Троны Хроноса - Смит Шервуд - Страница 125

• Предыдущая
• 125/144
• Следующая

— А где же череп Уртигена?

На полу появился череп отца Эсабиана, катящийся по коридору к группе тарканцев, поливаемых плазменным огнем.

— Я использовал его как шар для игры в эскиллит! — перевел Жаим, и зубы Вийи блеснули в холодной усмешке. Изображение погасло.

— Дом Эсабиана обесчещен. Я дарю вам всем жизнь: отправляйтесь домой и выберите себе вождя, более достойного вашей силы.

Тарканцы, постояв еще мгновение неподвижно, повернулись и гуськом двинулись к корвету.

У Анариса на лбу вздулись пульсирующие вены.

— Ни-ретор! — крикнул он тарканцам, использовав одно из их имен: «те, кто не отступает». Они остановились, и он возгласил, простирая руки: — Даракх этту хуреаш, Уртиген-дама! — Это было начало обряда «эггларх демахи Дираж'уль», в котором Эсабиан сделал его своим наследником, связав с духами предков. — Почти нас своим присутствием, о великий Уртиген!

Из носа у Анариса хлынула кровь, одежда на теле встала торчком, и ноги оторвались от палубы. Жаим так и ахнул:

— Цурокх ни-веш энташ эпу каттен-ми хреаш и-Дол! (Не отвращай от меня свой взор, ибо через тебя я связан с духом Дола!)

Каждая его мышца и каждое сухожилие были на виду, твердые как железо. Эхо его слов смолкло, и Жаим услышал отдаленный рокот, похожий на гул лавины. Он становился все громче, и палуба под ногами заколебалась. Бори в страхе закричали, серые упали ниц.

Заднюю стену отсека пробила молния, и в простертые руки Анариса пролетел по воздуху круглый, мерцающий желтизной полированной кости предмет.

Белые зубы Анариса сверкнули на окровавленном лице, ноги грохнули о палубу. Он стоял, высоко воздев череп Уртигена Эсабиана.

— Уртиген мизпеши! — закричали тарканцы. — Анарис даракх-крещ! — Это были ритуальные слова, связывающие их обетом верности на жизнь и на смерть: — Милость Уртигена! Анарис — помазанник!

Брендон защелкнул щиток шлема, и тарканцы подняли оружие.

В этот миг отсек озарился актиническим светом, станция взвыла, словно в агонии, и сильнейший толчок повалил всех на палубу. От вспышки потемнело в глазах, но уланшийская выучка помогла Жаиму восстановить в памяти вид отсека, и он вспомнил, как Хрим говорил что-то в свой блокнот, глядя на Вийю.

— Огры, атакуйте... — услышал Жаим и бросился вперед, разрядив свой бластер — вслепую, но в нужном направлении.

Он услышал вопль Хрима, когда взорвался блокнот; затем Жаима пронзила жгучая боль, и он начал падать, но Брендон, неведомо откуда взявшийся, подхватил его.

Удар первого астероидного осколка прошил Иварда насквозь, как ожог бластера, полученный им под Артелионским Дворцом. Собор вокруг заколебался, и витражи угрожали снова замельтешить в синестезическом хаосе.

Ивард вцепился в клавиатуру, вызвав ужасающий диссонанс. Рука легла на его плечо, и органист наклонился над ним, указывая на регистры инструмента.

— Слушай! Учись! Я мало чем могу тебе помочь. Вот этот регистр, этот и этот управляют защитой Пожирателя Солнц. Поле вокруг станции — нечто большее, чем просто энергетический резервуар. Используй его.

— А другие регистры? — вскричал Ивард, беспомощно водя руками над рядами клавиш.

— Попробуй сам, — ответил, уже издали, голос органиста, — почувствуй. Следи за окнами. Я не могу больше уделять тебе внимание, ибо должен подготовиться. Все в твоих руках. — Голос растворился в перезвоне хрустальных колокольчиков — это растаял человеческий образ, который явившийся принял, чтобы говорить с Ивардом. Но Ивард все еще чувствовал Его — Он собирался над его головой, как грозовая туча, готовясь к некоему могучему усилию, недоступному пониманию юноши.

Ивард оглядел разноцветные окна. Голубая искра в его мозгу превратилась в огонек, согрев его своим теплом. Он вспомнил, какое ошеломление испытывал на келлийском корабле, пока не научился сортировать свои впечатления. Он осторожно выдвинул один регистр, потом другой, тронул одну клавишу и другую. Постепенно он начал приводить в систему то, что видел и слышал. Он подавил все прочие чувства, кроме зрения и слуха, — они не вписывались в картину, и он боялся, что они снова увлекут его в хаос.

