Сказки и песни цыган России - Гесслер Н. А. - Страница 8

Как–то раз, дело в какой–то праздник было, собралась Ружа в церковь. Идет она и вдруг видит: около дороги лежит цепочка. Подошла Ружа поближе, пошевелила ногой эту цепочку, а она обвилась, как живая, вокруг Ружиной ножки и потащила красавицу–цыганку под землю. Онемела Ружа от страха, так, ничего не сказав и не вскрикнув, под землю ушла. Только скрылась она под землей, как на этом месте выросла раскидистая рябина, красная–прекрасная. Поглядишь на нее — так и хочется веточку себе на память сломать.

И надо было такому случиться, что по той же дороге в ту же церковь ехали Вайда и его родители. Как увидел Вайда рябину, так сразу направил к ней коня, а рука его сама собой потянулась сорвать веточку. Но едва коснулся он листьев рябины, как она прошептала ему человеческим голосом:

— Вайда, на пхагир мирэ васта! Мэ сом Ружа — бари раны. (Мол, не ломай, Вайда, мои руки, я Ружа — большая барыня.)

Вайда так испугался, что даже с коня на землю слетел. Три дня потом отхаживали его отец с матерью, едва отходили. Только после этого случая сильно изменился Вайда. Продал он всех лошадей, все свое хозяйство продал и построил вокруг этой рябины часовенку. Купол этой часовенки сделал хрустальным, чтобы свет в нее проникал. Вот и стал Вайда жить в этой часовенке, и каждую ночь приходила к нему Ружа в облике человеческом, а поутру снова в рябину превращалась. Такое их в жизни ждало наказание: ее — за то, что цыганский закон нарушила, а его — за обман.

[5]

Когда женился Вайда на Руже, подошел к нему тесть и говорит:

— Учти, Вайда, ничего не умеет делать дочь моя Ружа, к домашней работе она не приучена, по цыганскому делу ничего не понимает, все у нас в доме за нее делали.

Ничего не ответил ему Вайда, а взял жену свою уехал из дома тестя. Разбил Вайда в лесу палаточку, костерок развел, а Ружа на телеге сидит, ждет, пока Вайда ее оттуда снимет. Взял Вайда Ружу на руки, поднес к костру и посадил прямо у огня, а сам давай в огонь ветки подбрасывать! Жарко стало Руже. Кричит она:

— Оттащи меня от огня, Вайда, а то мне невмоготу!

А тот будто и не слышит. Вот уже скоро одежда на Руже загорится. Не выдержала она, вскочила с места и бегом от огня.

Подходит тогда к ней Вайда и говорит:

— Выходит, обманул меня твой отец, раз уж ты сама с земли встала, значит, сама можешь и хозяйство вести.

С той поры словно подменили Ружу, стала она такой хозяйкой, что Вайда на нее не налюбуется. И по цыганскому делу ей равных не было.

Прошел год, и поехали Вайда с Ружей к Ружиному отцу. Не было у Вайды коня в то время, потому и приказал он жене своей в телегу впрячься и на себе все пожитки везти, а сам влез на телегу и только кнутом помахивает.

Как увидел отец Ружи такое, аж похолодел. А Вайда подходит к нему и, смеясь, говорит:

— Выходит, не прав ты был, тесть, когда о дочери своей такое говорил, видишь, выучил я твою Ружу, как надо жить по–цыгански. А ты что думал? Что я к тебе в работники нанялся? Нет, не работником я вошел в твой дом, а зятем. Мне твоего богатства не надо, я и сам не беден.

[6]

Жил да был на свете цыган–волшебник. Звали его Гувака. И отец его был волшебником, и дед. А в том и заключалось их волшебство, что были у них три волшебные вещи: копье, которое могло злые чары разбить, непотопляемая попона, которая сама по воде плыла, и драгоценное кольцо–талисман, которое силу придавало.

Был у волшебника Гуваки сын единственный, и звали его Гуваликом. С раннего детства начали замечать цыгане за Гуваликом силу богатырскую. Схватит он коня за гриву и на землю валит. До двенадцати лет запрещал отец сыну выезжать в заповедные леса, а как вырос Гувалик, захотелось ему посмотреть на мир. Оседлал он коня и отправился. Едва заехал Гувалик в заповедные леса, как из чащи выскочил тигр и бросился на него. Не растерялся Гувалик, схватил зверя за пасть, поломал ему кости, а потом живьем приволок в табор. Поразился отец, поразились цыгане.

