Босоногая баронесса - Смит Джоан - Страница 29

• Предыдущая
• 29/44
• Следующая

Подошел Тальман, когда Хайятт возвращал Лауре рисунок.

– Разве баронесса не с вами? – возмутился Тальман. Лаура и Хайятт обменялись удивленными взглядами.

– Мы думали, она с вами, – сказала Лаура.

– Нет! Мы и часу не провели вместе, как она устала от прогулки, мы вернулись. Я принялся помогать маме подготавливать сегодняшний вечерний прием, а баронесса обещала присоединиться к вам.

Лауру охватило мрачное предчувствие.

– Ее лошадь в конюшне?

– Должно быть. Мы оставили лошадей часа два назад, – ответил Тальман.

– Да, для шалостей у нее было много времени, – сказал Хайятт.

Они бросились к конюшне, где конюх рассказал им, что баронесса вернулась, когда не прошло и десяти минут, как она с лордом Тальманом покинула конюшню. Она взяла лошадь и уехала.

– Вы послали с ней кого-нибудь? – потребовал ответа Тальман, он готов был обвинить любого.

Конюх отрицательно покачал головой.

– Она не хотела, чтобы ее кто-нибудь сопровождал.

– Вы не должны были отпускать ее одну!

– Она настаивала, милорд. Мне послать людей на розыски?

– Я поеду сам, – выцедил сквозь сжатые зубы Тальман.

Он бросил осуждающий взгляд на Лауру и добавил:

– Баронесса совершенно независима, не так ли? Нет смысла кому-либо присматривать и заботиться о ней?

– Не стоит так волноваться, лорд Тальман, – сказала Лаура, стараясь его успокоить. – баронесса – великолепная наездница. Она не выедет за пределы ваших владений.

– Это вина не мисс Харвуд, – сердито заметил Хайятт.

– Мы поможем вам в розысках, – предложила Лаура.

– Вам нет необходимости беспокоиться, Лаура, – сказал Хайятт.

Тальман потребовал у конюха свою лошадь, Хайятт еще одну, и вскоре они исчезли вдали. На Лауре было легкое муслиновое платье, она не могла поскакать с ними, даже если бы очень хотела. Она пробежала по всему парку в поисках кузины, осознавая при этом, что поиски, скорее всего, окажутся тщетными. Однако, ей нужна была разрядка, чтобы, когда Оливию, наконец, разыщут, не ударить ее по щеке.

Брайер был привязан возле моста. Рука в руке, баронесса стояла на мосту с Ярроу, глядя на водную гладь реки.

– Наш уик-энд ужасен, – жаловалась Оливия. – Тальман скверно развлекает гостей. Он заставил всех целое утро бродить по дурацкому старому дому, представляете? Но сегодня вечером нас ждет прием, – сказал она, несколько повеселев

– Козел Тальман намерен сделать вам предложение? – спросил Ярроу.

– Он наследует титул и Кастлфильд, – сказала Оливия, стремясь возбудить в Ярроу ревность. – И он сказочно богат, у пего полдюжины имений.

– У вас есть собственный титул, вам нет нужды выходить замуж ради того, чтобы извлечь выгоду из удобного случая. А что касается полдюжины имений, так жить-то все равно придется только в одном, а не во всех одновременно. Остальные имения не принесут ничего, кроме неудобств содержать лишние дома для своих бедных родственников, которые станут жить в них припеваючи за ваш счет.

– Ваше имение велико, Джон? – спросила Оливия.

– Я унаследую аббатство, когда мой старый дядюшка Чарли отдаст концы. А как велико ваше?

Он слышал, что баронесса – богатая невеста, но не успел выяснить обширность ее владений. Оливия скорчила брезгливую гримаску:

– Вас это сильно интересует? Только мое имение привлекает вас ко мне?

– Черт побери! Вовсе нет! Вы первая задали вопрос. А я влюблен! Я все время хотел вас поцеловать! С того самого момента, как увидел танцующей босиком в Гайд-Парке! Вы были подобны какому-то персонажу из древнегреческих мифов! Вы Феба! Вы Диана! Вы нимфа!

– Вы хотели поцеловать, по ни разу не поцеловали, – напомнила Оливия.

Ярроу понял, что слишком медлил и поспешил сжать Оливию в страстном объятии. Баронессу никогда прежде не целовал мужчина, а ее воображение рисовало ей более вежливые сцены: вначале нежный разговор, затем легкий поцелуй копчиков пальцев… Она испугалась и оттолкнула Ярроу.

