Парк Горького - Смит Мартин Круз - Страница 21

• Предыдущая
• 21/99
• Следующая

– Я внимательно наблюдаю за происходящим, – сказал он Аркадию. – Преступность то растет, то сокращается. Судьи то добреют, то крутят тебе яйца. Вроде как приливы и отливы. У меня-то дела идут что надо.

Цыпин работал слесарем. Но настоящие деньги он зарабатывал в компании с водителями грузовых машин. Перед поездкой с грузом в провинцию водители заливали горючее под пробку. Выехав из Москвы, они сливали часть бензина, перепродавали его Цыпину, меняли показания счетчика, а в конце дня возвращались к себе и с большой долей правды рассказывали о плохих дорогах и объездах. Цыпин, в свою очередь, продавал бензин частникам. Властям было известно о его деятельности, но, поскольку в Москве не хватало бензозаправочных колонок, а спрос на бензин у частников был велик, на спекулянтов вроде Цыпина смотрели сквозь пальцы, считая, что они приносят пользу обществу.

– Кому охота, чтобы снова закрутили гайки. Знай я, кто пришил этих троих в Парке Горького, я бы первый их заложил. Тому, кто на это пошел, яйца отрезать мало. У нас ведь тоже свои порядки.

В кабинете Аркадия на Новокузнецкой перебывало много урок, но каждый повторял, что еще не сошел с ума, чтобы стрелять в кого-то в Парке Горького. Кроме того, все свои вроде были целы. Последним явился Жарков. Раньше он служил в армии, теперь торговал оружием.

– Что сейчас можно достать? Армейское оружие, ржавые английские револьверы, может быть, пару чешских пистолетов. На востоке, скажем в Сибири, может, и найдется банда с пулеметом, А здесь нет ничего похожего на то, что вы говорите. Ладно, кто может так стрелять? Кроме меня, во всей Москве, пожалуй, не найдешь и десятка людей моложе сорока пяти, кто с десяти шагов мог бы попасть в родную бабушку. Вы говорите, что они, возможно, служили в армии? Здесь вам не Америка. Я не слыхал, чтобы за последние тридцать лет мы где-нибудь по-настоящему воевали. Им не дали хоть раз в кого-нибудь стрельнуть, огневая подготовка у нас вообще ни к черту не годится. Давайте рассуждать серьезно. Вы говорите об организованном убийстве, а мы с вами знаем, что такие возможности есть только у одной организации.

После обеда Аркадий несколько раз звонил Зое в школу, пока ему не сказали, что она ушла в спортклуб Союза учителей. Клуб размещался в старом особняке в конце Новокузнецкой, как раз напротив Кремля. Проплутав в поисках гимнастического зала, он оказался на небольшой галерее, в свое время служившей хорами для оркестра. Внизу было просторное помещение, которое когда-то было бальным залом. Высокий потолок украшали купидоны с отбитыми носами. Паркет покрывали лоснящиеся, пропахшие потом виниловые гимнастические маты. Зоя делала махи на разновысоких брусьях. Золотистые волосы собраны в пучок, на запястьях напульсники, на ногах шерстяные гетры. Мах под нижний брус, ноги в стороны, как крылья самолета, под купальником рельефно играют спинные мышцы. Шмидт в тренировочном костюме, со скрещенными на груди руками, наблюдал за ней, стоя на матах. Мах к верхнему брусу, носочки касаются сжатых в кулак кистей, поворот на 180 градусов и мах назад к нижнему брусу, толчок о брус, переход в стойку, носочки строго в потолок, перемена рук и махом, ноги врозь, к верхнему брусу. Нельзя сказать, что Зоя делала упражнение слишком грациозно, но она обладала отличным чувством ритма, подобно пружинному маятнику, свивающемуся и развивающемуся вокруг двух брусьев. Она соскочила с брусьев, и, когда Шмидт придержал ее обеими руками за талию, Зоя обняла его.

Романтично, подумал Аркадий. Сюда бы вместо мужа еще струнный квартет и сияние луны. Наташа права – они созданы друг для друга.

Покидая галерею, Аркадий громко хлопнул дверью.