Должно быть, образ нью-гластонберийского органа пришел к нему от Монтроза. До гибели Маркхема на «Телварне» всегда звучала музыка. Келлийская лента на запястье вибрировала, поигрывая в памяти Иварда музыку, которая наполняла его мальчишеские годы в команде Маркхема и Вийи. Она и теперь была с ним! Она словно струилась из его пальцев, и одно из витражных окон вдруг осветилось. Это была «Телварна»!

В игру Иварда влился контрапункт; гармонический на фоне диссонанса: героические аккорды Монтроза; сложная мелодия Вийи, звучащая в минорном ключе; блестящий проигрыш Локри; сильное, твердое арпеджио Жаима. И позади — еще две темы, каждая как эхо другой.

В двух других окнах звучали другие аккорды, диссонирующие, темные и менее слитные. Ивард чувствовала Марим: ее тема, облагороженная воспоминаниями, переплеталась теперь с безобразным топочущим ритмом. Ивард понял, что это мотив Хрима Беспощадного, и печаль вошла в его сердце. Значит, Марим им всем изменила, не только ему. Из другого окна, которое было ближе к «Телварне», неслись полные жесткой решимости такты Анариса, которому вторили его сторонники. Чужая музыка приближалась к друзьям Иварда с двух сторон.

Он перевел взгляд на регистры защиты Пожирателя Солнц, показанные ему органистом. Когда он стал манипулировать ими, зажглись другие окна, и он услышал стонущую какофонию умирающего солнца и вопль миллиардов атомов, поглощаемых черной дырой. Из басовых труб органа грянула мощная тема приближающихся астероидов. Ивард продолжал играть, и басовые тона стали звучать в немного замедленном темпе, а давление его пальцев на клавиши возросло.

Озаренный внезапным пониманием, он нашел еще одно окно, услышал другую знакомую тему, сплел ее с темой «Телварны», выделил мелодию Вийи и послал ей свою мысль...

— Локри, посади Лара на контроль повреждений, — распорядилась Вийя.

Локри подключил свой пульт к пульту бори, который пытался отладить тианьги, работающее в режиме перегрузки, вызванном присутствием почти трехсот беженцев, — эта цифра намного превышала величину, на которую были рассчитаны системы «колумбиады». На мостике разило кровью, потом и рвотой — Локри морщился при одной мысли о том, что должно твориться в других частях корабля.

— У корветов скорость выше нашей, — сказал Брендон, сидящий за орудийным пультом. Он снял скафандр и остался в белом трико, потном и грязном. Локри одолжил ему пару брюк. Он сделал контрвыстрел; корабль тряхнуло, и вражеский снаряд взорвался на полпути.

Вийя, не отвечая, с мрачным лицом пыталась увести «Телварну» от двух атакующих кораблей. Только превосходящая маневренность «колумбиады», даже перегруженной пассажирами, и искусство капитана помогли им уцелеть после панической посадки на корабли и старта с Пожирателя Солнц, когда первый астероид нанес свой удар. Но хватит ли Вийи на двое суток?

А свечение разбухающего красного гиганта становилось все ярче. Сколько времени осталось у них в запасе? Смогут ли они уйти от разрушительного волнового фронта, даже если спасутся от врагов-людей?

Лисантер сгорбился за пультом гиперрации, установленной Анарисом, — он пытался настроить дискриминаторы «Телварны» против помех, которыми забивали эфир панархисты. Заметив взгляд Локри, он качнул головой — значит, связь с «Грозным» пока не установлена.

Еще один снаряд прошел совсем рядом с кораблем. Это от Хрима, понял Локри, посмотрев на глифы и их краткое толкование, присланное с пульта Брендона. Хрим опережал Анариса в погоне за нами. Корабль, очевидно, ведет Марим, а Хрим управляет орудиями. «Я так и не позвал ее назад, — уныло подумал Локри. — И теперь она хочет моей смерти не меньше, чем Хрим — смерти Вийи».

— Удар следующего астероида последует через минуту, — сказал Лисантер. Локри посмотрел на один из вспомогательных экранов, показывающих Пожиратель Солнц. Первый удар как будто не причинил станции вреда; Лисантер объяснил, что вызванная столкновением энергия, проявив себя только вспышкой, осветившей причальный отсек, ушла в космос — к счастью для них, иначе они бы все испарились.

• Предыдущая
• 125/144
• Следующая