Чернокнижник - Смирнов Андрей - Страница 27
- Предыдущая
- 27/92
- Следующая
В общем зале было светло — горел огонь в камине, мерцала установленная посреди стола масляная лампа. На скамье сидел Уилар.
«Он меня ждал», — подумала девушка, переступая порог. Она вдруг поняла, что говорить о том, что с ней произошло, сейчас нельзя. Впрочем, откуда-то осознала и то, что Уилар ничего не спросит.
— Налить тебе вина? — спросил чернокнижник. Эльга кивнула. В три глотка осушила кубок Паук прижался к её языку как можно плотнее, демонстрируя своё молчаливое неодобрение к этому наводнению.
— Спасибо, — хрипло сказала Эльга. — За то, что помогли мне… там.
— Я не помогал, — возразил Уилар.
— Я слышала ваш голос.
— Мой?
— Во всяком случае чей-то, очень похожий.
— Он говорил тебе, что делать?
Эльга кивнула. Уилар помолчал, а потом сказал:
— Скорее всего, это был твой Советник.
Пауза.
— Как-нибудь я расскажу тебе об этих существах поподробнее. Но не сейчас.
— Хорошо.
— У тебя на губах кровь, — заметил колдун.
— Я знаю. Мне нужно помыться.
Глава 8
И я думаю о том, каким бы это было чудом, если б то чудо, которого человек ждёт вечно, оказалось кучей дерьма, наваленной благочестивым «учеником» в биде. Что, если б в последний момент, когда пиршественный стол накрыт и гремят цимбалы, неожиданно кто-то внёс бы серебряное блюдо с двумя огромными кусками дерьма, а что это дерьмо, мог бы почувствовать и слепой? Это было бы чудеснее, чем самая невероятная мечта, чем все, чего ждёт человек и чего он ищет. Потому что это было бы нечто такое, о чём никто не мечтал и чего никто никогда не ждал.
Следующие несколько дней Эльга заново училась есть и пить. Учиться, к сожалению, приходилось методом проб и ошибок — если она делала что-то неправильно, паук начинал шевелиться, вызывая рвотные спазмы, иногда настолько сильные, что Эльга переставала дышать. Вскоре она поняла, что если отправлять пищу в рот маленькими порциями и тщательно пережёвывать её, прежде чем проглотить, паук не будет проявлять беспокойства. При виде мяса она теперь испытывала чувство тошноты, зато молоко могла пить литрами.
Уилар, больше от скуки, чем из желания чему-либо научить «замухрышку», познакомил её с азами астрологии. Эльга узнала, что само по себе влияние тринадцати созвездий Небесного Круга слишком постоянно, чтобы что-то изменить в рамках мира или отдельной человеческой жизни; однако Луна, которая в течение года поочерёдно сочетается браком с каждым из тринадцати созвездий, может усиливать или ослаблять — в зависимости от фазы — влияние того или иного созвездия. Растущей луне и полнолунию покровительствовала серебряная богиня Сомэлите, луне убивающей и новолунию — чёрная Хальзаана. Положение осложнялось наличием девяти блуждающих звёзд, местонахождение которых также необходимо было учитывать при астрологических вычислениях.
Из Кэтектона они уехали за два дня до полнолуния.
Эльга не спрашивала, куда они направляются. Она знала, что у её спутника есть какие-то планы на одну из ближайших ночей. Эти планы сильно попахивали колдовством — что в случае Уилара почти наверняка подразумевало смерть или что-нибудь ещё более жуткое.
Некоторое время они ехали вдоль реки, но вскоре покинули тракт и свернули на север; по мере удаления от города деревушки стали попадаться все реже, кучкуясь поблизости от замков местных феодалов. На исходе первого дня они остановились на ночь в доме деревенского старосты. Хозяина дома — дородного крестьянина с окладистой бородой — звали Верцан, а его жену — рослую, широкоплечую женщину с красными руками — Летвилой. От предложенных Уиларом денег староста наотрез отказался. Сели ужинать — за общим столом, всей семьёй, уступив гостям лучшие места. Так как было уже темно, зажгли сальные свечи. Интересовались, как и положено, новостями, но как-то невпопад и без особого интереса. Дети сидели тихо, что тоже показалось Эльге необычным. «У них какое-то несчастье». — подумала она. Уилар ел молча, обходясь, как правило, односложными ответами. Вялая беседа немного оживилась лишь в самом конце ужина, когда Верцан полюбопытствовал, больше для порядка, куда же направляются его гости.
