Покинутый (ЛП) - Боуден Оливер - Страница 35

• Предыдущая
• 35/69
• Следующая

— Почему вы всегда все усложняете, Бенджамин? — спросил Сайлас с наигранной печалью. Он говорил с английским акцентом, и судя по выговору, был знатного происхождения. Он продолжал:

— Просто предоставьте мне компенсацию, и все будет забыто.

Бенджамин наградил его болезненным, но дерзким взглядом.

— Я не буду платить за защиту, в которой я не нуждаюсь, — он откинулся назад, всем видом показывая, что не утратил смелости.

Сайлас улыбнулся и обвел рукой вокруг сырого и грязного склада.

— Совершенно очевидно, что защита вам просто необходима, иначе мы не были бы здесь.

Повернув голову, Бенджамин сплюнул сгусток крови, который шлепнулся на каменный пол, затем снова перевел взгляд на Сайласа, который принял такой вид, будто Бенджамин «пустил ветер» на обеде.

— Как неприлично, — сказал он. — Итак. Что мы будем делать с нашим гостем?

Человек, точивший нож, поднял взгляд. Теперь была его очередь.

— Может, отрезать ему руки, — проскрежетал он, — и покончить с его хирургической практикой? Или отрезать язык? И положить конец его болтовне. Или, скорее всего, я отрежу ему член. Чтоб он не трахал нам мозги.

По солдатам, казалось, прошла дрожь: отвращения, страха и сладострастия. Сайлас ответил:

— Столько возможностей, мне трудно выбрать.

Он смотрел на компаньона и делал вид, что растерялся от нерешительности, затем добавил:

— Давай все три.

— Постойте, — торопливо сказал Бенджамин. — Возможно, я поторопился отказаться от ваших услуг.

— Я очень сожалею, Бенджамин, но эта дверь закрылась, — сказал Сайлас печально.

— Будьте благоразумны… — начал Бенджамин с просительной ноткой в голосе.

Сайлас наклонил голову набок, и его брови сошлись вместе в ложном беспокойстве.

— Правильнее сказать, я был благоразумен. Но вы извлекли выгоду из моего великодушия. Я не хочу, чтобы из меня снова делали дурака.

Мучитель двинулся вперед, держа острие ножа на уровне собственных глаз и усмехаясь, как ненормальный.

— Я боюсь, у меня не хватит сил быть очевидцем такого варварства, — сказал Сайлас с видом легко возбудимой старой дамы. — Придешь ко мне, когда закончишь, Резчик.

Сайлас направился к выходу, Бенджамин Черч крикнул:

— Вы заплатите за это, Сайлас! Слышите меня? Я получу вашу голову!

У двери Сайлас остановился, повернулся и посмотрел на него.

— Нет, — сказал он с усмешкой. — Я склонен думать, что этого не будет.

Бенджамин закричал, когда Резчик, хихикая, начал свою работу. Он использовал нож как художник кисть, делая первые живописные штрихи, как будто он в начале большего проекта. Бедняга доктор Черч была холстом, а Потрошитель рисовал на нем шедевр.

Я шепнул Чарльзу, что необходимо сделать, и он удалился, скрывшись в темноте, к задней части склада, где, и я это видел, он приложил руку ко рту и позвал:

— Сюда, подонок! — и тут же быстро и тихо исчез.

Голова Резчика вздрогнула, он махнул двум охранникам, осторожно оглядывая склад, в то время как его парни достали мечи и двинулись к дальней стенке, откуда был шум — как раз в тот момент послышался другой зов, на сей раз из противоположного угла темноты, почти шептавший:

— Сюда.

Два охранника сглотнули, обменялись нервным взглядом, в то время как пристальный взгляд Резчика бродил по теням здания, его желваки выражали наполовину страх, наполовину расстройство. Я видел по его лицу, как он тщится понять: розыгрыш ли это его собственных парней? Детские шалости?

Нет. Это были действия врага.

— Что происходит? — проворчал один из громил. Оба вытянули шеи, чтобы заглянуть в темные места склада.

— Посвети, — огрызнулся первый на своего компаньона, и второй бросился назад, в середину комнаты, осторожно снял одну из жаровен, и согнувшись под ее весом двинулся обратно.

Внезапно раздался визг из тени, и Резчик закричал:

— Что? Что, черт возьми, происходит?

Парень с жаровней поставил ее и начал вглядываться во мрак.

