Выбери любимый жанр

Стихотворения и поэмы - Маркиш Перец Давидович - Страница 12


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

12

О, мамонтовых спин невиданный размах!

Вы солнце нянчите на каменных затылках,

Вы землю держите на бронзовых плечах.

1922

Перевод О. Колычева

2

Последний скрип телег, последний вздох коней,

И — до зари базар охвачен тишиною;

Пустая темнота, как судно без огней,

Всплывает в улицы, уставшие от зноя.

Шагает грузчик там — веревки за спиной…

На лбу горячий пот прохлада осушила,

Он мышцы щупает, он дышит каждой жилой;

«Хороший был денек!..» Ложится мрак ночной,

И никнет тишина… Приятно на прохладе,

Под рваным картузом — всклокоченные пряди,

Как черная печать, картуз на голове;

Он щиплет теплые куски ржаного хлеба,

Жует и пристально глядит в ночное небо,

Где пыль субботних звезд в глубокой синеве.

1922

Перевод Д. Бродского

ГАЛИЛЕЯ

ГАЛИЛЕЯ

Гора горе взбирается на спину,

Спуская сверху день паломникам и нищим,

Дороге, что ведет меня в долину

К арабским лавкам и простым жилищам.

О солнечные призраки! Куда-то

Дорога скрылась и неразличима...

Ночами в вашу гавань, скалы Цфата,

Приходит ветер из Ерусалима.

Лазурна грусть. Глазами даль окинув,

Вверяюсь дню. Вдвоем по изумрудным склонам,

Не мешкая, уверенно ступаем,

Примкнув к повозкам диких бедуинов,

К верблюдам опечаленно-влюбленным,

Шагающим к тебе, Ерушолаим!..

1922, Цфат

Перевод В. Слуцкого

ИЕРУСАЛИМ

ИЕРУСАЛИМ

Обращены к твоим камням и кущам,

В рубцах и ранах выпятив горбы,

Расселись горы и кричат идущим:

“Ерушолаим!” — скрежетом арбы.

И тьмы сожженных дней сползаются к горам

Давиться плотью их истерзанно-бескровной,

Скрежещущую боль их мертвой родословной

Швырнув боготорговцам и ворам.

Твоя земля, святой Ерушолаим,

Годится, чтоб святить лишь тех, кто распинаем —

Налоги, бурдюки, рабы, загоны, грязь...

Но из пещер спускаются к предгорьям

Босые пастухи и бодрствуют, склонясь

В мольбе о буре перед Мертвым морем...

1922, Иерусалим

Перевод В. Слуцкого

«Благослови меня на бездорожья…»

* * *

Благослови меня на бездорожья,

На солнечное бытие и на страданья,

Неясен полдень мой, и всё же

Как четок мир и как светлы желанья!

Запели волны, штормом налетели,

Эх, стать бы мне таким, как песня, —

Моим желаньям тесно в теле,

Как в побережьях океану тесно.

А волны всё проходят мимо,

Секунды вслед летят неумолимо,

И ничего еще не сделал я.

Огромен мир. На новые рожденья,

На бездорожья и на восхожденья

Благослови, о полдень бытия.

1923

Перевод Р. Сефа

«Кого, тоскуя, крылья мельниц ждут?..»

* * *

Кого, тоскуя, крылья мельниц ждут?

К кому простерты житные ладони?

Скучают руки, пестуя нужду.

Как радость молотить тому, кто обездолен?

Кто гонит нищих звезды собирать,

Упавшие, как спелые колосья?

Идет под красным небом молодая рать

С ее напором, жадностью и злостью...

Бунтующая глина!.. Дремлет даль дорог.

Протягиваются ладони в нетерпенье.

Спешат — один, другой, — путь каждого суров...

О, радости снопы! Цветущие мгновенья!

Ждут зерен жернова... И, строя в Завтра мост,

Хлеб ныне будем молотить из звезд!

Пусть путь не прост!

Из тела рвутся мышцы, кости —

Неудержим желаний рост.

1923

Перевод А. Корчагина

«Передайте ваш день облакам, как привет с кораблей…»

* * *

Передайте ваш день облакам, как привет с кораблей

потонувших.

Догорает закат. В золотую линейку бегут провода.

Голова — словно глобус, с морями, с рельефами суши,

Только сердце — как гавань, в которую не заплывают

суда.

С воплем ужаса мчатся столицы, к своей устремясь

катастрофе,

И скользят по начищенным кровью и золотом в лоск

плоскостям.

Вы — гроба, начиненные тленом семидесяти философий,

Вы — скелеты во фраках, но плотью уже не облечься

костям.

Озираясь, бежит человек, и во взгляде безумие блещет, —

Так собака с куском требухи от мясных убегает ларей.

Где же ты, попугай, экзотический, косноязыкий, но вещий?

По конвертику счастья загробного всем им раздай

поскорей!

Передайте ваш день облакам, как привет с кораблей

потонувших.

Догорает закат. В золотую линейку бегут провода.

Голова — словно глобус, с морями, с рельефами суши,

Только сердце — как гавань, в которую не заплывают

суда.

1923

Перевод Л. Пеньковского

«Дороги на ноги надеты, словно лыжи…»

* * *

Дороги на ноги надеты, словно лыжи,

По взгорьям и лугам они легко скользят,

А над землею — звезд янтарный виноград,

К расширенным зрачкам он ближе, ближе, ближе!

Кто снимет с ног моих дорог созревших тяжесть,

Когда, закончив путь, я отдохнуть отважусь?

Немало верст прошел я от начала дней,

Но нет конца пути, и дали всё длинней!

Вот мой родимый дом, годов голодных повесть,

Вот улица моя, как с рельс сошедший поезд,

Халупы жалкие, осевшие плетни!

Задумчивая мгла, шум тополей тоскливых.

Но тает ночь души, живу в иных призывах,

Пусть плачут обо мне утраченные дни!

1923

Перевод А. Голембы

ГОЛОДНЫЙ ПОХОД

ГОЛОДНЫЙ ПОХОД

1

Как шапки, на улицы крыши надеты.

«Хлеба, хлеба!» — знамена кричат.

Горящие буквы срывая, ветры

Швыряют их, городу ими грозят.

12
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело