Спасенное сокровище - Ихенхойзер Аннелизе - Страница 29

• Предыдущая
• 29/40
• Следующая

Все притихли, дожидаясь.

— Да. — Вальтер не узнал собственного голоса.

— Черт возьми, лечение-то помогло!

Опять раздался громкий хохот.

Шиле, довольный, откинулся назад. Он торжествовал.

Все хорошо, что хорошо кончается! Он уже совершенно отчетливо видел, как к нему летит бронзовый ангел. Это смягчило его.

— Вот видишь, Гирт, я же всегда знал, что в сущности ты благоразумный парень. Теперь назови нам только место, где спрятано знамя.

— Говорят, Брозовский спрятал его в подвале монастыря, — с трудом выговорил Вальтер.

Шиле вскочил со стула:

— А ну, ребята, тащите сюда факелы. Идем в монастырь. Ты поведешь нас, Гирт.

По ночным улицам Гербштедта к монастырю двигалась странная процессия. Покачиваясь из стороны в сторону, брели пьяные штурмовики, тревожно мерцали свечи: факелов в спешке раздобыть не удалось. Впереди вели Вальтера, с трудом передвигавшего ноги.

Они вышли из города и по занесенному снегом полю направились к старому монастырю. На свежем воздухе Вальтеру стало лучше. Голова его прояснилась. Но идти было по-прежнему трудно. Каждый шаг причинял ему боль. Он проваливался в рыхлый снег, спотыкался. Правой… левой… правой… левой. Если бы можно было хоть на секунду остановиться и перевести дух! Но грубые кулаки толкали его в спину. Правой… левой. В изношенные полуботинки забивался снег. На штурмовиках были высокие крепкие сапоги.

Наконец они добрались до мрачного, серого здания монастыря. Молча спустились в темный сводчатый подвал.

— У-у-у, ну и жутко же здесь! — воскликнул кто-то. — Надеюсь, Гирт, ты не трус.

Это пришлось пьяной ораве по вкусу.

— У-у-у! — дружно заорали они.

В длинном коридоре гулко отозвалось эхо. Дрожащие язычки свечей отбрасывали пляшущие тени на потрескавшиеся каменные стены. Коридор, круто спускаясь вниз, становился все у?же. Штурмовики скользили на мокром каменном полу, хватались за замшелые выступы стен. Вверху, под самым потолком, неподвижно висели летучие мыши.

Хотя Шиле был пьян не меньше других, ему стало страшно. Он пробовал подбодрить себя звуком собственного голоса:

— Далеко еще? — спросил он громко.

И опять отозвалось эхо.

— Минут пять, — ответил Вальтер. — Говорят, он спрятал знамя в западном крыле склепа, там, где бродит серый монах.

— Что за чепуха! Какой еще серый монах? Кто станет верить этим выдумкам!

Один из штурмовиков рассмеялся. Тысячью голосов повторился этот смех под гулкими сводами. У пьяных героев по спине побежали мурашки. Дальше они шли молча.

Пахну?ло плесенью, из поперечного хода подул сквозняк, и свечи погасли, все, кроме одной. Вальтер шел впереди, все дальше углубляясь в подземелье. Внезапно он остановился.

— В чем дело, Гирт? — послышался сзади испуганный шепот: кричать у них уже пропала охота — раскатистое эхо внушало им страх.

Вальтер указал на черневшее в каменной стене отверстие шириной примерно в метр, длиной сантиметров в шестьдесят.

— Лезем.

— С меня хватит, — недовольно пробормотал один.

— Черт с ним, с этим знаменем! — с досадой сказал другой.

— Замолчите вы, жалкие трусы! — прикрикнул на них Шиле. — Мы должны найти знамя! Тот, кто со свечой, пусть лезет первым, а ты за ним, Гирт!

Кряхтя и охая, штурмовики — толстый мясник Крюгер, канцелярист Либхен и другие — опустились на колени и стали протискиваться в дыру. Им приходилось не легко: они ведь не были горняками. Так весело начался сегодня вечер в погребке, а теперь вот изволь мучайся тут! Один за другим они исчезали в черной дыре, громко сопя, ползли по низкому каменному коридору. Шиле пробирался последним. Он не заметил в темноте торчавшего из стены острого камня. Тр-рр! — его новый мундир с треском разорвался на спине. Шиле чуть не взвыл от досады. Вот не везет так не везет! И все из-за проклятого знамени! И зачем только он поселился в этой богом забытой дыре? Один только Брозовский причинил ему столько хлопот! Листовки, за которыми он тогда тщетно гонялся, плакаты, забастовка… Сейчас Брозовский сидит, наконец, в концлагере, а хлопоты все не прекращаются. А тут еще новый мундир полетел ко всем чертям, и, может быть, все это напрасно.

