Рыцарь - Смирнов Андрей - Страница 75
- Предыдущая
- 75/117
- Следующая
– Так это... – сообщил он мне наконец, почесав в затылке, – учитель ваш был испанец.
– Какой еще учитель?
– Которого батюшка ваш специально для вас с Жераром из Испании выписал. Они же, испанцы, народ такой... Военный. Шибко повоевать любят. Потому и доспехи и мечи изготовляют самые лучшие, и сами энтими мечами ловко махать умеют...
– Ааа... Учитель фехтования.
– Ну да, я про что и говорю, ваша милость! – торжествующе заключил Тибо.
Я только вздохнул.
Время от времени мы нагоняли других путников и расспрашивали, не знают ли они, где находится замок Альгарис. Выяснили, что замок этот находится на юге Каталонии. Наконец совершенно неожиданно хозяин постоялого двора, где мы остановились, выдал определенную информацию.
– Через три дня будете, – сообщил он. – Это во владениях графа Альфаро.
Одарил нас довольно недружелюбным взглядом и ушел.
Ги пожал плечами.
– Странные они какие-то, эти испанцы... – Он разрезал бараний бок, поданный хозяином к нашему столу, и впился зубами в сочное, приправленное чесноком мясо. – Фуф фы с фобой фафтанемся...
– Чего-чего?
Ги прожевал то, что было во рту, и повторил:
– Тут мы с тобой расстанемся, Андрэ. Под Сариньеной находится одно из наших командорств. Может, я там и останусь. А может, и нет. Посмотрим. Тебе со мной ехать резону нет никакого, а сообщить родственникам Родриго о его смерти ты и без меня, думаю, сможешь.
– Смогу.
– Я не знаю, на сколько я там задержусь. Но, как выберусь, обязательно заеду к тебе. Ты ведь тоже не сразу с этой Анной обратно через Пиренеи отправишься? Она же, черт побери, дама... А дамы, – он сделал неопределенное движение пальцами, – копошиться любят. Но если ты все-таки обратно сразу поедешь и по дороге меня не встретишь – пошли весточку.
– Обязательно.
– И знаешь что: как разберется с этой наследницей Родриго, возвращайся-ка обратно. Тут же война назревает, слышал? Я тут поговорил с одним доном... Собственно, война бы уже давно началась, если б один из приближенных эмира Альмансора не развернул против него свои войска...
– Хочет сам называться эмиром?
– Какое там... – Ги махнул рукой. – У эмира войска в десять раз больше. Никто не может понять, на что надеется этот мальчишка... Юсуф, кажется, его зовут... В переговоры он ни с кем не вступает, а командует своими людьми на редкость бездарно. Эмир его, конечно, раздавит, но на это потребуется некоторое время. Так что оборачивайся поскорее. К самой потехе приедешь.
Я покачал головой:
– Не могу. Я ведь дал Родриго слово, что прослежу, чтобы с Анной все было в порядке. Так что какое-то время придется пожить в Лангедоке.
Ги огорчился. Но данное слово (слово, которое один благородный человек дал другому благородному человеку) – это вещь серьезная.
Мы расстались на перекрестке дорог. Ги поехал на запад, в Сариньену, я – дальше на юг, к замку Альгарис. Снова, как и в начале моего путешествия, в Лангедоке, я был один в незнакомой стране, без спутников и друзей. Только верный Тибо, мой пузатый Санчо Панса, следовал за мной.
По дороге я думал о племяннице Родриго. Как она выглядит? Сколько ей лет? Путешествие с приятной молодой девушкой может доставить немалое удовольствие. И я уже его предвкушал. Почему-то я был уверен, что родственница Родриго именно такова. Среди испанок много красавиц даже в низших сословиях, а уж среди благородных...
Без всяких приключений мы добрались до реки Эрбо и переправились через нее, наняв лодку в одной из прибрежных деревень. По пути я пытался расспросить о замке Альгарис и о его хозяйке, но не слишком успешно. Дорогу мне показывали, но не более. Местные жители, похоже, недолюбливали чужих и всячески уклонялись от разговора. Так думал я, пока не увидел замок. Вернее, развалины замка.
Его взяли штурмом. Причем относительно недавно: и года не прошло. Правая стена была полностью разрушена, две башни из четырех разбиты. Донжон дочерна обгорел. Я не стал лазать по руинам: ясно, что никого живого там не было, а все, чем побрезговали победители, наверняка растащили крестьяне из местной деревеньки.
А вот с ними я был не прочь потолковать.
Но они со мной – нет. Стоило мне задать вопрос о замке, как эти люди становились глухонемыми. И даже серебряная монета не могла развязать их языки.
Я так ничего и не выяснил, пока не наткнулся на араба, дом которого стоял в стороне от деревни. Араб был христианином, о чем красноречиво свидетельствовал железный крест, выставленный напоказ, поверх рубашки. Вообще, в Испании можно было встретить множество ему подобных – мавров, принявших христианство, или европейцев, перешедших в сарацинскую веру. За пять столетий беспрерывных войн тут все перемешалось...
– Этот пес разорил их, – вызывающе посмотрев на меня, процедил араб.
– Какой пес?
– В этих землях есть только один пес, кабальеро.
– И кто же он?
– Дон Альфаро де Кориньи, будь проклято его имя!
– Я вижу, ты его сильно ненавидишь.
Мой собеседник прищурился, как это умеют делать только арабы. На лице его отчетливо читались ярость и ненависть.
– Мой брат был человеком дона Яго Альгариса, – сказал он наконец. – Ему не посчастливилось – он остался в живых, когда этот дьявол взял замок.
– И что же стало с твоим братом?
– Его колесовали, как и других людей дона Яго. Так же поступили и с самим доном – да благословит Господь саму память об этом человеке!
Да, невеселая история.
– В замке жила благородная девушка, – сказал я. – Ее звали Анна. Что произошло с ней?
– Вы говорите о племяннице дона Яго, кабальеро?
– Да.
– Про то, что с ней стало, лучше и не спрашивать. Да покарает Господь этого дьявола Альфаро.
– Она мертва?
– Я не знаю, кабальеро. Ее увезли.
– Значит, она в замке этого Альфаро?
Если так, то эта история еще не закончена. Араб оглянулся и осенил себя крестным знамением:
– Лучше не произносить лишний раз этого имени.
Я усмехнулся:
– Почему? Опасаешься, что он может услышать?
– Да, – с самым серьезным видом ответил этот человек. – Он колдун и сын Иблиса... то есть Сатаны. Говорят, его отец вызвал Сатану и подложил под него свою жену – и от того союза жена его и понесла...
- Предыдущая
- 75/117
- Следующая
