Алая королева - Авеярд Виктория - Страница 21

• Предыдущая
• 21/89
• Следующая

— Отец! — выкрикнул Кол, но его брат, куда бледнее и худощавее, схватил его за руку, удержав тем самым от дальнейшего выражения своего несогласия.

Кол тотчас же успокоился и принял прежнюю позу.

Тиберий продолжал, не обращая внимания на сына:

— С этого дня ты перестаешь быть Марой Барроу, красной, уроженкой Свай.

— В таком случае кто я?

Голос мой дрожал от осознания всего того ужасного, на что эти люди могут меня обречь.

— Твой отец — Этан Титанос, генерал Железного легиона, погибший в сражении, когда ты была совсем маленькой. Солдат из красных удочерил тебя и вырастил в грязи, утаив, кто твои настоящие родители. Ты выросла, не зная о своем высоком происхождении, но сейчас благодаря счастливому стечению обстоятельств обрела цельность. Ты серебряная, наследница прежде считавшегося прерванным благородного рода, леди, наделенная великой силой, и со временем принцесса Норты.

Хотя я старалась казаться невозмутимой, возглас удивления сорвался с моих губ.

— Серебряная принцесса?

Взгляд меня выдал, метнувшись к Колу. Принцессы выходят замуж за принцев.

— Ты выйдешь замуж за Мейвена, и обсуждению это мое решение не подлежит.

Не удивлюсь, если окружающим было слышно, как отваливается моя челюсть. Жалкий звук вырвался у меня из груди. Я искала подходящие слова, но не находила. Юный принц напротив меня выглядел не менее озадаченным, чем я. Ему и самому, видно, хотелось возмутиться. Теперь пришло время Колу удерживать брата, хотя смотрел он при этом на меня.

Наконец Мейвен обрел дар речи:

— Я не понимаю.

Стряхнув с себя руку Кола, он сделал несколько быстрых шагов по направлению к отцу.

— Она… Почему?

При других обстоятельствах я была бы уязвлена, но в этом случае полностью разделяла негодование принца.

— Тихо. Ты должен молчать и подчиняться воле отца, — раздраженно промолвила королева.

Мейвен взглянул на мать. Каждая клеточка в теле принца бунтовала против воли родителей, но королева посуровела, и Мейвен отступил, прекрасно осведомленный о ее силе и могуществе.

Голос мой едва был слышен:

— Это уж слишком…

По-другому и не опишешь.

— Вы же не хотите на самом деле сделать меня леди… а тем более принцессой? — добавила я.

Тиберий усмехнулся. Как и у королевы, у него были очень белые зубы.

— Как раз напротив… хочу, дорогуша. Впервые в твоей никчемной жизни появился хоть какой-то смысл.

Слова короля наотмашь ударили меня по лицу.

— Сейчас мы стоим на пороге серьезного мятежа. Время для социальных потрясений неподходящее. Эти террористы, или бойцы за свободу, или… кем бы эти красные идиоты себя ни называли… они все взрывают во имя равенства…

— Они называют себя алыми стражниками.

Вспомнив о Фарли и Шейде, я про себя молилась, очень надеясь, что королева Элара сейчас не залезет ко мне в голову.

— Они взорвали несколько зданий в столице, — сказал король, пожав плечами и почесав себе шею.

Годы, проведенные в тени, многому меня научили. Я сразу же определяла, у кого с собой больше денег, кто меня не заметит и как ведут себя лжецы. Видя, как король снова пожимает плечами, я поняла: король лжет. Он притворяется, что случившееся его не особо беспокоит, но на самом деле Фарли из алых стражников очень его напугала, и дело не в нескольких взрывах.

— Ты поможешь нам с ними бороться, — подавшись вперед всем телом, продолжал Тиберий.

Я бы рассмеялась вслух, если бы не чувствовала себя настолько испуганной.

— Выйдя замуж за… Как вас зовут, кстати?

Щеки принца побелели. Как красный, покраснеть он не мог. Все же у серебряных и кровь серебряная.

— Меня зовут Мейвен, — тихим, спокойным голосом произнес он. — И я также не понимаю, что происходит.

Принц был черноволос, но на этом его схожесть с отцом и братом заканчивалась. Если те были широки в плечах и имели мускулистое телосложение, Мейвен казался уж слишком худым, а его глаза — водянистыми.

