Князь лжи - Смирнов Андрей - Страница 60
- Предыдущая
- 60/75
- Следующая
* * *
...Они были готовы за полчаса до рассвета.
Льюис окружил себя несколькими слоями заклинаний, которые собирался задействовать сразу, как только они переместятся к Слепой Горе, венчающей собой вершину Мирового Столба. Вся энергия, которую он собирал так долго, вольется в заклятья, и на несколько минут наделит его тело невиданной силой и скоростью. Потом... Льюис не хотел думать о том, что будет потом. Слишком много надежд и страхов связывалось с этим «потом».
Достав нож, Эдрик начертил круг на вершине холма. Круг был неровным, местами – там, где из-под тонкого слоя земли и песка показывался камень – линия скорее предполагалась, чем присутствовала на самом деле, но все это не имело никакого значения. Для некоторых действий – вроде ясновиденья или превращения в меч – Эдрику не нужны были заклятья. Здесь ему требовалось лишь зафиксировать точку перехода – ритуальное действие, необходимое лишь для того, чтобы перетянуть на ту сторону обычного человека. Захоти он переместиться один, ему не нужно было совершать даже таких минимальных приготовлений. Он не был ни человеком, ни демоном, и не принадлежал миру так же, как мир не принадлежал ему. Границ между Сферами для него не существовало, по ступеням бисуритов он мог бы взойти до Эдема или спуститься до Дна. Правда, он никогда не был ни там, ни там: во-первых, подобное путешествие отняло бы слишком много времени, во-вторых – выпускникам Школы Железного Листа не рекомендовалось разгуливать по Сальбраве: никто не хотел привлекать внимания богов и высших демонов к тому клинку, который медленно, но верно выковывало человечество.
Ожидая финала, Льюис думал о воплях, которые слышал – или ему казалось, что слышал – минувшей ночью. Крики тысячи мучеников, ревущих, плачущих, воющих от боли. Не было ни просьб, ни молитв – то, что он слышал, больше походило на рев обезумевших животных. Эдрик сказал, что это – крики прикованных к мосту и посоветовал не обращать на них внимания. Льюис так и поступил, но все равно продолжал их слышать. Он вспомнил рассказ своего спутника: тот потерял все, кроме точки «я», неуловимого мига себя-настоящего; было похоже, что мученики Игольчатого Моста, сохранили все, кроме «я». За этими криками не было никакой личности, слышалась одна только боль, не имеющая ни начала, ни конца, некое безвременное состояние; пытаемые давным-давно потеряли себя, и в этом, возможно, заключалось их единственное спасение от того бесконечного ужаса, в который они были погружены...
– Время, – внезапно сказал Эдрик. Он взял Льюиса за руку, и, быстро обойдя его, заставил повернуться кругом. В момент поворота мир смазался, когда Льюис вновь оказался лицом к закату, гряды каменных холмов, переходивших в неровное песчаное поле, покрытое кое-где сухими колючками – перед ним уже не было. Освещение изменилось. Здесь было пасмурно, по зеленоватому, будто вымазанному грязью небу расползались багрово-бурые пятна. Крики мучеников, как плети, бичевали воздух. Прямо перед ними, словно гигантское серо-красное насекомое, шевелился Мост. С каждой секундой его движения замедлялись, и крики становились реже – иглы замирали, словно стремясь почтить таким образом лик восходящего над Сальбравой творца и властелина миров.
Льюис и сам будто бы превратился в изваяние. Распахнутыми глазами он смотрел на Мост и не двигался с места. Эдрик услышал, как он шепчет:
– Все так, как во сне... Точно так же...
– Не стой! – заорал Эдрик. – Беги!!!
Это привело Льюиса в чувство. Приводя в действие свои заклятья, он бросился к Мосту...
