Повести - Голицын Сергей Михайлович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/133
- Следующая
А еще мы придумали чудесную историю, будто мы совсем не девочки, а три мушкетера с усами и шпагами. Мы взялись за руки и даже начали песенку сочинять:
Мы три мушкетера!
Угадай, который
Атос, Портос и Арамис,
— Мы за руки взялись…
И вдруг нам навстречу бегут мальчишки, и папа, и Люся. Они бегут и громко кричат. Бедную Галю ее дядюшки Женя и Гена за руки затрясли, хохочут, прыгают вокруг нее. Люся Бэлу обнимает, а папа меня между косичек целует.
Люся кричит:
«Негодницы такие, вы где пропадали?»
А потом мы пошли все вместе и говорили и смеялись. Нас встретила Магдалина Харитоновна. Она забыла нас обругать и тоже поцеловала.
Девочки нас окружили и рассказали, что, оказывается, все ужасно испугались, когда узнали, что нас нигде нет.
Витя Перец — какой он хороший! Он посмотрел на меня, подмигнул и шепнул потихоньку:
«Наши девочки — настоящие изыскатели, ничего не боятся». А Витя Большой подошел к нам и сказал: «Из-за этих девчонок мы три драгоценных часа потеряли!» И мы все стали думать, как быть. Можно остановиться ночевать в наших прежних шалашах у реки. Но есть так хочется, как никогда в жизни, а еды у нас никакой не осталось. А что, если забрать спрятанные в кустах ведра и топоры и дойти обязательно сегодня до Золотого Бора? Это знаете сколько будет? Двадцать километров. Дойдем или не дойдем? Ну конечно, дойдем! И все решили: дойдем! Мы — изыскатели!
А папа сказал:
«Я знаю, почему вы захотели домой. Помните, Номер Первый говорил: «Вы по своим подушечкам соскучились»?»
А Магдалина Харитоновна сказала: «Инструкция запрещает».
А мы ответили:
«Нет, нет, мы все-таки дойдем!»
Стало совсем темно. Мы шли по лесной дороге, о корни спотыкались, ветки нас хлестали. Все нам казалось — вдруг медведь, вдруг волк, а это просто кусты чернели.
Начали спускаться с горы и подошли к реке. Ой, как сразу стало холодно! Бр-рр!
Река виднелась из-за кустов, черная, как пещера, в которую мы лазили. Где-то далеко-далеко залаяли собаки. И снова стало совсем тихо. Звездочки на темном небе были как искорки на догорающем костре.
Вдруг возле самого берега в камышах что-то зашуршало. Вспыхнул огонек. Все сразу остановились. Мы подумали, что это разбойники. А это были просто рыбаки с удочками. Магдалина Харитоновна забеспокоилась: «А найдем мы то место, где ночевали?» Витя Перец все помнит.
«Найдем, там рогатая коряга да кривая сосна», — сказал он. Люся шла впереди. Она сказала: «Я не вижу даже собственных рук». Вдруг Витя Перец отпрыгнул в сторону. «Туточки! Вот коряга!» — закричал он и стукнул ее ногой. Какой он молодец! Самый милый, самый замечательный из всех мальчиков на свете!
Мы отыскали в кустах топоры и ведра и снова пошли дальше.
Никто не хотел ни рассказывать, ни смеяться.
Папа мне шепнул, что в его рюкзаке не три кило, а три тяжеленных утюга. Он говорил: ремни, как железки, сдавили плечи, а ноги превратились в чужие деревяшки.
А я ему ответила, что ни капельки не устала.
Наконец мы перешли через мост и увидели вдали огоньки. Это был Золотой Бор. Теперь недалеко — осталось только два километра. По булыжному шоссе идти было ужасно трудно. Галя мне потихоньку призналась: еще немного, и она упадет.
На базарной площади остановились. Витя Большой щелкнул карманным фонариком. Папа посмотрел на часы и сказал:
«Два часа ночи!»
А Магдалина Харитоновна приложила руку ко лбу и сказала:
«Я сейчас в обморок упаду!» — А сама и не подумала падать.
Все мы разошлись по разным улицам.
