Наша война - Листер Энрике - Страница 23

Утром 3 января мятежники начали атаку, прорвали оборону республиканцев и оттеснили наши войска на 2–3 километра к северу. Фронт на протяжении 8 километров — от Вильянуэва дель Пардильо до Лас Росаса — оказался не прикрытым, ибо наши батальоны отошли в разных направлениях — к Торрелодонесу и Эль Пардо. Создалось крайне неблагоприятное для нас положение. Фашисты наступали, а мы не имели никаких резервов. В этих условиях противник мог сразу же овладеть Эль Пардо с северо-запада, но двухдневные бои и энергичное сопротивление наших частей настолько измотали его, что он был вынужден приостановить дальнейшее продвижение. 5 января мятежники занимались перегруппировкой своих войск и подтягиванием новых резервов.

6 января враг снова перешел в наступление, овладел Аравакой и двинулся по шоссе на Ла Корунью к мосту Сан-Фернандо. В ночь на 9 января я получил приказ срочно выйти из Вильяверде с тремя батальонами на подкрепление. Когда рано утром мы прибыли в указанное место, оказалось, что противник приближается к возвышенности Куэста де лас Пердисес, а оборонявшие этот сектор отряды анархистов отступают через реку Мансанарес. С ходу один наш батальон остановил продвижение противника, а в это время два других атаковали его левый фланг со стороны Эль Пардо. Весь день 9 января в тавернах на Куэста де лас Пердисес шли жестокие рукопашные бои. Основным нашим оружием были ручные гранаты. Нередко их разрывы поражали одновременно и наших бойцов. В тот день героически погибли лейтенант Энрике Менедолио и солдат Сальвадор Хуан, уничтожившие два неприятельских танка, а также комиссар Алехандро Гонсалес. 10 января противник перешел к обороне на всем фронте и закрепился в этом секторе до конца войны. План захвата Мадрида с северо-запада провалился.

14 января три моих батальона, участвовавшие в ряде контратак, были заменены другими частями и отведены снова в Вильяверде. Я отправился вслед за ними по шоссе, ведущему от Плая де Мадрид к Фуэнкарралу. Через некоторое время машина с охраной остановилась из-за неполадок в моторе, а мы продолжали путь и проехали еще полтора километра. Вдруг нам преградила дорогу группа из шести вооруженных людей. Ее можно было принять за патруль — тогда на дорогах часто попадались патрули, — они направили винтовки на меня, моего адъютанта и шофера и приказали поднять руки. На мой вопрос, разве они не видят на машине флажок командира бригады, они ответили, что, конечно, видят, знают, кто я такой, и именно поэтому требуют, чтобы мы вышли из машины. Тут же они заявили, что комитет обороны НКТ вынес приговор о моей смертной казни и им поручено привести его в исполнение. Меня решили убить за то, что я пытался остановить беспорядочное бегство анархистских частей с передовой. Дело принимало серьезный оборот. Чтобы выиграть время, я старался затянуть разговор, надеясь, что подойдет машина с охраной или, по крайней мере, воспользуясь какой-либо оплошностью со стороны анархистов, сумею выхватить пистолет. Мне повезло. Через три минуты послышался шум приближающегося автомобиля. В тот момент, когда я стал выходить из машины с поднятыми руками, пять человек из моей охраны выпрыгнули на ходу из подошедшего автомобиля и отвлекли на мгновение внимание анархистов. Воспользовавшись этим, мы тоже выскочили из машины и спустя две минуты с анархистами было покончено… Наша группа продолжила путь на Мадрид.

Провокаторы из ФАИ решили расправиться с некоторыми коммунистами и в том числе со мной. Как-то они обстреляли мою машину, когда мы ехали из Мадрида в Алькала. В другой раз я возвращался с митинга в кинотеатре «Монументаль». На Пасео Кастельяна нашу машину обогнали два автомобиля и, маневрируя перед нами, пытались на большой скорости толкнуть наш автомобиль на дерево. Только благодаря хладнокровию водителя Хосе Мартинеса мы избежали катастрофы. Несколько раньше произошел такой случай. В час ночи я вышел из казармы 5-го полка, направляясь на улицу Авила, которая находилась за кинотеатром «Эуропа», в помещении которого анархисты, противники всякого авторитаризма, устроили полицейский «участок». Я уже собирался свернуть за угол, когда на меня набросились пять человек, сорвали висевший на ремне пистолет и скрутили назад руки. Поскольку они тащили меня в кинотеатр и называли фашистом, я понял, что имею дело с анархистами и чем это мне грозит. Тогда я начал кричать, что я из 5-го полка и коммунист. Они это прекрасно знали, но я кричал, надеясь, что меня услышит кто-либо из жителей и сообщит в казарму 5-го полка.

