Инспектор-призрак (сборник) - Лейнстер Мюррей - Страница 47

• Предыдущая
• 47/91
• Следующая

— Нет, он не взорвался или что-нибудь подобное, — успокоила его Гоф. — Его передвинули! У имперцев снова начали трястись поджилки, выслали большущий флот, с бомбами и так далее. Поэтому всех вызвали домой. Им пришлось ждать, пока нас не отыскали — Малин, Ливит и меня. Потом ты нас привез, и пришлось снова ждать, пока решили, что с тобой делать. И как только ты улетел — мы улетели, я хочу сказать — планету переместили.

— Куда?

— Великий Патам! — пожала плечами Гоф. — Откуда же я знаю? Места полно!

Это верно, внутренне согласился капитан. Перед ним вдруг всплыла сцена… огромная известково-белая чаша наподобие арены, с крытыми рядами сидений… “Театр, здесь…”

Но только теперь сцена была погружена в неестественный мрак, накрывший весь мир. Восемь тысяч ведьм и колдунов Карреса заняли кольцевые ряды Театра, склонив головы вперед, к центру арены, где над пирамидой странно изогнутых стальных балок пылал огромный оранжевый шаг.

И вся планета умчалась со скоростью… какую только способен развить вжжиикк-двигатель! Места полно, совершенно верно. Какие необыкновенные люди!

— Ладно, — вздохнул капитан. — Придется заняться твоим воспитанием. Больше не говори этих слов — “Великий Патам”. Это ругательство!

— Я услышала их от тебя! — заметила Гоф.

— Да, верно, — признал капитан. — Я тоже больше не буду. А они не будут волноваться, что ты пропала?

— Не особенно. Мы редко попадаем в серьезные переделки, особенно, когда молодые. В этом возрасте у нас все способности: телепортация, предвиды, свист, как у Ливит. С возрастом это проходит. Но сейчас этой проблемой занимаются, так что у нас не пройдет. Малин уже только и умеет, что предвидеть.

— Но шикарно, согласись. И… вжжиикк-даигатель — это у вас все умеют, да?

— Угу, — кивнула Гоф. — Но этому обучают. Эту штуку уже знают досконально. Только тебе я рассказать не могу, пока ты сам не станешь, — добавила она немного стесненно.

— Пока я что? — капитан был вновь озадачен.

— Пока не станешь, как мы. У нас такое правило. А случится это не раньше, как через четыре года по времени Карреса.

— А что будет через четыре года?

— Мое совершеннолетие. Мне можно будет выходить замуж, — сказала Гоф, хмуро разглядывая банку с мармеладом из ягод винтен. — Все уже продумано, — твердо сказал она долькам мармелада в банке. — Как только они решили найти тебе на Карресе жену, я сразу сказала — это буду я. И все потом согласились, даже Малин, у нее ведь уже был мальчик.

— То есть, все было заранее спланировано?

— Конечно. — Гоф поставила банку на место, посмотрела на капитана. — Три недели весь город только о тебе и говорил! Это первый случай! Это очень важно.

Она неуверенно замолчала.

— Теперь все понятно, — согласился капитан.

— Угу, — облегченно вздохнула Гоф, откидываясь на спинку кресла. — Но только мой папа смог придумать, как все устроить, чтобы ты порвал с никкельдепейцами. Он сказал, это у тебя в крови.

— Что же у меня в крови? — терпеливо сказал капитан.

— Что ты с ними порвешь. Моего папу зовут Требус. Ты его пару раз видел в городе. Высокий, блондин с бородой — Малин и Ливит пошли в него.

— Не хочешь ли ты сказать, что это мой прадядя Требус?

Он чувствовал неестественное спокойствие.

— Именно. Ты ему очень понравился.

— Тесна Галактика! — философски вздохнул капитан. — Так вот куда Требуса занесло… Я бы с ним с удовольствием как-нибудь побеседовал.

