Перережь мое горло нежно - Бретт Майкл - Страница 21

— Говорят, что ты ее сутенер.

— Люди врут.

— Давайте, Мак Грэг. Я уже не могу слушать его треп. Меня тошнит, так как желудок у меня слабый.

— Мики, — сказал я. — Мне нужно знать как зовут того торговца наркотиками, что крутится в районе «Дворца Роджерса»?

— Не имею ни малейшего понятия. Что я могу знать о парне, который крутится в районе города? Я там не бываю, работаю в этих краях.

Гетц заговорил как бы обращаясь к стене:

— Вы только посмотрите на него. Такой простой вопрос, а он ничего не понимает. — Он повернулся к Мики. — Скажите ему то, что он хочет знать. Ты же мой должник.

Мики снова пожал плечами.

— Ну, положим, я догадываюсь, кто там приторговывает, но толку вам от этого не будет.

— Наверное нет.

— Хотите побеседовать с трупом? Тот, которого вы ищите — Рэй Шепс.

Он посмотрел на Гетца.

— Вы знаете, что с ним стало?

— В самом деле?

— Ведь это его нашли сегодня утром.

Гетц сказал:

— Он перебрал дозу. Такие отъявленные никогда не научатся. А ты, Мики, научишься когда-нибудь?

— Староват я учиться, — ответил тот.

— Сколько тебе лет? — спросил Гетц.

— Сорок.

— Выглядишь на все шестьдесят. Можешь накрыться в любой момент, много времени тебе не останется.

— Слушайте, вы постучали в мою дверь, я впустил вас как порядочных, а вы такое говорите и оскорбляете меня.

— Ладно, я не буду. Покажите мистеру свою левую руку.

— Это еще зачем? Какая муха вас укусила?

— Пошли, Мак Грэг, — сказал Гетц. — Давай уйдем, а то мне становится плохо.

— Что вы злитесь, Гетц? Я ничего не сделал вам плохого, — сказал Мики.

— Мне плохо, я сыт этим свинством по горло, — сказал Гетц.

Мы вышли на улицу.

— Может быть, он сказал правду. Я знал Шепса, когда он работал поблизости. Иногда по нему было видно, что он сильно на взводе. Всегда какой-нибудь коп знал, где он и что делает. В Виледж ему было уже небезопасно и он перебрался в центр. Я что-то такое слышал. Кто знает, может Мики и не соврал. Наркоманам нельзя верить, врут все до единого.

Я сплюнул.

— Вонючая это работа.

— А бывает другая?

Он вытащил из кармана брюк окурок сигареты и закурил.

— Как у вас дела с пропавшей девушкой?

— Пока никак.

— Да, и так бывает иногда.

Он посмотрел через улицу и показал на торопящегося куда-то долговязого и тощего человека в оранжевой спортивной рубашке и в брюках цвета хаки.

— Посмотрите на него. Две недели назад я им занимался. Я, правда, не накрыл его с поличным, но знаю, что он из этих. Кто поведется с этим дерьмом, вымажется с ног до головы. Это закон. Каждый может подцепить эту заразу.

— Приглашаю вас выпить кофе.

Он улыбнулся.

— Нет, спасибо. Я на диете. — Он смотрел вслед оранжевой рубашке.

— Знаете, что в моей работе самое дрянное? Это то, что я уношу эту заразу к себе домой. Моя жена считает, что я преувеличиваю, когда вижу все худшим, чем на самом деле. Мы их забираем, а половина из них все равно никогда не попадает под суд. Трудно полностью доказать их вину. Засадим пятерых, а появляются пятьдесят новых. От этого устаешь и теряешь охоту работать.

— Спасибо за помощь.

— Не за что. Как-нибудь еще встретимся, — сказал он и поспешил за угол, куда исчезла оранжевая рубашка.

Я зашел в телефонную будку и набрал номер. Голос на том конце телефона трудно было разобрать. Видимо трубка на том конце была накрыта носовым платком.

— Послушайте, — сказал я, — если у вас есть информация, я куплю ее, для этого я держу офис. Давайте встретимся там, а если вас это не устраивает, встретимся на углу в баре.

Я говорил с человеком, который звонил насчет Ларкина и не оставил своего адреса.

— Нет, если вам не нравится мое предложение, то забудьте о нем, — сказал он. — Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь прихлопнул. Это было бы слишком просто. Вы сделаете так, как я предлагаю?

