Володя - Панова Вера Федоровна - Страница 9
- Предыдущая
- 9/9
— Есть, — ответил Володя, с некоторым высокомерием: Олег, кажется, взялся его опекать. — Хочешь, приходи в гости.
Олег понял, что задел Володю, и огорчился.
— Хорошо, — сказал он, присмирев. — Спасибо. Я зайду, если разрешишь.
Дошли до остановки.
— Я с тобой, можно? — спросил Олег.
Его тревожило, что они сказали друг другу слишком мало, ничтожно мало даже для первой беглой встречи.
— Провожу до завода, не возражаешь?
— Валяй, провожай, — ответил Володя. Его неудовольствие уже прошло. Было приятно, что Олег просит у него разрешения кротким голосом, как и подобает младшему брату.
«Какие бы у нас были отношения, — подумал Володя, — если бы мы росли вместе?»
В трамвае пахло промокшей одежей, мехом. Зажатые в углу площадки, стояли они, наскоро рассказывая о себе друг другу. Ты сколько окончил? А ты где был эти годы — и как там в Свердловске, ничего? А спортом занимаешься?
— Немножко, — отвечал Володя, наблюдая нервную жизнь худенького треугольного лица с узкими глазами, вспыхивающими от возбуждения. Возбуждение было каким-то всеобъемлющим. Чувствовалось, что от всего на свете этот организм вибрирует, на все отзывается, воспламеняясь до глубин.
«Лицом на нее похож».
«Как он похож на папу», — думал Олег.
«Это она его таким вырастила?» — думал Володя.
«А что я знаю о ней?» — думал он.
«Что я знаю об отце?» Два человека встретились и, сердясь, говорили о житейском, угнетающем душу. И это были отец и сын, встретившиеся после разлуки. «И всегда так, наверно, будет: с чего бы это изменилось? Я груз для него, досадная забота, не больше». А Олег ни при чем. Вот он весь как на ладони, — он ни при чем…
Трамвай прошел под воздушным мостом и остановился у длинной стены. Темные высокие арки ворот встали в метели.
У ворот, выбивая чечетку, дожидался Ромка.
— Познакомься, — сказал Володя Олегу. — Рома, мой товарищ. А это Олег. — Он поколебался и договорил: — Мой брат.
Ромка не придал этой рекомендации должного значения. Бывают двоюродные дяди, бывают двоюродные братья…
— Здоров, — сказал он ворчливо. — Пошли, Володька, ты где пропал? Документы с тобой?
Они ушли в дверь возле ворот. Олег смотрел вслед Володе. Брат! Без вины отторгнутый от семьи и дома, отдельно, как посторонний, шагающий своей дорогой старший брат! Со всей своей пылкостью Олег хотел войти в его дела, подставить ему свое плечо…
Он был один у заводской стены, щербатой, как стена крепости, выдержавшей осаду.
Это и на самом деле была крепость, здесь совсем недавно был фронт, пылали пожары, но крепость выдержала осаду, враги отхлынули, оставив несчетно своих мертвецов на подступах к заводу, — а завод жив и возносит в метель свои тонкие трубы, и теплое живое гуденье исходит от него.
Косо летел мелкий снег, как белый дым. Летящим снегом был доверху и через верх наполнен проспект: словно в небесах раскрылись закрома, где держат это белое, сыпучее, летучее, — и оно высыпается вольно и неиссякаемо. Олег поднял воротник и пошел улыбаясь, жмурясь, шепча.
Любимый город проступал сквозь метель темными линиями своих крыш и вихрящимися пятнами фонарей. Все взвивалось, неслось! — и овладевало Олегом, и он с восторгом давал ему собой овладеть.
На бесконечном, взвихренном, мчащемся проспекте, спеша домой поскорей, в тот вечер встречали прохожие странного мальчика. Под разверзшимися небесными закромами он один шел не торопясь, будто вышел прогуляться в отличную погоду. Прохожие думали: «Чудак!», но догадывались, что он счастлив, — счастлив, раз может такое проделывать. Он сочинял стихи на ходу, желая увековечить любимый город, не считая, что любимый город достаточно увековечен в стихах.
Триумфальная арка, и мальчик рядом, он совсем теряется в ее величии; его будто и нет на площади, есть одна триумфальная арка… Но почем знать — а вдруг он действительно увековечит любимый город в своих стихах! Вдруг ему это удастся, как еще никому не удавалось! Почем знать, кому что удастся из этих мальчишек и девчонок; из кого что получится. Почем знать, почем знать…
- Предыдущая
- 9/9
