Понтиак, вождь оттавов. Искатели каучука. Лагерь в горах - Эллис Эдвард Сильвестр - Страница 9

• Предыдущая
• 9/96
• Следующая

Словно солнечный луч ворвался в простую комнату вслед за молодым атлетом. От всей его фигуры веяло силой и жизнерадостным весельем. Поздоровавшись с супругами, он сел и принялся рассказывать все, что испытал в прошедшую ночь. Они слушали с большим вниманием и интересом. Зная о прибытии шхуны, они не подозревали, что Ашер плавал на ней и вернулся домой цел и невредим. Болтая о том и о сем, молодой человек скоро заметил, что супруги чем–то огорчены, что у них есть какое–то горе.

Мэдж не являлась, и невольное уныние охватило Ашера. Конечно, не было ничего удивительного в том, что Мэдж не было дома. Она могла быть у соседей, так как была всеобщей любимицей. И в болезни, и в горе она спешила всем помочь, как милосердный ангел. Ашер кончил рассказ и, оглядевшись вокруг, вдруг спросил:

— А где же Мэдж?

Никто не ответил ему. Только мать покачала головою, с битым видом. Отец продолжал курить и смотреть на ярко горевшие уголья, словно его печаль нельзя было выразить словами.

Ашер повернулся на стуле, чувствуя, словно что–то застряло у него в горле, и с побелевшим, изменившимся лицом спросил хрипло:

— Она умерла?

— Нет, нет! — ответил отец. — Но каким дураком я был! А какую глупость сделала мать! О, как могли мы быть так слепы! Горе мне, горе!

Он опустил голову на грудь и застонал, словно сердце его было разбито.

— Но скажите же мне! Я хочу знать все, даже худшее! — нетерпеливо произнес юноша.

— Вы знаете Петра Мюр? Он живет по другую сторону реки, со старухой матерью. Они живут там с самого рождения Петра!

— Да, я знал Петра несколько лет тому назад!

— Вы знаете, что его больная мать очень любит нашу девочку?

— Ее все любят. Я иногда думал про себя, что Петр выказывает слишком уж большое расположение к Мэдж!

В другое время родители бы, конечно, обратили внимание на такое заявление, вызванное ревностью молодого человека, теперь же оно не произвело на них ни малейшего впечатления.

— Петр пришел к нам в отчаянии. Его мать была при смерти, и как милости, просила, чтобы Мэдж пришла повидать ее. Мэдж очень огорчилась, потому что горячо привязана к старухе. Она так просила нас, что мы позволили ей идти вместе с Петром!

— Когда это было?

— Две ночи тому назад.

— Где же она теперь?

— Один Бог знает!

Ашер Норрис подавил, насколько мог, свою тревогу и нетерпение и принялся расспрашивать родителей Мэдж о всех подробностях ее отсутствия. Все, что они знали, поспешили рассказать ему.

Со времени сдачи форта Детруа французы и американские поселенцы находились в наилучших отношениях. Они посещали друг друга и устраивали свадьбы между собой. Мэдж Линвуд часто переезжала реку в маленькой лодке и целые дни и ночи проводила у своих друзей. Между ними она особенно любила миссис Мюр. Старая беспомощная женщина овдовела несколько лет тому назад. Ее сын, Петр, был значительно старше Ашера. Осада форта все это изменила.

Американцам было опасно появляться во французских колониях, так как индейцы могли накрыть их. Французы, конечно, меньше рисковали, посещая форт, но майор Глэдуин не особенно гостеприимно принимал их. Тяжелые уроки сделали его подозрительным. Один из немногих, кому он безусловно доверял, был Петр Мюр. Молодой человек часто помогал доставке провианта в гарнизон и однажды, в бурную ночь, переплыл реку, чтобы предупредить майора о намерении Понтиака сжечь обе шхуны, принадлежавшие гарнизону.

Замечательно, что Понтиак не меньше, если не более майора, доверят Мюру. Это доказывало несомненный ум и проницательность молодого француза. Таково было положение вещей, когда Петр Мюр переехал реку, беспрепятственно был пропущен в форт и направился к домику Гуго Линвуда. Он объяснил, что его мать при смерти, что ее последнее желание — почувствовать прикосновение нежной руки Мэдж к своему лбу и принять ее последний поцелуй. В просьбе француза отпустить Мэдж к матери звучало столько горя, что девушка была растрогана. Отец ее жалел больную старуху, но не забыл о том, что надо быть осторожным. Он попросил посетителя проводить Мэдж назад домой, тем более, что со времени осады она ни разу не переезжала реку. Девушку знал и сам Понтиак, и многие из его воинов. От индейцев можно было ожидать, что они нанесут удар отцу через дочь.