— Это Грег, — он бросил через плечо. — Но его там больше нет, босс.

Резчик возмутился.

— Что значит «больше нет»? Куда он мог деться?

— Грег! — позвал второй громила. — Грег?

Ответа не было.

— Говорю вам, босс, его там больше нет.

И прямо в этот момент, как будто подчеркивая мысль, из темноты прилетел меч, проскользив по каменному полу и остановился у ног Резчика.

Лезвие было окровавлено.

— Это меч Грега, — нервно сказал громила. — Его прикончили.

— Кто прикончил Грега? — резко спросил Резчик.

— Я не знаю, но его прикончили.

— Кто бы ты ни был, лучше покажись, — крикнул Резчик.

Его взгляд остановился на Бенджамине, и я смог увидеть, что, поразмыслив, он пришел к выводу, что они подвергались нападению друзей доктора; что это была спасательная операция. Оставшийся громила не двигался с места, пытаясь находиться в свете жаровни, наконечник его меча, вспыхивая в свете огня, дрожал. Чарльз оставался в тени. Я знал, что это был лишь Чарльз, но для Резчика и его приятеля он был мстящим демоном, столь же тихим и неотвратимым как сама смерть.

— Вы лучше убирайтесь отсюда, прежде чем я прикончу вашего приятеля, — проскрипел Резчик. Он придвинулся поближе к Бенджамину, собираясь прижать лезвие к его горлу, и оказался спиной ко мне. Это был мой шанс, и я тихо начал пробираться из моего укрытия в его сторону. В этот момент его приятель обернулся и, увидев меня, закричал:

— Босс, сзади!

Резчик обернулся.

Я прыгнул и в то же самое время достал скрытый клинок. Резчик запаниковал, и я увидел, что его рука с ножом напряглась, готовая прикончить Бенджамина.

Вытянувшись, мне удалось выбить его руку ударом и отправить его на пол. Но я также лишился баланса, и у него был шанс достать меч и встретить меня лицом к лицу, меч в одной руке, пыточный нож в другой.

Через его плечо я видел, что Чарльз не потратил впустую свой шанс, налетел на охранника, перезвон стали ознаменовал встречу их клинков. Через мгновенье я и Резчик тоже сражались. Он больше не был ошарашен, но быстро выяснилось, что он не в своей стихии. Владеть ножом он, возможно, и умел, но он не привык к противникам, которые сопротивлялись; он был мастером пытки, а не воином. И в то время как его руки быстро двигались и его лезвия щелкали у меня перед носом, все, что он показал мне, были уловки, ловкость рук, шаги, которые могли бы испугать человека, привязанного к стулу, но не меня. Передо мной был садист — и садист напуганный. И если есть вещь более отвратительная и вызывающая жалость, чем садист, то это — напуганный садист.

У него не было упреждения. Никаких стоек или навыков защиты. Позади него борьба была закончена: громила опустился на колени со стоном, и Чарльз упершись ногой в грудь вытянул из нее его меч, позволяя наконец телу упасть на каменный пол.

Резчик это тоже видел, и я дал ему смотреть. Отошел и позволил смотреть, как умирает его компаньон, его последняя защита. Послышался стук в дверь — охранник снаружи наконец обнаружил кражу ключей и пробовал войти, но у него не получилось.

Взгляд Резчика метнулся в направлении двери. Спасения не было. Этот напуганный взгляд вернулся ко мне, и я, усмехнувшись, двинулся на него и начал свою «резку». Я не находил в ней удовольствия. Я просто дал ему то обращение, которого он заслужил, и когда он наконец упал на пол с ярко-красной глубокой раной, открывшейся в его горле, с кровью, льющейся как из ведра, я ничего не почувствовал помимо удовлетворения, выполненного правосудия. Никто больше не пострадает от его ножа.

Я забыл о стуке в дверь, пока он не прекратился, и во внезапной тишине я переглянулся с Чарльзом, который пришел к такому же заключению, что и я — охранник пошел за помощью. Бенджамин стонал, и я пошел к нему, разрезал его путы двумя взмахами моего клинка и подхватил его, поскольку он едва не упал со стула вниз лицом.

Мои руки стали влажными от его крови, но дышал он без перебоев, и глаза у него были открыты, хотя иногда он и зажмуривался от боли. Он был жив. Его раны были болезненными, но не глубокими.

• Предыдущая
• 35/69
• Следующая