— Сколько вы хотите за информацию?

— Сто долларов. Считайте даром. Вы придете один. Если притащите за собой кого-нибудь, сделка не состоится.

— А почему именно в заброшенном доме? Остальные дома в этом квартале тоже пустые?

У него должен быть аргументированный ответ, иначе я не поеду.

— Я не собираюсь позволить себе, чтобы меня убили, если меня кто-нибудь увидит с вами. Поэтому такое место.

Меня не слишком убедил его ответ.

— Хотите получить эту информацию или нет? Я хочу услышать да или нет.

— Ладно, — сказал я, — приеду.

Я повесил трубку. Я еще не знал, пойду ли я туда. Всегда можно отступить, если начнешь чувствовать, что из твоей головы хотят сделать мишень. Если кто-то хочет со мной разделаться, то в пустом доме на 110 улице у него будет прекрасная возможность для этого. Я знал, что у меня могут быть неприятности. Но ничего не поделаешь, нужно идти вперед. Это моя работа.

Предназначенная на снос развалюха на этой улице раньше была грязным шестиэтажным домом. Некоторые дома уже снесли, а за оставшиеся дома на этой улице только принялись. Противоположная сторона улицы тоже оказалась незаселенной. Таксист, который меня сюда привез, наверное перепугался, когда я сказал:

— Высадите меня у второго дома с краю.

В Нью-Йорк Сити уже обокрали, порезали, подстрелили или даже убили уйму таксистов. Заброшенный квартал идеальное место для этого. Мне был понятен его испуг. Когда я расплатился, напряженное выражение сошло с его лица. Он поспешно уехал.

На другом конце улицы играли ребята. Они с опаской наблюдали за моим приближением, но продолжали игру. Я взбежал по ступенькам подъезда и быстро открыл дверь, никто не шевельнулся, лишь остатки занавески заколебались на окне от сквозняка.

Коридор был замусорен и ужасно пах испражнениями. Передо мной валялись кучи пустых винных бутылок. Я услышал шорох за спиной и у меня похолодело в затылке. Я обернулся и заметил большую крысу, величиной с кошку, исчезнувшую в открытой входной двери.

Я находился в узком, темном коридоре, освещенном лишь полосами света, проникающего через щели над входной дверью. Двери квартир, полусорванные с петель, были распахнуты под причудливыми углами. Мои шаги поднимали облачка пыли.

Я рассматривал потрескавшуюся штукатурку и дыры в стенах. Воздух пах бедностью и безнадежностью.

Ничего лучшего этот дом не мог ожидать в течение последних пятидесяти лет. Тюрьма, настоящая тюрьма.

Потолочные балки затрещали. Я застыл. Инстинктивно я пригнулся, чтобы представлять собой как можно меньшую мишень.

В этот момент я понял, насколько я уязвим, здесь. Меня могли уложить из любой двери. Берегись, Мак Грэг! Я постарался последовать этому совету, забившись в темную нишу. Я не собирался двигаться дальше, пока не выясню, где находится информатор. Уж чересчур легко можно было здесь распорядиться моей жизнью.

Я прижался к стене и крикнул:

— Эй!

— Наверх, Мак Грэг! — Отозвалось с конца лестницы. — Давай наверх!

Не более чем инстинкт, но это чувствуешь точно. Полезу наверх и получу шесть пуль. Метнусь к двери и свет с улицы резко очертит мой силуэт. Ты был не слишком умен, Мак Грэг!

Мой информатор мог задумать лишь одну сделку убить меня. И обстоятельства подтвердили это.

Я опустился на колени, не сводя глаз с лестницы. Рукой я шарил по полу в поисках предмета, чтобы бросить. В тот момент, когда вы поверите подонку, который утверждает, что передаст вам информацию в конце темного коридора в заброшенном доме, вам пора повернуться кругом и поступить на государственную службу.

Я схватил за горлышко пустую бутылку и швырнул ее наверх. Она разбилась и неподалеку от моей головы пролетели две пули. Я бросился на пол и стал стрелять в направлении лестницы. Следующие две пули впились в пол впереди и позади меня. Как из миномета — недолет и перелет. Следующая будет в середину. Он должен видеть меня на полу. Я не понимал, как пули могли миновать меня.