Он так и не вступил на него. Казалось, каждый следующий шаг отнимает у него все больше сил, чем предыдущий. Его тело светилось энергией, оно казалось настоящим сгустком мощи, но то, что препятствовало Льюису, было сильнее. Восприятие Эдрика сдвинулось и он увидел тень заклятья, которое, как паутина, связывало все движения его спутника. Когда они переходили на Гору, ничего подобного здесь не наблюдалось, но разбираться, откуда взялись эти чары, у Эдрика времени не было. Льюис пытался развеять их, затем проломиться силой – но казалось, что заклятье обладает бесконечным резервом энергии: там, где Льюису все-таки удавалось прорвать его, оно немедленно восстанавливалось. Эдрик превратился в меч и рассек плетение; но стоило Льюису сделать шаг к Мосту, из ниоткуда появилось новое. Эдрик рассек и его. Налетевший ветер, словно живой, попытался обхватить его и отбросить прочь – безуспешно: клинок-оборотень был почти неуязвим для волшебства. Он остался на месте – ветер тек вокруг него, мимо, и он не мог зацепить Эдрика. Но Льюис, подошедший к самому краю Игольчатого Моста, подобной защитой не обладал. Ветер подхватил его и отбросил к краю плато. Льюис немедленно вскочил на ноги и вновь бросился к Мосту. Энергия, которая еще оставалась в его заклятьях, позволила ему преодолеть это расстояние за считанные секунды. Еще один порыв ветра небрежно вернул его на исходную позицию. Эдрик нашел заклятье, перемещавшее потоки воздуха по его тени, и развалил его, но он все еще не мог обнаружить того, кто создавал эти чары. Когда Льюис бросился к Мосту в третий раз, на его пути выросла огненная стена. Свист меча, скрежет камня... огонь иссяк так же неожиданно, как и появился. Льюис побежал... и упал в объятья Эдрика, вновь перешедшего в человекоподобное состояние. За спиной Эдрика, всего лишь в пяти шагах от них, выросла еще одна огненная стена, вдвое выше первой.
Льюис рванулся – он не мог думать ни о чем, кроме того, что последняя надежда, на алтарь которой он положил столько жизней, ускользает от него в тот самый момент, когда он был так близок к победе. Если бы не Эдрик, он, вероятно, бросился бы в огонь, не задумываясь о том, сможет ли он бежать по Мосту, если обгорит, как головешка. Он знал, что обречен, если не побежит. Но Эдрик держал крепко.
– Уже бесполезно, – прошептал тел-ан-алатрит. – Солнце почти взошло, а твои заклинания на исходе. Кто-то очень не хочет, чтобы ты там был. Не глупи.
– До вас начинает доходить, – в воздухе послышался смешок, хотя и не было понятно, откуда он взялся. – Не с первого раза, конечно. Я и не надеялся. Но хоть с какого-то. Уже неплохо.
Эдрик оглянулся. Никого. Когда он вновь посмотрел на Льюиса, лицо которого казалось застывшей омертвевшей маской, то заметил за его спиной, шагах в двадцати, смутную тень... тень уплотнилась, обрела форму и вид... Глаза Эдрика расширились. Обернулся и Льюис.
Старик в черной мантии поигрывал красивым серебряным посохом, на конце которого располагался желтый бриллиант величиной с кулак.
– Добрый... эээ... вечер. То есть утро. Да, конечно утро. Простите, здесь трудно уследить за временем: все такое одинаковое. Итак, вы...
Он запнулся, привлеченный действиями Льюиса – тот, вытянув левую руку, похоже, вот-вот собирался произнести какое-то смертоносное заклинание. Человек с жезлом даже не попытался предпринять каких-либо контрмер.
– Перестать! – бросил Эдрик. – Ему ты этим не повредишь.
Льюис медленно повернул голову. У него был остановившийся взгляд – взгляд покойника.
– Ты его знаешь? – без выражения произнес он.
Эдрик кивнул.
– Это мой работодатель, Фремберг Либергхам. Бессмертный, для которого я разыскивал книгу. – Он покачал головой и добавил, смотря уже не на Льюиса, а на пожилого человека в мантии:
– Но я понятия не имею, какого черта он тут делает.
– Фи, Эдрик, – чародей сделал движение, будто пытался стряхнуть с рукава несуществующую соринку. – Что за вульгарные манеры... Признаться, я тоже был удивлен, увидев тебя здесь. Ты ведь, кажется, должен быть совсем в другом месте. Выполнять работу, которую тебе поручили... А вместо этого – ба! Ты тут. Я был так удивлен, что даже остановил ваше самоубийство, дражайший... – Фремберг сделал выразительную паузу, но Льюис молчал, и чародей продолжил как ни в чем не бывало:
– ...дражайший Незнакомец, имени которого я не знаю. Впрочем, если вы все еще хотите покончить с собой, не буду вам мешать. Но ваш спутник останется здесь и даст ответы на интересующие меня вопросы.
- Предыдущая
- 60/75
- Следующая
