Проповеди 2 - Протоиерей (Смирнов) Димитрий - Страница 20

• Предыдущая
• 20/39
• Следующая

И образ этого евангельского сотника должен быть запечатлен в нашем уме и сердце, нам нужно понять: если мы хотим что-то получить от Бога немедленно, то должны обладать, во-первых, крепкой верой в то, что Господь нас слышит. А если Он нам чего-то и не дает в данный момент, то, значит, так нам нужно. Мы должны иметь величайшее смирение и просить у Бога именно со смирением. Должны быть готовы принять то, что Господь даст, несмотря на наши просьбы, и ничего не требовать от Него, как это обычно у нас бывает: мы чуть не "с ножом к горлу", желаем во что бы то ни стало, а если нам не дается, впадаем в отчаяние.

И нужно обязательно стремиться к милосердию, свое сердце стараться умягчать. Вот, допустим, я человек жестокий, злой, грубый. Как мне себя изменить? Только постоянным упражнением своего сердца, все время приучая себя к милости, все время стараясь делать добро людям всем, без разбора, независимо от того, как они ко мне относятся и кем приходятся – не только своим, а вообще всем. Мы часто думаем: давать или не давать, хорошо это или нехорошо? Но если ты чувствуешь, что жаден, то лучше дай, потому что этим самым будешь упражнять свое сердце в милосердии. Вот ты сидишь в автобусе и очень устал. Вошел человек, и ты видишь, что он не так устал, как ты. Но если хочешь приобрести милосердие, то все-таки встань ради него, потому что милосердие можно приобрести только таким путем: отказываясь, отрывая от себя ради другого.

Кто-то тебе постоянно досаждает своей грубостью, хамством, неразумием, властолюбием, раздражает своей суетливостью. Ты можешь ему выговорить, поставить на вид, можешь его заставить изменить поведение. И этому человеку, может быть, будет полезно, если ты его возьмешь в какие-то рамки; но будет ли польза от этого самому тебе? не повредишь ли ты своей душе? Не лучше ли тебе потерпеть, смириться и подождать, пока он сам поймет? Тогда это окажется более прочно, потому что, пока ты его держишь, он будет держаться, но как только ослабишь, он вернется к прежнему. А если он поймет сам, это совсем другое. Можно человека заставить в церковь ходить, каждое утро ему звонить: ну что ж ты спишь, пойдем в храм, да там так хорошо… И так его всю жизнь понуждать. Но как только ты умрешь, понуждать никто не будет – он опять не будет ходить. Другое дело, когда он своими ножками раз пришел, два пришел, остался – и уже навсегда. Это гораздо прочнее, тут уже не надо ни тащить, ни заставлять.

Поэтому нужно всегда, в каждом поступке прежде всего стяжать для себя духовную пользу. Некоторые говорят: это же эгоизм, сам себя спасаешь! Да, именно себя, потому что только так ты можешь помочь другому. И притом это есть высший подвиг, потому что спасать себя можно лишь одним способом: постоянно отказываться от своего ради другого. А это уже совсем не эгоизм, и те, кто упрекают христиан в эгоизме, так поступать не могут. Наоборот, они много говорят о милосердии, о любви к ближнему, палец о палец не ударяя, а истинный христианин как раз постоянно и занимается только тем, что жертвует собой ради другого. К этому и надо стремиться. И если мы действительно будем в этом преуспевать, тогда молитва наша будет действенной, Бог нас будет слышать, потому что мы будем в непосредственном общении с Ним в любви. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 5 июля 1987 года

В наших молитвословах утреннее правило начинается с молитвы мытаря: "Боже, милостив буди мне, грешному". Изо всех молитв святая Церковь избрала ее, потому что чувство, которое испытывал мытарь, – именно то чувство, с каким нужно молиться. Поэтому, говоря: "Боже, милостив буди нам, грешным" и вспоминая притчу о мытаре и фарисее, можно настроиться на правильное молитвенное делание. Но у нас часто все происходит формально, бездумно, поэтому мы об этом настрое забываем. А усвоить его умом, а потом и принять сердцем для нашего благочестия крайне необходимо.

Притча говорит о том, как два человека вошли в храм. Можно сказать, что не два, а много людей – мы все пришли в храм, и каждый из нас молится по-своему, в свою меру: один старается следить за словами песнопений; другой о чем-то своем просит; третий просто мечтает, умом то туда улетит, то сюда; четвертый вспоминает о чем-нибудь; пятый просто стоит и мучается, думает, когда же служба кончится; шестой ждет, скорей бы молебен, потому что он пришел молебен служить, а то, что здесь происходит, ему вообще непонятно – так, отдельные слова доходят до ума, тогда на секунду ум включается в происходящее. То есть у всех нас разное состояние души и разная степень церковного образования.

И вот два человека вошли в храм – мытарь и фарисей. Мытари – это сборщики налогов. Прежде законы не были так развиты, как теперь, поэтому каждый сборщик очень быстро богател, потому что всегда немножечко больше, чем положено, брал себе. Мытарей все иудеи ненавидели за то, что они обирали своих. Они были такими полицаями: собирали у собственного народа налоги в пользу римлян, то есть оккупантов. А можно себе представить, что такое для иудея деньги. И мытарь их отбирал и отдавал ненавистному римлянину. Поэтому мытарь – это был символ грешника. Хуже человека не было. К нему никто в дом никогда не входил. Какие бы он пиры ни устраивал, на его приглашения никто никогда не откликался. Он был всеми презираем. Если кто-то становился мытарем, родственники переставали с ним здороваться, обходили его за версту.

А фарисейство – направление тогдашней религиозной мысли. Фарисеи – люди, которые во всем старались исполнить закон Божий, старались изо всех сил жить праведно, благочестиво, выполняли все предписания закона: в какие дни поститься, когда нужно какие праздники отмечать, когда положено в храм ходить, что дома делать. Они были учителями народа, знали Священное Писание, многие даже заучивали большие куски наизусть. И весь народ их почитал, уважал, называл учителями, все с ними советовались по всяким поводам.

И вот два таких человека – всеми уважаемый праведник фарисей и всеми презираемый грешник мытарь – входят в храм и молятся Богу, каждый про себя. Фарисей обращается к Богу и говорит: "Боже! благодарю Тебя". Потому что действительно, что мы можем Богу принести, какую жертву? Только поблагодарить Его. Но за что он Бога благодарит? За то, что он такой хороший в отличие от всех. И дальше он перечисляет, в чем его такая выдающаяся замечательность: "Что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю". Он благодарил Бога за то, что он хороший, потому что был образованным человеком в осмыслении Священного Писания и понимал, что то, что в нем есть доброго, это все от Бога.

"Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!" И дальше Господь говорит: "Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится". То есть Господь поставил этого фарисея ниже мытаря. Стало быть, то, что он постился, десятую часть всего имения на храм отдавал, не грабил, не прелюбодействовал, – это все было перечеркнуто тем, что он себя превозносил, перечеркнуто его гордостью. Вот насколько гордость, тщеславие и честолюбие опасные страсти. А мытарь, хотя был и грабителем, возможно, и прелюбодеем, и выпивал, и много еще у него было грехов, но он ушел оправданным более. И можно смело утверждать, что мытарь после этой молитвы встал на путь исправления.

Молитва оценивается по плодам, а не по тому, что испытывает человек на молитве. У фарисея на душе было очень хорошее чувство умиротворенности, покоя, благодушия. А мытарь – нет; его молитва была смятенной, скорбной; он был далек от того мира и покоя, которые испытывал фарисей. Но молитва мытаря принесла плод, а фарисея – не принесла. Бог одного оправдал более, чем другого, то есть молитва мытаря оказалась приятней Богу, потому что Бог гордым противится, а только смиренным дает благодать.

• Предыдущая
• 20/39
• Следующая