Кокаиновые ночи - Баллард Джеймс Грэм - Страница 55

• Предыдущая
• 55/75
• Следующая

– Не исключено, что она снова вернется к своему хобби?

– Вполне возможно…

Так мы и ездили по «вызовам», колесили по тихим улочкам Костасоль, словно челнок, ткущий шаловливый узор поверх рисунка строгого гобелена. Кроуфорд притворялся, будто наведывается в ту или иную виллу наугад, но я был совершенно уверен, что жертву он выбирал после долгого тщательного наблюдения и что забирался только в те дома, откуда сигнал тревоги разнесется особенно широко. Я представлял себе, как хозяева дремлют в часы сиесты, а этажом ниже Кроуфорд снует туда-сюда, выводит из строя систему спутникового телевидения, крадет нефритовую лошадку с журнального столика или стаффордширскую фарфоровую фигурку с каминной полки, обыскивает ящики письменного стола, словно в поисках денег и драгоценностей – создает иллюзию, будто в Костасоль проникла банда многоопытных грабителей-взломщиков.

Пока я мучился в машине, каждую минуту ожидая появления инспектора Кабреры с эскадроном оперативников из Фуэнхиролы, которые схватят меня на месте преступления, я недоумевал, как позволил Кроуфорду втянуть себя в эту преступную забаву. Я смотрел на подрагивавшую педаль газа, и меня подмывало вдавить ее в пол, умчаться в спортклуб и выложить все Кабрере по телефону. Но арест Кроуфорда стал бы концом всех надежд, я никогда бы не обнаружил поджигателя, который зверски убил всех обитателей дома Холлингеров. Оглядывая сотни безмятежных вилл с их камерами слежения и владельцами с бальзамированным сознанием, я все более убеждался в том, что Кроуфорд никогда не превратит Костасоль в еще одну Эстрелья-де-Мар.

Люди в этих шикарных особняках не только давно уже забрели на край скуки, но и решили, что тамошний пейзаж им по душе. Если Кроуфорд не добьется задуманного, то от отчаяния, возможно, совершит какой-нибудь безумный поступок и тем самым обнаружит свою причастность к убийству Холлингеров. Может быть, на следующем пожаре он не отделается обожженной рукой.

И все же его увлечение этим странным социальным экспериментом было по-своему притягательно. Я догадывался, что Фрэнка тоже завораживали безумные проекты Кроуфорда, и он тоже молчал, наблюдая за растущей на заднем сиденье «ситроена» кучей награбленной добычи. Когда мы остановились возле шестой виллы – одного из старейших особняков на бульваре, пролегавшем через весь комплекс с севера на юг, – я нашел в багажнике шерстяное одеяло и держал его наготове, поджидая, когда из кустов появится Кроуфорд с вазой эпохи Минь и маленьким столиком из черного дерева под мышкой.

Он одобрительно похлопал меня по плечу, когда я прикрыл одеялом его добычу, приятно удивленный тем, как терпеливо я переносил его проделки.

– Это сувениры, Чарльз. Я найду способ вернуть их владельцам. Строго говоря, нам не нужно ничего брать. Достаточно создать ощущение, что вор помочился на их персидские ковры и вытер пальцы об их гобелены.

– И завтра же у всех обитателей Костасоль проснется желание сыграть в теннис? Или они решат заняться флористикой и вышиванием?

– Конечно, нет. Их апатию и инерцию так просто не перебороть. Но всего одна оса может обратить в паническое бегство слона, если ужалит в чувствительное место. Вы, кажется, настроены скептически.

– Есть немного.

– Думаете, не сработает? – Кроуфорд сжал мою руку на руле, надеясь, видимо, укрепить мою решительность. – Вы нужны мне, Чарльз. Трудно делать все это в одиночку. Бетти Шенд и Хеннесси интересует только прибыль. Но вы способны мыслить шире. То, что произошло в Эстрелья-де-Мар, случится и здесь, а потом двинется дальше по побережью. Подумайте обо всех этих пуэбло, которые снова вернутся к жизни. Мы освобождаем людей, Чарльз, возвращаем их самим себе.

