.

– Да! – грохнул кулаком по столу Урс.

Бутылка покачнулась. Женщина подхватила ее и сердито посмотрела на Урса.

– Ну, поехали! Пью за погибель Гитлера! А ты что ж, Финик? Или тебе тост не по вкусу?

– Не, тост правильный. Дельный тост. Только ты скажи мне, кто нам заплатит за наши прошлые муки, когда Гитлер залез до Волги и Кавказа?

– А ты не вороши это. Сейчас не момент об этом трепаться. Сейчас у нас народный фронт. Объединение! Понял, дурья твоя голова?

– Это ты набрался занятных словечек у иностранцев, – хмуро пробормотал Финик.

– Да ты что! – рассердился Урс. – Какие иностранные словечки? Кто эту Комету тянет? Не я ли, русский? Я из северных, из архангельских. Чистая кровь.

– Слушай, Урс, – сказал Финик удивленно. – Чистая кровь? Это ты про что? А? Ты надрался. Мысленное ли дело, такое понес? Это из тебя сивуха рычит. – Он вдруг добавил на довольно чистом английском: – Не is drunk, isn't he? [20]

Мур не отвечал. Положив голову на плечо женщины, он спал. Она смотрела на него с какой-то строгой нежностью.

Она лежала наверху, на чердаке. Мур разостлал на соломе свою бэттл-дресс [21] . Они молча разделись. Она ежилась под щекочущими уколами соломы и тихонько посмеивалась. Он ткнул себя в обнаженную грудь и несколько раз повторил:

– Реджи! Реджи!

Она поняла и, положив его руку к себе на грудь, сказала:

– Вильгельмина…

Он вздрогнул от прикосновения к ее горячему телу и сказал прерывающимся голосом:

– Какое длинное имя…

Желание снова накатилось на него с непреодолимой силой. Тусклый свет лился сквозь маленькое чердачное окно. Он оторвал свои губы от ее губ, и стоявшие внизу, в комнате, снова услышали их голоса.

– А я думала, англичане рыжие, а ты смуглый. Мур что-то пробормотал. Финик шепнул:

– Как же они разговаривают? Она же ни в зуб ногой по-английски, а он по-фламандски.

– Язык любви, – коротко ответил Урс. – Втюрилась баба.

– Так она ему в матери годится. Фу!

– Что делать! Истосковался…

– Неладно, – сказал Финик огорченно. – Ему что – баловство в дороге, а она по-серьезному.

– Ну уж по-серьезному.

– Думаешь, прикидывается? А в общем, наплевать. – Финик пожал плечами.

Урс откинул тяжелую голову и заговорил, глядя в потолок, как всегда, когда он размышлял вслух:

– Нет, это не притворство, это искренне. Но, конечно, и притворство тоже. Постой, не спеши осуждать ее за лицемерие. Это притворяется не она. Это в ней притворяется то, что хотело приманить Мура. Это военная хитрость великого Инстинкта. А она сама тут ни при чем. А когда Мур вырвется из ее плена, любовь повернется к нему своей черной стороной. И он увидит, что эта женщина совсем другая, некрасивая, старая, глупая, то есть такая, какая она и есть на самом деле.

Мур не попадал рукой в рукав, в бешенстве он натянул куртку с такой силой, что она затрещала. И ботинок сопротивлялся ноге, пуговица ни за что не хотела влезть в петлю воротника. Мур со злостью оторвал ее. Он сердился на вещи. В глубине души он понимал, что, в сущности, сердится на самого себя, но не признавался себе в этом.

Неприязненно покосился он на Вильгельмину. Она безмятежно спала, положив под голову голую руку. Даже в чердачном полусумраке было видно, что у нее счастливое выражение лица.

25
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело