Рыцарь - Смирнов Андрей - Страница 53
- Предыдущая
- 53/117
- Следующая
Легат довольно улыбнулся. Ага, преступник заговорил! Начало положено. Разговорить его – это уже дело техники.
– За преступления перед Богом и людьми, за хулу и поношение Святой Римской Католической Церкви, за мерзкое чародейство, за заключение сделки с дьяволом и за малефециум, – отбарабанил легат Верочелле.
– Что-что? – вполголоса спросил Годфруа де Фраго у тамплиера. – Чего он там говорит? Какой еще малефециум?
– Это латынь, – чуточку погромче, чем следовало, ответил Ги. – А слово это в переводе с латыни означает «причинение вреда».
– Так бы и говорили, – буркнул Годфруа. – А то придумали какие-то малефециумы, венефециумы...
Легат в бешенстве обернулся к рыцарям. Те мгновенно умолкли и уставились в пространство.
– Ты ли отшельник, именуемый Иммануилом? – в третий раз спросил легат у отшельника.
Видимо, чудотворцу вся эта волынка тоже уже порядком надоела, поскольку он, вместо того чтобы промолчать или спросить что-нибудь в ответ, спокойно промолвил:
– Да. Это я.
Легат обернулся к крестьянам.
– Можете ли вы засвидетельствовать, что этот человек действительно отшельник Иммануил, как он сам себя называет?
Крестьяне жались, мычали что-то невразумительное и с видом нашкодивших шавок смотрели на святого.
– Так да или нет?! – повысил голос господин легат. И столько власти было в этом голосе, что не ответить ему было уже никак невозможно.
Самым смелым оказался Сантье.
– Да, монсеньор. Это он самый и есть. Только это... Никакого вреда или там малеициума или еще чего такого он нам не делал. Напротив даже, он завсегда...
Легат резко взмахнул рукой, обрывая излияния Сантье.
– Довольно. Будешь говорить, когда тебя об этом спросят. Итак, со слов свидетелей и также с его собственных слов было установлено, что этот человек действительно является Иммануилом-отшельником...
– Принимать свидетельства от крестьян?.. – сморщился тамплиер. – Ох, ну и странные же порядки у них в Италии...
– Чему тут удивляться... – со скучающей физиономией потянул Годфри. – Это же и-таль-ян-цы!
– Ну да, трусливые итальяшки...
– Франкская сволочь, если ты еще раз... – сквозь зубы начал один из итальянских рыцарей, сопровождавших Пабло.
– То что?.. – быстро спросил Ги.
– Замолчите, вы, оба! – рявкнул Пабло Верочелле.
Ги и итальянец умолкли, но принялись сверлить друг друга свирепыми взглядами.
Между тем допрос Иммануила продолжался.
На вопрос, откуда он родом, отшельник ответил, что у нас у всех только один дом – Царствие Небесное. На вопрос, какую веру он исповедует, отшельник произнес что-то вроде: «У Единого много имен. Хвалите его на всех языках и не будьте с теми, которые раскольничают о его именах».
Говорил Иммануил это с таким видом, как будто бы что-то цитировал.
– Очень хорошо, – сказал легат, – а признаешь ли ты верховный авторитет Папы Римского над всеми прочими епископами и прелатами? Признаешь ли, что нельзя спастись иначе, кроме как уверовав в Господа нашего Иисуса Христа, Пресвятую Римскую Католическую Церковь и Святых Апостолов? Признаешь ли ты, что римский епископ – подлинный наместник Господа на земле и ему принадлежит власть связывать и развязывать как на земле, так и на небе?
– Нет, – последовал лаконичный ответ.
Ну не мог он соврать, что ли?
По физиономии легата снова расплылась счастливая улыбка. Попался, еретик!
На вопрос, признается ли он в остальных своих преступлениях, Иммануил ответил отрицательно. Но это было уже неважно. Своим первым «нет» Иммануил определил свою судьбу.
В итоге он был извещен о том, что будет подвергнут и духовному и светскому суду как еретик, колдун и малефик.
Отшельник и это сообщение воспринял совершенно спокойно.
– Кому принадлежат эти земли? – спросил Пабло Верочелле у одного из франкских рыцарей, Вильгельма де Сен-Пе. Спросил и скривился: – Роже?
– Нет, монсеньор, – ответил Вильгельм. – Тут не совсем ясно. Роже Безьерский говорит, что это, мол, его владения, а один местный барон, Родриго де Эро, – что его.
– А этот... барон... – продолжал выяснять Пабло, – он добрый католик? Или тоже... из этих?
– Вроде бы католик...
– Католик, католик, – встрял Годфри. – Самый что ни на есть. Не знаю, как у вас в Италии...
Пабло Верочелле вздохнул:
– Годфри, я бы настоятельно попросил вас и вашего друга больше не задирать моих итальянских рыцарей.
– Мы? – деланно изумился Годфри. – Это мы их задираем? Да мы и так ведем себя яко агнцы! Вы слышали, как эта итальянская скотина... ох, простите, монсеньор... как этот Джеронимо-пес-его-знает-кто назвал Ги? Если бы не вы, монсеньор, клянусь...
Легат устало замахал на него руками:
– Все, все, хватит. Я вижу, что разговаривать с вами бесполезно. Ступайте.
В деревне по приказу легата была экспроприирована телега, в которую посадили Иммануила.
– Свяжите его, чтоб не убежал.
Иммануил, услышав это, чуть усмехнулся. Выгадав момент, когда Верочелле отошел, чтобы отдать распоряжения солдатам, я спросил у отшельника:
– Чему радуешься? Еще не дошло, что тебе светит? Тебя сожгут!
Как об стенку горох. Смотрит спокойно и чуть улыбается.
– Ты же какой-то силой обладаешь. Так не кажется ли тебе, что сейчас тот самый случай, когда...
– Не кажется.
Я отошел от этого ненормального. К тому же и легат начал уже подозрительно поглядывать в нашу сторону.
Я отозвал в сторонку Ги де Эльбена:
– Как думаешь, если вашему легату дать денег...
Ги помотал головой:
– Без толку.
– Вот и мне почему-то так кажется... Ты уверен?
– Конечно. Его же епископство где-то в Италии ждет-дожидается. Нет, если, конечно, твоя дорожная сумка забита золотыми бизантами...
– Не забита.
По дороге к замку барона Родриго я гадал: хорошо это или плохо, что Иммануила везут именно туда? Из головы не выходила сцена, случившаяся в монастыре Сен-Жебрак. Рыцарская этика господина барона на людей неблагородного происхождения не распространяется. На то она и рыцарская. Но с другой стороны, Родриго, кажется, хорошо относился к этому святому...
...Вот мы и снова в замке славного барона Родриго де Эро. Во дворе замка нас встречал сам хозяин. Держал стремя лошади легата, помогал тому спешиться. Поцеловал перстень. Легат был доволен.
- Предыдущая
- 53/117
- Следующая