Верил ли он сам в свою риторику? Спустя полтора часа, пока он грабил одну из квартир небольшого многоквартирного дома неподалеку от центральной площади, я расстегнул его сумку и осмотрел содержимое. В ней были ломики и кусачки, коллекция отмычек и ключей-перфокарт, короткие провода с зажимами-крокодилами и электронные фиксаторы. В небольшом плоском футляре лежали несколько аэрозольных баллонов с красками, две видеокамеры и футляр с чистыми видеокассетами. Длинная лента пакетиков кокаина обвилась вокруг аптечки, наполненной лекарствами и таблетками в упаковке из фольги, одноразовыми шприцами и коробочками рифленых презервативов.

Аэрозоли Кроуфорд использовал сразу же. Едва выйдя из машины, он взял в руки по баллону и опрыскивал яркими разводами двери гаражей, мимо которых мы проезжали. Наш воровской и хулиганский рейд длился всего два часа, но за нами уже тянулся шлейф поврежденных спутниковых тарелок, обезображенных яркими пятнами автомобилей, плавающего в бассейнах собачьего дерьма, ослепленных краской камер наружного наблюдения.

В пределах слышимости владельцев он взломал замок серебристого «астон-мартина» и пустил машину вниз по подъездной дороге. Я ехал следом, пока он не загнал автомобиль на заброшенную стройплощадку. Там он принялся царапать корпус машины ломиком, соскабливая краску с осторожностью шеф-повара, делающего насечки на свином боку. Когда он отступил на шаг и закурил сигарету, я решил, что следующим номером будет пожар. Он улыбнулся, глядя на изуродованный «астон-мартин», попрежнему сжимая в руке горящую зажигалку, и я думал, что он сейчас сунет в топливный бак какую-нибудь тряпку.

Но Кроуфорд сочувственно отдал машине честь, сел в мой «ситроен» и спокойно задымил сигаретой, наполнив салон пряным ароматом турецкого табака.

– Не люблю я все это, Чарльз, но приходится идти на жертвы.

– Это, по крайней мере, не ваш «астон-мартин».

– Я имел в виду наши жертвы. Это горькое лекарство, но нам обоим придется его проглотить…

Наш дальнейший путь лежал по дороге на границе комплекса, где виллы и многоквартирные дома подешевле были обращены фасадами к скоростной магистрали на Малагу. С балконов свешивались объявления «Продается», и я предположил, что голландские и немецкие строители продали эту недвижимость со скидкой.

– Заглянем в тот дом справа, с пустым бассейном. – Кроуфорд показал на небольшую виллу с выцветшим навесом над внутренним двориком. Веревки сушильных стоек пестрели кричаще-яркими топами и тонким нижним бельем. – Я обернусь за десять минут. Им требуется небольшая художественная консультация…

Он покопался в сумке и достал из нее футляр с видеокамерами и лекарственными препаратами. Возле входной двери его поджидали две женщины в купальных костюмах, снимавшие эту виллу. Несмотря на жару, обе были ярко накрашены: губная помада, румяна и тушь для ресниц, – словно приготовились к съемке под светом юпитеров. Они встречали Кроуфорда непринужденными улыбками, как хозяйки бара сомнительной репутации, приветствующие завсегдатая.

У младшей из женщин – лет тридцати – была бледная кожа, типично английский нездоровый цвет лица, костлявые плечи и острый взгляд, от которого ничто не могло укрыться. Я узнал в стоявшей рядом с ней женщине постарше, платиновой блондинке с тяжелой грудью и нездоровым румянцем, одну из подружек невесты, которую видел в том порнофильме. Держа стакан в руке, она подставила широкую славянскую скулу губам Кроуфорда, потом поманила его следом за собой в дом.

Я вышел из машины и направился к дому, наблюдая за ними через окна внутреннего дворика. Все трое прошли в гостиную, где по телевизору, периодически продираясь через помехи, шел какой-то послеполуденный сериал. Кроуфорд открыл футляр и достал из него видеокамеру и несколько кассет. Он оторвал от пластиковой ленты десяток пакетиков с кокаином, которые женщины спрятали в чашечки купальников, и стал объяснять, как пользоваться видеокамерой. Та, что постарше, поднесла к глазам видоискатель, чертыхаясь, когда длинные ногти мешали ей управляться с крохотными кнопками. Кроуфорд и молодая англичанка помоложе сели на диван, а женщина с камерой снимала их, переходя от панорамного вида к электронному увеличению отдельных деталей. Никто из них не проронил ни слова, будто Кроуфорд – торговец и явился в дом только для того, чтобы показать работу нового бытового прибора.

• Предыдущая
• 55/75
• Следующая