Мрачное предчувствие охватило его.

— Эй, Гирт, — крикнул он, — если ты вздумал нас надуть, живым ты отсюда не выйдешь. Ясно?

Вальтеру это было ясно. Ясно было и то, что так долго продолжаться не может. Две, ну, три минуты, и они всё поймут. Две, три минуты, и они убьют его.

Жизнь прошла хорошо. Правда, порой ему было нелегко. Но он не терял мужества.

Когда он вступал в Коммунистическую партию, Отто Брозовский, протягивая ему членский билет, сказал: «Смотри, Вальтер, смотри, мой мальчик, как сильны мы, горняки. Миллионы лет скрывает земля медь в своих глубинах, а мы метр за метром проникаем в толщу породы и вырываем из нее это скрытое сокровище. Так разве мы не справимся с капиталистами? Только для этого мы все должны держаться вместе и бороться упорно и бесстрашно».

Упорно и бесстрашно! Вальтер полз дальше. Перед ним на полу, по стенам и на сводах галереи плясали отблески свечи. За ним, тяжело дыша, ползли его убийцы.

Одна минута, быть может, еще две… Вальтер думал: «Они убьют меня. Но знамени им не найти! Никогда! Брозовский прав: мы сильны».

И тут он увидел, как от каменного свода отделилась тень. Мимо него бесшумно промелькнула летучая мышь. В тот же миг погасла единственная свеча, и своды подвала огласились пронзительным криком:

— На помощь!!! Серый монах!

Кричал толстый мясник Крюгер. Он был суеверен и каждую субботу гадал на картах.

Поднялась неописуемая паника. Летучая мышь испуганно металась между штурмовиками, которые яростно отмахивались от нее.

— О-о-о! — стонал один. — Он дал мне затрещину!

— Помогите! — вопил другой. — Он дергает меня за волосы!

— Пресвятая дева Мария, — хрипел третий, — он хочет меня задушить. Он знает все мои грехи, пресвятая Мария. Он знает, что это я украл велосипед… — И штурмовик умоляюще орал: — Я завтра верну его этому красному, завтра же утром. Обещаю тебе это, серый монах, только помилуй меня!

В темноте они налетали друг на друга и в ужасе отскакивали в разные стороны. Шиле попытался перекричать все эти вопли и стоны:.

— Вы что, ребята, совсем спятили? Только старые бабы верят в призра… ра… ра…

Сзади, в том месте, где был разорван мундир, Шиле вдруг почувствовал чьи-то легкие холодные прикосновения. От страха он едва не лишился чувств.

Наконец летучая мышь вырвалась из этой кутерьмы, и перепуганные насмерть штурмовики постепенно стали приходить в себя.

— Зажгите свечу! — раздался дрожащий голос Шиле. — Гирт, ты поползешь впереди!

Ответа не было.

— Ползи дальше! — закричали штурмовики. — Слышишь?

Ответа не было.

— Гирт! Гирт!

Зажгли свечу. Ее мерцающее пламя осветило бледные, вытянувшиеся лица сидящих на корточках штурмовиков.

Вальтера Гирта найти не удалось.

Полчаса спустя Вальтер, бесшумно открыв дверь, вошел в свою комнатушку. Он поспешно стал доставать из комода рубашку, носки, носовые платки.

Проснулась жена:

— Что случилось, Вальтер? Что ты там делаешь?

— Я должен уехать отсюда, Ганна, — мягко сказал Вальтер. — Я не сказал им, где знамя. Этого они мне никогда не простят. — Он нежно взял голову жены в свои большие, крепкие руки. — Поцелуй Соню. Скажи ей, чтобы не забывала меня. Я буду бороться дальше, пока еще и сам не знаю, где и как, но нашей Соне не придется краснеть за отца. Скажи ей это, Ганна.

Тяжело было на сердце у Вальтера, когда он, покинув дом, брел по пустынной дороге мимо заснеженных терриконов. Но он знал, что выбрал честный и правильный путь.

Прошло полгода.

Однажды утром, когда Брозовская с буханкой хлеба под мышкой вышла из булочной, к ней подъехал на мотоцикле полицейский вахмистр Шмидт.

• Предыдущая
• 29/40
• Следующая