И папа и я стучали, стучали к нашему волосатому хозяину. Наконец достучались. Другие-то ребята небось к своим родителям дубасили в ворота и кулаками и пятками, а мы постеснялись. Наконец хозяин услышал, отодвинул засов, открыл калитку и сказал:
«Полуночники!»
А больше я ничего не помню…
И понятно, что Соня ничего не помнит. Она заснула стоя. Я должен был сам стащить с нее джемпер и платье и уложить в постель.
А Магдалина Харитоновна красным карандашом написала в голубом альбомчике: «Изложение хорошее. Придаточные предложения отделяются запятой. Вычеркиваю все, что относится к ненужному расхваливанию самого недисциплинированного мальчика в отряде — Вити Перцова. 4».
На следующий день все мы собрались в Доме пионеров за большим столом. Мне подарили целый рюкзак, туго набитый геологическими образцами.
Великолепно! Хоть одно изыскательское поручение было выполнено на сто процентов!
Совещание открыла Магдалина Харитоновна.
— Итак, можно подвести некоторые итоги наших туристских мероприятий. — По привычке она укоризненно взглянула на всех нас из-под очков.
После этих ее слов близнецы занялись мухами на потолке, Витя Перец — голубями на соседней крыше, а остальные просто вздохнули и опустили глаза.
Вскочила Люся.
— Магдалина Харитоновна, простите, я вас перебью. Ребята! — воскликнула она. — Что ж, нам сидеть и ждать, что напишет Номер Первый, когда расшифруют то письмо?
Ребята нестройно загудели:
— Сами, сами будем искать!
— Я не вижу никаких способов, которые увеличили бы шансы… — пожала плечами Магдалина Харитоновна; она обиделась, что ее перебили.
— Слушайте, — сказала Люся, — помните, есть такой изыскатель Номер Седьмой, который все хотел узнать, почему приезжал в Любец его папа — знаменитый художник Ситников? Может, Номер Седьмой что-нибудь расскажет о портрете?
— Это дело! — подхватил Витя Большой. — Поедемте на пароходе к Номеру Седьмому — смотреть Ситниковский музей.
Найдем мы в том музее следы портрета или не найдем, еще было неизвестно, но само путешествие за полтораста километров на пароходе вверх по реке казалось таким привлекательным!
— «Мы едем, едем, едем в далекие края!» — запел и заплясал Витя Перец.
— Завтра едем, завтра! — воскликнул один из близнецов.
— Ну да, завтра, чего еще ждать! — поддержал другой.
— Полагается три дня отдыха, — произнесла Магдалина Харитоновна.
— Мы теперь изыскателями заделались, мы не отдыхаем, — настаивали близнецы. — Найдем — тогда отдых.
— Магдалина Харитоновна, ну пожалуйста, согласитесь! Ведь на пароходе поедем. Это же нисколько не утомительно, — упрашивала ее Люся.
Та было поморщилась, повздыхала, но согласие дала.
— Доставайте яйца, молоко, хлеб — и завтра к шести утра налегке! — весело объявила Люся.
Глава двенадцатая
КЛУБОК НЕИЗВЕСТНОСТИ ЗАПУТЫВАЕТСЯ ВСЕ БОЛЬШЕ И БОЛЬШЕ
Ранним утром все мы — тридцать один изыскатель — шли по скошенному лугу к реке.
Солнце сияло на безоблачном небе, река и лесные дали были окутаны белесыми клубами тумана. Ура! Сегодня будет хорошая погода!
Маленький пароходик, беленький, словно только вымытый, под названием «Ракета», пыхтя и поднимая пенистые волны, развернулся и подошел к пристани. По дощатому трапу, толкая друг друга, мы взбежали на пароход и разместились на носу, на палубе.
Тут выяснилось нечто, по мнению Магдалины Харитоновны, неслыханно антипедагогическое: Люсе поручили покупку билетов, а она взяла только два взрослых, а всем ребятам — детские. Соне и Гале было по двенадцать лет, а остальным еще больше, а самой Люсе целых восемнадцать.
— Будет контроль — нас оштрафуют, высадят на берег! — стонала Магдалина Харитоновна.
— Ничего не случится, зато мороженого поедим всласть! — защищалась Люся.
- Предыдущая
- 23/133
- Следующая