"Черт подери, – подумал он, – сама напросилась на поцелуй!" Он обхватил ее еще крепче и прижал свои губы к е губам Оливия пыталась высвободиться.

Такими и застал их Тальман: Ярроу, сжимающий свои объятия все сильнее, и сопротивляющаяся баронесса. Тальман пришпорил копя, помчался к ним venire– a terre[14], спешился, сгреб Ярроу за шиворот и швырнул его в реку. Ярроу приземлился на спину на мелководье и лежал, отплевываясь и поругиваясь. Обнаружив, что перед ним желторотый юнец, Тальман не стал вызывать его на дуэль, он ограничился несколькими крепкими выражениями:

– Если я еще хоть раз увижу вас в моих владениях, я спущу на вас собак. А теперь убирайтесь! Пойдемте, баронесса.

Оливия переводила взгляд с Тальмана на Ярроу. Она ощутила странное возбуждение, когда Джон целовал ее, но сейчас, выбираясь из воды, он выглядел таким непривлекательным! А Тальман показался ей красавцем-героем. Она была растеряна.

– Едемте, – сказала баронесса, бросив на Ярроу прощальный взгляд

Она вскочила на лошадь и направилась ко дворцу. Будь у Тальмана хоть немного сочувствия к Оливии в этот момент, он мог бы вернуться домой с невестой. Однако, сочувствия не было, наоборот, он убедился, что баронесса – не подходящая ему пара. По-тас-куш-ка!

– Неблагоразумно было с вашей стороны отправляться на прогулку одной, – отчитывал он баронессу. – Но вы сказала, что слишком устали, чтобы продолжать прогулку со мной.

– Я неожиданно почувствовала себя намного лучше, и сейчас мы могли бы с вами прогуляться, если вам угодно

– Сейчас мне угодно вернуть вас вашей тете.

– Вы ведь не расскажете ей, лорд Тальман?

– Конечно, расскажу! И еще посоветую получше присматривать за вами! Если вы твердо решили покрыть себя грязью, баронесса, то могли бы, по крайней мере, соблюсти правила приличий и не устраивать подобного, пока вы находитесь под крышей моего отца!

У Оливии не было никакой надежды заставить его переменить свое мнение. Впрочем, с самого начала она подозревала, что он холоден, жесток и чопорен, и раз уж так получилось, не стоит и пытаться разубедить его. Она вернулась к мыслям о Джоне и постаралась вспомнить свои ощущения, которые испытала в тот момент, когда он крепко прижал ее к своей широкой и твердой груди. Вот он настоящий мужчина! И целуется как мужчина! Тальман никогда не был бы так восхитительно свиреп! Ее грезы о любви были однообразны и скучны по сравнению с настоящей любовью-страстью.

Лорд Тальман отослал Оливию наверх и сразу же отправился доложить о случившемся миссис Тремур. Одна из гостей, миссис Кампбелл, заметив его сердитый взгляд и стремительность походки, решила задержаться в гостиной и полюбоваться мраморной статуей Аполлона. Тальман был слишком расстроен, чтобы тщательно затворить за собой дверь, и позволил тем самым миссис Кампбелл расслышать каждое сказанное им слово.

Миссис Тремур и миссис Харвуд сидели с герцогиней, разглядывая старые рисунки Кастлфильда. Всем трем было скучно страшно, и потому они обрадовались неожиданному вторжению сына герцогини, пока не услышали его рассказ Миссис Тремур и миссис Харвуд тотчас же поднялись наверх, чтобы подвергнуть Оливию наказанию. К несчастью миссис Кампбелл, они-то плотно закрыли за собой дверь, но любопытная дама слышала уже достаточно, чтобы, не растеряв ни единой крупицы подслушанного, убедиться в скандальности случившегося самой и убедить в томи других.

– Я никогда так не обманывался за всю свою жизнь, – говорил Тальман своей матери. – Я считал ее неиспорченным существом, дитем естественности и гармонии природы. А она потаскушка! Я сожалею, что должен провести с ней еще вечер. Герцогиня только вздохнула от глупости своего сына.

– Не будь столь простодушен, сын! Ты забыл про двух своих младших братьев! Жаль, что их нет в Кастлфильде в этот уик-энд. Ты должен хотя бы внешне поддерживать дружеские отношения с баронессой и дать Родни или Руфусу возможность добраться до оловянного рудника.

• Предыдущая
• 29/44
• Следующая