Канцелярия анархистов находилась на первом этаже кинотеатра, в большом зале. Как только мы подошли к «Эуропа», меня втолкнули в двери и на мгновение отпустили, чем я воспользовался, чтобы вынуть второй пистолет, лежавший у меня в кармане (всю войну я придерживался правила носить два пистолета). Встав спиной к стене, я заявил, что буду стрелять, если кто-либо приблизится ко мне. Вопрос стоял о жизни и смерти. Надо было выиграть как можно больше времени, чтобы товарищи успели прийти раньше, чем анархисты уведут меня в подвал; иначе на следующее утро мой труп, изрешеченный пулями, обнаружили бы в Ла Деэса де ла Вилья. Анархисты не стреляли, видимо, опасались привлечь внимание окрестных жителей. Не прошло и пятнадцати минут с того момента, как я был задержан, когда на улице послышались громкие крики. В комнату вошел охранявший здание часовой и сообщил, что солдаты 5-го полка окружают кинотеатр. Вслед за ним появились Карлос и группа товарищей с пистолетами в руках. Главарь банды принялся извиняться, уверяя, что произошла ошибка и виновные будут наказаны. И на этот раз попытка покончить со мной не удалась, но, как мы уже видели, она не была последней.

В 13 километрах к югу от Мадрида, недалеко от шоссе Мадрид — Кадис, напротив Хетафе, на вершине холма находится старинная церковь с часовней. Место это называется Серро де лос Анхелес, во время войны его переименовали в Серро Рохо. Эта высота имела важное стратегическое значение. В ноябре 1936 года республиканское командование попыталось отвоевать ее, но безрезультатно: атака предпринималась днем и была отбита. Я разработал план, рассчитанный на неожиданный штурм высоты ночью. Несколько батальонов моей бригады, находясь в этом районе в течение трех дней до и четырех дней после наступления на Сесенью, прекрасно изучили окрестности вокруг холма. Кроме того, с ноября мы постоянно накапливали информацию о системе обороны противника в этом пункте. Наконец я получил разрешение осуществить намеченную операцию, но командир дивизии обязательно хотел, чтобы атака проводилась по классической схеме: артиллерийская подготовка, наступление танков и бомбардировка позиций противника с воздуха. Я не согласился и настоял на том, чтобы был принят мой план. В ночь на 19 января я стянул батальоны «Виктория», «Аманесер» и «Тельман» к Пералес дель Рио. День ушел на то, чтобы разъяснить суть и конкретные детали операции каждому батальону, роте, взводу, а в отдельных случаях и каждому бойцу.

В 11 часов вечера 19 января батальоны двинулись на выполнение поставленной задачи. К 2 часам ночи они уже прибыли на исходный для атаки рубеж. Специально выделенные группы перерезали в нескольких местах проволочные заграждения, чтобы облегчить наступление первым штурмовым отрядам. На это ушло около получаса. Затем наши отряды перешли в атаку одновременно с нескольких сторон, и в 4 часа утра 20 января Серро Рохо был в наших руках. Мы захватили более 400 пленных, и среди них командира сектора майора Рикардо Белда Лопеса. Операция явилась настолько неожиданной для противника, что его взяли прямо с постели. Когда Белда привели на мой командный пункт и сообщили, кто я такой, он стал по стойке смирно, отчего шинель, которую он придерживал обеими руками, распахнулась, и майор предстал перед присутствовавшими в нижнем белье, от смущения не зная, куда глаза девать. Я приказал увести его и дать возможность одеться и обуться. Позднее майор Белда обратился к своим товарищам по франкистской армии с призывом прекратить борьбу против Республики.