— Мы отправимся вдогонку за Карресом через четыре года, когда ты сможешь научиться нужным вещам, — сказала Гоф. — Всего тысяча триста семьдесят два дня, — добавила она. — Но у нас будет много дел. Ты же хочешь расплатиться с долгами, верно? Есть у меня пара идеек…

— Только никаких фокусов с телепортацией! — предупредил капитан.

— Игрушки для младенцев, — презрительно фыркнула Гоф. — Я из них выросла. Это будет честный обмен. Но мы разбогатеем.

— Я не удивлюсь, — признал капитан. Он задумался на секунду. — Поскольку мы оказались очень дальними, но родственниками, я могу тебя удочерить, на время, пока…

— Само собой, — сказал Гоф и поднялась.

— Ты куда?

— Спать. Устала. — Она остановилась в дверях. — Пока ты можешь почитать “Инструкции и правила”. Там про нас много всякого. Правда, и вранья хватает.

— А когда ты узнала про интерком? — спросил капитан.

Гоф усмехнулась.

— Еще тогда. А те две ничего не заметили!

— Ну, хорошо. Спокойной ночи, ведьма. Если живот заболит, крикни, я тебе лекарство принесу.

— Спокойной ночи, — зевнула Гоф. — Я крикну.

— И помой за ушами! — добавил капитан, припомнив наставления Малин.

— Ладно, — сонно пробормотала Гоф.

Дверь за ней затворилась — но полминуты спустя опять была распахнула. Капитан, который уже склонился над увесистым томом “Общих космических инструкций и правил поведения в пространстве для граждан республики Никкельдепейн”, удивленно поднял голову. Книжищу он только что обнаружил в ящике пульта. В дверях, хмурясь, стояла Гоф.

— И ты тоже помой за ушами! — сказала она.

— Как? — Капитан немного подумал. — Ладно, мы оба помоем.

— Годится. — Гоф была довольна.

Дверь снова затворилась.

Капитан провел пальцем вдоль длинного алфавитного указателя на букву “К” — или лучше бы обратиться к “В”?

Кэлхаун лежал на койке и читал книгу Фитцджеральда “Вероятность и поведение человека”. Его кораблик, принадлежавший Медицинской Службе, парил в гиперпространственном режиме, иначе называемом овердрайвом. Этот режим позволял перемещаться со сверхсветовой скоростью. Во время полета в овердрайве делать совершенно нечего, кроме как убивать время. Друг и помощник Кэлхауна, тормал по имени Мургатройд, свернувшись клубком, спал в углу кабины, тщательно прикрыв нос хвостом. В тишине кабины то и дело раздавались какие-то щелчки, шорохи, постукивания: звуковой фон был необходим человеку, чтобы не сойти с ума в мертвой неподвижности гиперпространственного полета.

Кэлхаун зевнул и перевернул страницу. Что-то зашуршало, громко щелкнуло, и записанный на пленку голос сказал:

— Пять секунд до выхода в нормальное пространство после окончания сигнала.

Сурово зазвучал отсчет метронома. Заложив недочитанную страницу, Кэлхаун заставил себя перейти к пульту, сесть в кресло и пристегнуть ремни.

— Мургатройд! — обратился он к тормалу. — Травка зеленеет, солнышко блестит, и кто-то там в гости к нам летит. Очнись, мы прибываем!

Мургатройд открыл один глаз, увидел Кэлхауна в пилотском кресле, встал, потянулся и побрел искать место, где можно за что-нибудь ухватиться. Большие светлые глаза тормала внимательно смотрели на Кэлхауна.

— Банг! — сказал голос, и начался отчет: — Пять… четыре… три… два… один…

На счет “один” корабль выскочил в нормальное пространство. Ощущение было незабываемое. Желудок у Кэлхауна вывернуло наизнанку, потом обратно, и так еще два раза. Возникло чувство головокружительного спирального спуска по конусу. Кэлхаун с трудом сглотнул слюну, а снаружи все переменилось.

• Предыдущая
• 47/91
• Следующая