Тогда в объяснения пустился Кол. Голос у него был зычным и повелительным. Голос настоящего короля.

— Отец хочет сказать, что ее появление может существенно нам помочь. Если красные увидят ее, серебряную по крови и красную по воспитанию, увидят, что мы приняли ее в наш круг, они, вполне возможно, успокоятся. Эта девушка превратится в героиню старинной сказки, одной из тех, где простушка становится принцессой. Она станет их чемпионкой, их представительницей. Красные будут восторгаться ею, а не террористами. — Помедлив, он более мягким тоном добавил: — Она будет способствовать спаду социального напряжения в королевстве.

Скорее уж, это ночной кошмар, а не сказка. Меня до конца моих дней будут держать под стражей и заставлять притворяться той, кем я не являюсь. Я стану марионеткой в чужих руках, одной из них, куклой, с помощью которой серебряные смогут заставить простых людей испытывать нечто сродни удовольствию, несмотря на свою забитость и бесправие. Красные будут и дальше молча тянуть свою лямку.

— Если мы сумеем убедить высокие дома в правдивости придуманной нами истории, они также будут довольны. Ты потерянная и вновь найденная дочь героя войны. Сделав тебя принцессой, мы окажем максимум почтения погибшему герою.

Я взглянула Колу в глаза. Он помог мне однажды, не исключено, что поможет во второй раз, но принц лишь слегка отрицательно покачал головой из стороны в сторону. Он не сможет мне помочь.

— Это приказ, леди Титанос, — произнес король, обращаясь ко мне по всей форме. — Вы сделаете все, что от вас потребуется, и будете старательны и во всем послушны.

Королева Элара уставилась на меня своими бледными глазами.

— Вы будете жить во дворце. Такова традиция в отношении всех девушек, предназначенных в мужья отпрыскам королевского дома. Каждый ваш день будет расписан по минутам. Об этом позабочусь лично я. Вас будут обучать всему тому, что может вам понадобиться. Вас надо сделать хотя бы немного… — Несколько секунд королева подбирала подходящее слово, а потом закончила: — Приемлемой.

Не хочу задумываться, что это могло означать.

— За вами будут следить, — продолжала королева. — С этого момента ваша жизнь держится на острие ножа. Один неправильный шаг, одно неосторожное слово — и вы очень об этом пожалеете.

Мне стало трудно дышать, словно я уже ощущала, как король с королевой стягивают мою шею стальной цепью.

— А как же моя жизнь?

— Какая жизнь? — воскликнула королева. — Девочка! Ты очертя голову бросилась в новую жизнь. Это воистину чудо!

Кол зажмурился так, словно смех королевы причинял ему нешуточную боль.

— Она о своей семье… У Мары… девочки есть семья…

Гиза. Мама. Папа. Братья. Килорн. Они крадут у меня мою жизнь.

— А-а-а… — в приступе раздражения откинувшись на спинку трона, произнес король. — Мы выделим им такое вспомоществование, что они и слова никому не скажут.

— Я хочу, чтобы моих братьев вернули с войны домой, — наконец сказала я хоть что-то «в тему». — А моего друга Килорна Уоррена… Пусть за ним не придет легионер.

Тиберий ответил тотчас же, не задумываясь. Судьба нескольких солдат из красных ничего для него не значила.

— Да будет так.

Прозвучало это скорее как оглашение смертного приговора, чем как королевская милость.

Леди Марина Титанос, дочь леди Норы Нолле Титанос и лорда Этана Титаноса, генерала Железного легиона, наследница дома Титанос. Марина Титанос. Титанос.

Новое имя эхом повторялось в моей голове, пока горничные из красных подготавливали меня к предстоящему выходу. Три девушки действовали быстро и слаженно. Между собой они не разговаривали, даже ничего у меня не спрашивали, хотя наверняка их распирало любопытство. Я вспомнила: «Ничего никому не говори». Им запретили со мной разговаривать и, без сомнения, строго-настрого запретили рассказывать обо мне посторонним. Категорически запрещено рассказывать о странностях, красных странностях, которые они наверняка могут заметить.

• Предыдущая
• 21/89
• Следующая