Петр Мюр чистосердечно ответил, что никогда не согласится подвергнуть Мэдж опасности, что Понтиак — его друг, или, вернее, считает его своим другом, и что никто не осмелится тронуть волос на голове у друга вождя Оттавов.

Смеркалось, когда Мэдж села в лодку Петра, которая стрелой полетела к восточному берегу. Мюр обещал, независимо от того, в каком положении находится его мать, вернуться с Мэдж следующей ночью, в тот же самый час, когда они вышли из форта. Хотя он был уверен, что и при дневном свете им не угрожает ни малейшая опасность, а все–таки дождался наступления темноты, в видах предосторожности.

Наступила и прошла вторая ночь, а о Мэдж и ее спутнике не было ни слуху, ни духу. С каждым часом тревога и печаль родителей Мэдж все возрастала, наконец, они пришли в полное отчаяние, когда к ним зашел Ашер Норрис и узнал от них всю правду.

Осталась надежда, что Мэдж благополучно добрался до домика Мюр и готова была в обратный путь, когда Петр нашел, что ехать опасно, и решил подождать удобного случая. Надеялись, что они явятся в эту ночь. Не будь этой надежды, отчаяние родителей Мэдж было бы безгранично.

Ашер не сказал им всего, что думал, боясь усилить их горе. Конечно, может быть, он ошибался. Но ужасные мысли терзали его.

Ашер думал про себя, что миссис Мюр была так же больна, как и прежде, что Петр был влюблен в Мэдж, а она ровно ничего не подозревала. Заметно было, что француз готов был съесть ее глазами.

Подметив расположение девушки к нему, Ашеру Норрис, француз решил похитить ее из дома, пользуясь благовидным предлогом. И вот он составил план, увел Мэдж из дома и задерживал ее у себя, под предлогом опасности возвратить ее обратно. Или же в прошлую ночь, согласно обещанию, оба отправились назад и попали в руки индейцев.

В последнем случае, дело осложнялось. Весьма вероятно, что Понтиак счел Петра шпионом англичан, схватил его и убил. Может быть, Петр был шпионом Понтиака и тайным врагом гарнизона (последнее предположение казалось Ашеру очень вероятным). Тогда вся эта проделка с Мэдж была заранее обдуманным планом, с целью поставить девушку в такое опасное положение, чтобы она вынуждена была умолять француза о спасении своей жизни и свободы. Каков бы ни был исход дела, Ашер не мог отделаться от мысли, что предательство и виновность Петра были неоспоримы.

Долгие часы соображал и обдумывал Ашер и не знал, на чем остановиться. Перед ним вставал серьезный вопрос: чем и как помочь девушке? И только один разумный план пришел ему в голову. Джо Спайн, охотник, говорил по–французски, как прирожденный француз. Он мог побывать во французской колонии и узнать правду. Конечно, это посещение было сопряжено с некоторым риском, потому, что его могли узнать и сказать Понтиаку.

— Я все думал, целое утро, — сказал Гуго Линвуд, когда Ашер сообщил ему свой план поручить дело Джо Спайну, — как бы мне помочь моей Мэдж. Мне надо скрепиться, сесть в лодку и перебраться через реку к дому Мюра!

— Это было бы хуже всего; вас все знают, как служащего в гарнизоне, и ваша жизнь будет в руках индейцев!

— Может быть, но это все равно!

Бессознательно отец Мэдж задел чувствительную струну в сердце Ашера. Несколько раз молодой человек задавал себе вопрос, возможно ли для него вступить в борьбу из–за той, которая стала еще дороже ему с тех пор, как он ее потерял.

— Джо хорошенько поразмыслит, когда я ему все расскажу! — произнес Ашер. — Знают об этом мои родители?

— Нет, я ровно ничего им не говорил!

— Хорошо. Раньше ночи Джо не двинется, и я полагаю, что ему понадобятся для этого верные люди.

Ашер понимал, что родители Мэдж нисколько не подозревают всей фальши Петра Мюр, и не решился пояснить им это. Зачем? Это прибавило бы им еще тревоги и горя.

• Предыдущая
• 9/96
• Следующая