— Сынок, как же ты смог с таким зверем справиться?

— Не знаю я, поддался он мне, вот я его и привез живым.

Обрадовались цыгане и решили по случаю такой удачи пир устроить. Стали созывать гостей со всего света, во все царства стали гонцов рассылать.

А в другом царстве тоже стоял цыганский табор, и жили там цыган с цыганкой. Не было у них сыновей, а было двенадцать детей, и все дочери. С раннего детства приучались девушки к мужской работе, умели крепко в седле держаться да кнутом владели, как надо. И среди всех сестер выделялась младшая — красавица Велевума. Была она сильнее всех мужчин в своем таборе, и не было ей равных ни в борьбе, ни в скачках, ни в чем другом. До восемнадцати лет не выезжала Велевума никуда, а тут услышала от гонца, что есть такой цыган–богатырь Гувалик, который с раннего детства себя подвигом прославил. Собрались сестры и решили между собой отправиться на Гувалика посмотреть. Надели они богатырские доспехи, оседлали коней самых лучших и поехали. Никто бы в них девушек не признал, кто ни глянет — уступает дорогу двенадцати богатырям. Так и доехали сестры до табора Гувалика.

А там уже пир вовсю идет. Много гостей собралось, со всего света. Решили цыгане поединки устроить, чтобы посмотреть, кто сильнее из них. И вот двенадцать девушек–богатырей всех своих противников победили, а потом, когда не нашлось им равных, стали между собой бороться. Победила всех своих сестер Велевума.

Посмотрел Гувалик на это и попросил отца:

— Отец, разреши мне с этим богатырем силами помериться.

— Что ты, сынок, тебе слишком мало лет, чтобы против такого богатыря выходить. Да и не допустят тебя до поединка.

— Разреши, отец!

Уговаривал Гувалик отца, уговаривал и уговорил все–таки. Поговорил отец с цыганами, согласились и те. Пошел Гувалик к лошадям, оседлал любимого отцовского коня, выехал на поединок.

Разъехались они с Велевумой в разные стороны, потом повернули коней и стали съезжаться. Как ударил Гувалик богатыря в грудь, так и сбил с коня вон.

Испугался Гувалик, подумал, что убил он богатыря. Жалко ему его стало, слез он с коня и подошел поближе. Наклонился Гувалик над богатырем, расстегнул панцирь: и что же он увидел? Увидел он, что богатырь — девушка!

Поразился Гувалик красоте цыганки и говорит:

— Кабы знал я, что ты — девушка, у меня бы на тебя и рука не поднялась, не то что сражаться.

Открыла глаза Велевума, посмотрела на Гувалика, и загорелось у нее лицо алым пламенем: полюбила она его с первого взгляда.

— Скажи мне, красавица, — спрашивает Гувалик, — как зовут тебя, какого ты рода–племени? И где живешь ты?

— Зовут меня Велевума, — отвечает девушка. — рода я цыганского, а живу там–то и там–то... Приехала я сюда с сестрами своими на тебя посмотреть. Эти богатыри, которые всех победили, — это и есть мои сестры. Должны мы ехать назад, домой, к отцу, к матери. Если захочешь — найдешь меня!

Сказала так Велевума, позвала своих сестер, собрались они в дорогу, сели на коней — и только пыль столбом поднялась.

День проходит, другой проходит, третий — затосковал Гувалик, уж больно полюбилась ему красавица Велевума.

— Что случилось, сынок? — спрашивает отец Гувалика. — Совсем ты в последнее время на себя не похож. Не ешь, не пьешь, только на дорогу смотришь.

Рассказал Гувалик отцу, в чем дело:

— Уезжаю, отец. Благослови меня.

— Не в ближний свет ты собрался, сынок. Далеко живет твоя возлюбленная.

Короче говоря, собрался Гувалик. Дал ему отец в дорогу самые дорогие в его семье вещи: волшебное копье, непотопляемую попону и родовой талисман — кольцо драгоценное.