По пути в «Украину» Аркадий зашел домой за сменой белья и в историческую библиотеку за «Летописью советско-американского сотрудничества в Великой Отечественной войне». Может быть, подумал Аркадий, к тому времени как он вернется в гостиницу, КГБ уже увезет обратно свои пленки, а может быть, его ждет там Приблуда. Возможно, майор даже начнет разговор с шутки, постарается установить более дружелюбные отношения, представить нынешние недоразумения как чисто ведомственные. В конечном счете КГБ содержали из-за страха. Без врагов, внешних или внутренних, подлинных или вымышленных, существование всего аппарата КГБ теряло смысл. С другой стороны, роль милиции и прокуратуры заключалась в том, чтобы показать, что все идет хорошо. Аркадий представил, что через много лет эти три убийства будут разбираться в юридических журналах под заголовком «Межведомственные противоречия в Парке Горького».

К старым пленкам в «Украине» добавились новые. Паши и Фета не было на месте. Паша оставил записку, что версия с иконами – гиблое дело, но что он зацепил одного немца по другой причине. Аркадий скомкал записку, щелчком послал ее в мусорную корзину и бросил на кровать чистое белье.

Дождь хлестал по льду реки, заливал улицы. На другой стороне проспекта сквозь завесу дождя в освещенном окне дома для иностранцев виднелась фигура женщины в ночной рубашке.

Интересно, она американка? У Аркадия заныла грудь: там, куда неизвестный двинул ему позавчера, все еще оставался чувствительный синяк. Он раздавил одну сигарету, закурил другую. И вдруг ощутил странную легкость и свободу – свободу от Зои, свободу от дома, будто сошел с орбиты, которой была его жизнь, будто обрел невесомость.

Свет в окне на другой стороне проспекта погас. Он с удивлением подумал, что ему хочется переспать с женщиной, которую он никогда не видел, чье лицо виднелось расплывчатым пятном за залитым водой стеклом. Он никогда не изменял жене, даже не помышлял об этом. Теперь же он хотел любую женщину. Или ударить кого-нибудь. Главное, чтобы кто-то был рядом.

Он заставил себя сесть и стал снова прослушивать январские пленки бизнесмена-провокатора Осборна. Он был уверен, что, если бы ему удалось хотя бы наметить какую-то связь между Парком Горького и этим любимцем КГБ, майор Приблуда был бы тут как тут. Несмотря на контакты американца с Ириной Асановой и торговцем иконами Голодкиным, подозревать Осборна не было никаких оснований. Просто было ощущение, которое однажды испытал Аркадий, когда, проходя по полю, услышал из-под камня шипение. Оно предостерегало: «Здесь змея!» Торговец пушниной провел весь январь и первые два дня февраля в разъездах между Москвой и Ленинградом, где проходил ежегодный пушной аукцион. В обоих городах он водил дружбу с видными представителями деловых кругов, культурной элитой, хореографами и режиссерами, балеринами и артистами, а не с шантрапой, чьи трупы были найдены в Парке Горького.

Осборн: "Бы обрели известность как режиссер фильмов о войне. Вы любите войну. Американцы тоже любят войну. Не кто иной, как американский генерал, сказал: «Война – это небесная благодать».

В «Летописи советско-американского сотрудничества в Великой Отечественной войне» Аркадий нашел два упоминания об Осборне:

«Во время блокады большинство иностранных подданных покинули порт. Одним из тех, кто остался, был сотрудник американской дипломатической службы Дж. Д.Осборн, трудившийся плечом к плечу с советскими коллегами по восстановлению порта. Во время наиболее интенсивных обстрелов генерала Менделя и Осборна можно было видеть на подступах к городу, где они под огнем руководили восстановлением подъездных путей. Проводимая Рузвельтом так называемая политика ленд-лиза преследовала четыре цели: затянуть борьбу между фашистскими агрессорами и защитниками советской родины, пока обе воюющие стороны не истекут кровью; оттянуть открытие второго фронта, одновременно ведя переговоры о мире с гитлеровской бандой; ввергнуть борющийся советский народ в вечную долговую кабалу и восстановить англо-американское мировое господство. Только отдельные американцы понимали необходимость борьбы за новые мировые отношения…»

И через несколько страниц:

• Предыдущая
• 21/99
• Следующая