И передай привет полковнику - Смирнова Алена - Страница 20

• Предыдущая
• 20/28
• Следующая

– А он?

– Ответил. Мне до этого молокососа в белом халате расти и расти.

– Любопытно, есть ли еще на свете такая страна, где пациент с врачом переругнулись матом, сразу друг друга досконально поняли и разошлись без претензий, как ни в чем не бывало?

– Одной достаточно.

– Измайлов, давай я тебе неэротический массаж сделаю. Ты американские фильмы смотришь? Там все героини едины в порывах человеколюбия. Только узреют недовольного мужика, сразу хвать его за загривок и разминать, разминать. Через минуту и массажистка, и объект счастливы.

– Спасибо, Поля, в другой раз, – шарахнулся от меня опрометчиво приблизившийся было Измайлов.

– Напрасно. Я давно мечтала проверить, по-настоящему помогает или это художественный прием.

– Больше ничего из американского кино ко мне не приложимо?

– С гипсом исключительно из отечественного.

– Вот поэтому я и расстраиваюсь.

Он оттаял, можно было рывком переключаться на главное.

– Измайлов, прятала Нора Славу?

– Разумеется. Но ты зря сменила бодрящую тему. Я собирался подробно теоретически обсудить наши возможности, коим нога не помеха.

Он экзаменовал меня лукаво и откровенно. Какой ответ он сочтет правильным? «Бегом назад к бодрящей теме, она мне ближе, чем твое расследование». Или…

– Измайлов, людей все-таки убили.

– Мне хочется сказать тебе две вещи: «Приветствую твое равнодушие к теоретическим занятиям» и «Ты славная серьезная девочка». Выбери уж сама, что нравится.

У него со мной были те же проблемы, что и у меня с ним. Но я предпочла рисковать, а не предлагать ему версии на выбор. Впрочем, может, это у него профессиональное? Не стоит мне сейчас отвлекаться. Я легко похлопала его по руке:

– Похвастайтесь проведенной операцией, полковник.

– Борис просил передать тебе, что ты была на высоте. Закладывала меня Норе вдохновенно и убедительно.

– Я в восторге. Надеюсь, когда он играет роль друга человека, которого намерен посадить, у него получается не хуже.

– Лучше. Потому что убийцы, в отличие от прочих граждан, редко останавливаются на достигнутом. Их приходится останавливать разнообразными способами.

Измайлов не застревал в нравоучениях, я заметила. И теперь он принялся скупо и сжато рассказывать саму историю. Слава не порывался прыгать с балкона, а незатейливо вышел через дверь и направился к себе. Юрьев подхватил его под локоток и препроводил к Измайлову, после чего свистнул в окно Сергею.

– Все получилось по-соседски, – сказал Измайлов. – Этот бедолага до сих пор считает, что не потрать Нора столько времени на изобретение самых невероятных способов побега, он опередил бы моих ребят и комфортно переждал налет милиции дома.

– Значит, они с Норой меня не заподозрили? – уточнила я.

– Необходимо остаться для всех и каждого круглой отличницей даже через десять лет после окончания школы, да? – пригвоздил меня Измайлов. – Не волнуйся, никто в тебе не разочаровался.

Мне стало стыдно, будто он раздел меня и обнаружил не то белье. А на кого злиться? Либо всегда будь готова показать супербельишко, либо научись чувствовать себя неотразимой в любом. Первое дорого, второе глупо. Остается третье: не зевать, когда обнажают и тело, и душу. Отличный полковник мне попался, не расслабишься.

– Это он убил компаньонов?

– Твой любимый Балков думает, что он.

– А ничей ты?

– Так уж и ничей?

Говоря это, он встал с дивана, опершись на мои колени. Ну почему я вечно пролетаю с чулками и мини-юбкой и напяливаю брюки? Измайлов вздохнул и пересел в кресло напротив.

– Отчего это мы больше не сидим рядом?

– Оттого, что порознь спокойнее.

– Не поняла.

– Все ты поняла. Мне здесь удобнее включать магнитофон.

– Музыкой будем наслаждаться?

– Полина, я хочу…

Голос хриплый, щеки бледные, на «хочу» споткнулся и замялся. Честное слово, не прикрывай он так явно веками взгляд, я бы возликовала. Не старайся, милый, на сей раз не объегоришь.

– Врубить Чайковского на полную громкость – предел твоих желаний.