— Я слышал, дальше на севере будет монастырь… — сказал Уилар.
— Эвардово аббатство? — приподнял бровь Верцан. — Оно вам нужно?
Уилар кивнул. Эльга заметила, как Летвила быстро нарисовала в воздухе круг.
— Так оно ж пустое, — подумав, сообщил хозяин.
— Вот как? — По тону Уилара нельзя было определить, удивлён он этой новостью или нет. — А что случилось?
На этот раз крутила пальцами в воздухе вся семья, не исключая и детей. «Дурное место?..» — подумала Эльга и почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Так давно уж оно опустело… Поначалу хотели большое аббатство создать. Монастырские стены и церковь из камня сложили, монахов поселили. Из самого Сарейза, из города святого, говорят, многие прибывали… Приезжали они, да только не приживались тут. То ли с баронами местными землю поделить не смогли, то ли… — Верцан сделал паузу, а потом, понизив голос, продолжил: — То ли, говорят, проклятье на холме, где монастырь построен. Как там оно на самом деле, один Господь да святой Эвард знают, да только вот каждый год в одну и ту же ночь умирал в Эвардовом аббатстве один из монахов. Или из путешественников, в монастыре на ночь остававшихся. Умирал или с ума сходил. Или старел разом. Как настоятель Тельбарт. Всего два года прошло, как из Сарейза прибыл. Кровь с молоком, прут стальной мог в узел завязать, от роду лет сорока, не старше… а как в комнату его после той ночи пришли, так глядят — лежит на кровати иссохший и полоумный старец, который ни встать не может, ни двух слов связать… Умер после того, не прожив и недели.
Уилар задумчиво кивнул. «Он этого не знал… подумала Эльга. — Но он не удивлён». Она вздрогнула, услышав заключительные слова Верцана:
— А ночь та самая, в которую чертовщина вся эта и происходит, всегда одна и та же. Ночь, за Старым Празднеством следующая. А Старое-то Празднество, сударь мой, как раз завтра и будет. Так что если есть у вас какие дела в Эвардовом аббатстве, в котором никто, почитай, и не живёт уже, то мой вам совет: отложите-ка лучше их на день-другой. У нас оставайтесь, а послезавтра с утра и отправляйтесь себе в путь с Богом.
Уилар покачал головой.
— Ну как знаете. — Верцан пожал плечами и отодвинул от своего края стола пустую плошку. — Но на ночь-то там уж не оставайтесь, если душа дорога…
— Девушку пожалейте, — встряла Летвила, бросив на Эльгу жалостливый взгляд. — И правда, оставайтесь у нас. Нельзя вам туда ехать…
Уилар оставил эту реплику без комментариев.
— Дочь ваша? Или жена? — спросил староста, показав глазами на Эльгу.
— Дочь, — ответил чернокнижник.
Летвила закусила губу, не решаясь больше влезать в мужской разговор, но видно было — она всем сердцем переживает за молодую гостью, с которой из-за «отцовского» упрямства в скором времени могла произойти беда. Эльге стало даже как-то неловко от этого искреннего участия. «Если бы вы только знали, кого собираетесь приютить в своём доме!.. — с тоской подумала она, отводя взгляд. — Напрасно тревожитесь… Ворон ворону глаз не выклюет…»
— Не хотите ли пива? — предложил староста. — Или, может, бражки?.. Лета, спустись-ка в погребок…
Уилар жестом остановил хозяйку.
— Благодарю. — Он повернулся и показал в противоположный угол дома, скрытый от глаз лоскутной занавеской. — Кто там?
— Сын мой, Явар. — Староста сдвинул брови. — Слёг он второго дня… А как вы узнали?..
— Я могу его осмотреть?
Верцан удивился, но возражать не стал:
— Смотрите.
Уилар поднялся и поманил к себе Эльгу.
За занавеской обнаружились сундук, скамья и две кровати, на одной из которых лежал паренёк лет восьми-девяти. Лицо у него было бледным, осунувшимся, глаза слезились, сухие губы были полуоткрыты. Он не слишком хорошо понимал, что происходит вокруг, и лишь сжался и застонал, когда Уилар приблизил к его лицу горящую свечу. Колдун некоторое время рассматривал лицо мальчика.
- Предыдущая
- 27/92
- Следующая