– Ты невыносима.

– Еще как выносима. Более того, удобна своей нетребовательностью, пока нечего требовать.

– Учел. Но я хочу, чтобы ты послушала рассказ Ивнева. Там есть кое-что, касающееся известных тебе событий. Только одна просьба: будь сдержанной, что бы он ни нес.

Похоже, прослушивание предстояло трудное. Надо как-то реагировать на предупреждение? А вдруг Измайлов играет со мной? Это не полунамеки на грядущий секс, не изучение приблудившейся юродивой, это угроза. Однако я не из пугливых, полковник. Я храбрилась, но и предположить не могла, что наплел про меня Слава Ивнев.

Он сразу заявил, что никого не убивал. А дальше понеслось. Полина в открытую соблазняла Виктора, предлагая сделать из его однокомнатной и своей двухкомнатной приличную квартиру. Нет, Вера и Нора ни сном ни духом, потому что Полина притворяется клинической идиоткой, являясь на деле опытной кровожадной хищницей. Страдалец Витек не чаял отвязаться от липучки. С Верой чуть ли не у нее на глазах трахался, чтобы отстала. Бесполезно. Она его зазывала к себе и заставляла часами развлекать ее сына.

– И зачем ей это понадобилось?

Я различила неприязненный голос Балкова и прослезилась от благодарности.

– Маньячка, любила, – пояснил Слава.

– Сергей, – последовал оклик Измайлова.

Видимо, Балков подчинился, потому что после паузы Слава продолжил, сбавив тон. Он-де сам свечку не держал, но Виктор жаловался постоянно. Поговаривал о смене квартиры. Тут уж и Измайлов не выдержал:

– Вы начали с интимных подробностей жизни Артемьева, Ивнев. А я просил вас вводить нас в курс дела по порядку.

– Просто брат твердил, что Полина ревнива и может его пришибить.

– И что же так подогрело ее патологическую ревность?

– Он собирался признаться ей, что решил расписаться с Верой и сделать себе двухуровневую фатеру, им же только потолок пробить. Верка хоть и базарная баба, зато без хвоста. Вдруг Витек признался Полине?

– Кузен-то, пожалуй, зациклся на расширении, – вступил Балков.

– Почему нет, если женщины с жилплощадью на шее виснут?

– Ивнев, – вдруг сказал кто-то устало и медленно, – ты чем питаешься? Сам обдристался по уши, и еще в тебе осталось навалом?

Я вытянулась в струнку, пытаясь угадать говорившего. Нет, не угадать, а поверить, что это Борис Юрьев. Он же продолжал:

– Я приму на веру все, что угодно. Но не бросающуюся на задохлика Артемьева разведенную по собственной инициативе Полину.

– А что, только замужние и покинутые бросаются на мужиков?

– Нет, но я тебе фамилию мужа скажу, – ласково посулил Борис.

«Не надо», – хотелось завопить мне. Но Юрьев фамилию произнес. Раздался мужской присвист. Тишина.

– Это Витек все врал, – убежденно, почти фанатично затараторил Слава. – Он такой был, если что-то в руки сразу не плыло, мог и присочинить. Ой, а не ее муженек его заказал?

– Пачкаться бы не стал, – отрубил Борис.

– Тогда я сначала начну, – откашлялся Ивнев.

– Резани правду-матку, – благословил его Юрьев.

– Выключи, пожалуйста, – попросила я Измайлова.

Он щелкнул клавишей.

– Я не преследовала Виктора, все было наоборот.

– Не переживай, – участливо посоветовал Измайлов. – Ты еще не привыкла к тому, что тебя выдумывают такой, какая ты выгодна? И веришь в умение мужиков благородно сносить отказы во взаимности? Я собирался лишить тебя удовольствия прослушивания этой части. Но тебе действительно пора взрослеть.

– Но Виктор и Слава – не Анна Ивановна, они современные люди!

– Смешная ты, Поленька.

– Я обязана была отчитаться, с кем жила раньше? Я должна поклясться, что не имела отношения к делам мужа?

– Нет и нет.

– Кто-нибудь после откровений о прошлом осмелится ко мне прикоснуться?

– Найдется смельчак, не все боятся фамилий.

– Ты знал?

– Нет, это был козырь Бориса.

– Ты меня презираешь?

• Предыдущая
• 20/28
• Следующая